— Увы! Прошлое продолжается. И как ни странно, мы продолжаем жить прошлым. Стенбек — ученый! Химик! Почему он не пошел на кафедру? Приют возглавил?.. Мы-то знаем с тобой… Он подписывал приказы на газопуски. Он или нет?
— Он… Стени — Эхман, — вздохнул Венке и, вскочив, хлопнул дверью.
Шредер окинул взглядом номер: две кровати, стол, на котором стояли две бутылки коньяка и ваза с фруктами, пустое кресло, с которого только что поднялся Венке, и большое зеркало. Шредер подошел к нему, подмигнул своему отражению.
— Понял? — произнес он. Наполнил рюмку и начал маленькими глотками потягивать коньяк, ожидая возвращения Венке.
Венке вернулся минут через десять. Протопал к столу, взял яблоко и, подражая Шредеру, начал тянуть коньяк.
— Ну! — Шредер нащупал в кармане маленький пистолет с усиленным боем.
— Все в порядке… На пятом километре беглецы заметят машину… без водителя. Начнется погоня согласно плану операции. Для нас приготовлена служебная машина.
— Ты был у них?
— Портье позвонит сюда, когда они выйдут из гостиницы.
— Ты не заходил к ним?
— Мери, не валяй дурака. И перестань задавать глупые вопросы.
Шредер отпустил нагретый пистолет, вытащил из кармана руку и, барабаня по столу пальцами, пропел:
— «Летели две птички, ростом невелички…» Ха-ха-ха, — захохотал он вдруг странно, как показалось Венке. — Я ведь знаю, ты сын мусорщика.
— Слышал такое от фон Вихрова, тоже помещика. Но из этого вовсе не значит, что мне можно не доверять. Торопись, можем опоздать: Виктор водит машину блестяще. И еще скажу тебе: вот за этой стеной, — Венке слегка дотронулся до простенка, — сию минуту сидит в кресле Стенбек. Ты понимаешь, чем могут кончиться твои сомнения?
— Стенбек! — с удивлением прошептал Шредер. — О, я это предвидел! Он всегда держит таких, как мы, на аркане… Выходи первым, я за тобой через десять минут.
В темноте два бугорка. Это же машины! И верно. Виктор прошептал: «Наша первая». Дверцу открыл бесшумно: «Залезай». И, громыхнув связкой ключей, сказал на ухо: «Полный порядок!»
На шоссе включил свет. Серая лента асфальта рванулась под машину стремительным потоком. Сильно прижало к спинке сиденья.
В темноту, в темноту без конца. На повороте с той же скоростью, только зад машины швырнуло вправо да взахлеб вскрикнул Виктор:
— Развернись, плечо!
И опять гон, гон стремительный. Через час, а может, и больше выскочили на проселку. Машину затрясло как в лихорадке. Виктор выключил свет, сбросил скорость. Темнота стала гуще.
— Эх ты, ночка темная, ты союзница моя, — присвистнул Виктор залихватски и остановил машину.
— Что ты скажешь, Серега, могу я воровать автомобили? — И, не дожидаясь ответа, открыл дверцу. Что-то бурча себе под нос, порылся в багажнике и опять присвистнул: — Серега, бог послал нам кусочек солнца! — Он залез в машину, пошуршал чем-то и включил фонарь.
Круглое пятно света легло на исчерченную линиями карту. Виктор ткнул пальцем в сгрудившиеся черные кирпичики:
— Во! Отсюда мы бежали. Это шоссе, поворот, а это проселочная дорога. Соображаешь?
— Что?
— Сто пятьдесят километров отмахали. Ты в картах разбираешься? Читать можешь? Покажи мне, где проходит граница…
Карта обыкновенная, не туристическая. Венке не только физической подготовкой руководил… Перед сном вызывал к себе в конторку. Ходит, цокает от стола к двери, от двери к столу. «Шумилов, прочитал, что на этом куске изображено?» — «Дорога». — «Какая?» Плетка уже поднята… «Шоссе с асфальтовым покрытием… Ширина двадцать пять метров… У дубовой рощи подъем пятнадцать градусов…» И пока все не прочитает, держал в конторке до рассвета…
Читать топографическую карту Сергей мог. Граница, вот она, проходит по реке… По эту и по ту сторону горы, на изгибе реки — лес, горная сосна, лоскуты кустарника. Они на этой стороне…
И невольно перед глазами возникло взгорье, на нем мельница. Машет, зовет его, маленького Сережу. Анюта смеялась над ним: «И никто тебя не зовет! Ты выдумщик. Ветряк как ветряк». А у самой в глазах ожидание: ну, выдумывай, выдумывай — очень интересно!
— Вот она, граница…
Это он про свое воспоминание. А Виктор свое:
— Ты покажи, покажи.
Сергей накрыл ладонью кусок карты — и речку, и лес, и коричневые пятна гор.
— А-а, разве так показывают! — Виктор спрятал карту за пазуху, выключил фонарь. Тишина. Только на панели светятся часы. Тикают. В немоте удары их кажутся необычно громкими.
— До границы осталось двадцать пять километров. Проедем немного, километров пятнадцать, и бросим машину. Плавать можешь?
— Могу.
— Тогда считай — мы в России… Первым делом я попрошу селедки. Страшно люблю. В Керчи ее навалом. А что ты в детстве любил поесть?
— Мороженое, эскимо.
— Ха-ха.
— Не смейся. Мама сама его готовила.
— Шикарно питались. Поехали. «Эх ты, ночка темная, ты союзница моя», — вполголоса запел Виктор.
* * *
Зеркало, вздрогнув, бесшумно ушло в стену, подобно двери, открывающейся внутрь комнаты. В образовавшемся проеме во весь рост стоял Стенбек.
— Хьюм обеспечил безопасность нашей работы. Завтра местные газеты опубликуют корреспонденцию такого содержания: «Вчера на одном участке нашей границы пограничная стража обнаружила двух неизвестных юношей. Солдаты пытались задержать неизвестных. Но они отказались подчиниться пограничникам и продолжали бежать к линии границы. Пограничная стража вынуждена была применить оружие. Один юноша был тяжело ранен, другому удалось переплыть реку. Раненый успел сообщить, что его напарника зовут Сергеем Николаевичем Шумиловым, о себе же он не успел ничего сказать: тяжелая рана оборвала его жизнь. Ведется дальнейшее расследование».
— Шеф, у меня укрепляются подозрения, — начал было Шредер. «О черт возьми, другого я ничего не мог придумать!» — упрекнул себя Шредер.
— Глупости, Венке — мой родственник.
— Шеф, сегодня или никогда…
— Будь осторожен, аминь!
То ли зеркало приняло прежнее положение, то ли он поменялся местом со Стенбеком, даже сразу как-то не сообразил, что он смотрит на свое отражение… «Будь осторожен» — как это понять?» И отражение в зеркале пошевелило губами. Он понял: шеф отступил в соседнюю комнату. Чемоданчик маленький, килограмма два веса. Шредер подхватил его левой рукой, правой помахал отражению в зеркале:
— До встречи!
Открыл дверь и чуть не попятился назад: Венке и Стенбек стояли возле коридорного окошка и мирно потягивали сигареты. Шредер не из тех, кто теряется. Он широко улыбнулся, бросил взгляд на чемоданчик:
— Дорожный завтрак, — и, не задерживаясь, направился к выходу. Вслед ему затворным выговором: клац, клац, клац — это Венке в своих сапожищах, он никогда не меняет их.
В машине, когда выехали на дорогу, Шредер спросил в упор:
— Ты все время стоял у двери? Ты слышал, что мне говорил Стенбек?.. Отвечай же!
— Я не мог иначе…
— Он так велел тебе?
— Да.
— Значит, Стенбек нам не верит?
— Мое дело точно выполнять приказы…
«Вывернулся! Значит, подсматривал, значит, не в последнюю минуту столкнулся в коридоре со Стенбеком! Значит…»
— Шредер, шеф нервничает, его надо понять.
«О, черт бы побрал этого инструктора физической подготовки, в такие минуты он спокойно говорит! В голосе Венке ни нотки беспокойства».
— Шредер, я могу сказать, что Стени… предлагают вновь заняться ДОСом. Он ведь специалист по ДОСу.
— А что такое ДОС? И кто предлагает?
— Нюхательный табак, — захохотал Венке, но тут же, прервав смех, выдохнул грудным голосом: — О, это страшно! Разве ты забыл Майданек? Аджимушкайские катакомбы? А-а, ты не был в катакомбах…
Шредер нащупал чемоданчик возле ног: в нем хранилось оружие, именуемое дорожным завтраком. Однако не раскрыл его, лишь произнес отрывисто:
— Какого же черта связался с нами!
Он остановил машину, спрыгнул на землю. И, все не решаясь раскрыть чемоданчик, долго топтался на одном месте. Потом по грудь втиснулся в машину:
— Еще не все свидетели умерли. Кто-то и тебя, канцеляриста, приметил… Будь благоразумен… Платят нам много. Что тебе еще нужно?
— Виктора переправлю — и баста, рассчитаюсь.
— Это по-честному. Вылезай, сейчас переоденемся в форму местных пограничников. Отсюда пойдем пешком.
На небе показался прищур рассвета — оранжевый мазок у самого горизонта. Шредер наконец раскрыл чемоданчик, один пистолет передал Венке, предупредил:
— Для нас обеспечена полная безопасность, торопиться не следует. Я буду стрелять холостыми по Виктору, ты бей наверняка.
