— Не слышал про такого.
— Еще услышишь… А Эльзе сколько исполнилось?
— Шестнадцать.
— О, какая взрослая! Приду.
У Стена очень энергичное лицо. Он сразу понравился ей. Серый костюм сидит на нем, как на заправском атлете, светлые волосы, голубые глаза. «Ох, дурашка, еще втрескается. У Стени положение, а ты кто? Дочь мусорщика, сестра наладчика штативов и всяких металлических лабораторных приборов. Да и в возрасте колоссальная разница. Эльзочка, к тому же он, этот парень, лис. Самый обыкновенный лис: порою его можно принять за священника, а иногда в нем просыпается обыкновенный полицейский. Если бы я не должен был ему тысячу марок, никогда не позвал бы его домой… Ты, Эльзочка, об этом не знаешь».
Эльзочка шепталась со Стеном, который держал ее за руку и все старался ближе придвинуться к ней.
— Стени… Стени… Ты похож на Бека.
— Какого Бека?
— Так красивее было бы — Стенбек.
— Ну это уже что-то восточное, — возразил Стени и все-таки вплотную приблизился наконец.
— И вовсе не восточное, — подчеркнула Эльзочка, убирая его руку со своего плеча.
…Эльзочка возвратилась домой под утро. Венке разбудил голос матери:
— Ты ему не нужна! Не нужна! Майн гот, как все это случилось!
— А что «все»? — отвечала Эльзочка. — Стени — умный мужчина. Ласковый и добрый…
— Вот как все это началось. — Венке тряхнул головой, пробуждаясь от воспоминаний.
— Я что-нибудь сказал? — спросил он у Сергея и, поняв, что все же сказал, скривил почерневшие губы. Лоб его был усеян выступившими капельками пота.
— Послушай, Шумилоф… Мери, найти бы нам укромное местечко… Да, вот туда, что ли, — показал он вниз, где заросли были гуще и зеленее, чем на взгорье, по которому Венке вел Сергея.
Только к вечеру Стенбек со Шредером оказались на пункте сбора. Это было маленькое горное селение не более десяти глинобитных домиков, серыми гнездышками лепившихся вдоль обрыва. Внизу простиралось плато с многочисленными кошарами и загонами для скота. Кошары и загоны были пусты, а сам поселок казался заброшенным, безлюдным.
— Хозяин пастбища и его работники уехали на дальние участки, — пояснил Шредер Стенбеку и, показав на домик, стоявший на самой окраине поселка, добавил: — Это наша гостиница. Она построена специально для купцов.
Внутри домик оказался довольно роскошным. Небольшая прихожая, в которой их встретил лысый старик, три просторные комнаты с окнами под самым потолком были устланы коврами, обставлены низкой мебелью — диванчиками с пузатыми подушками, столиками, вокруг которых тоже лежали такие же пузатые и пестрые подушки.
Старик, по-видимому знавший Шредера, низко поклонился ему:
— Господин Торгмин, как всегда, в столице. Прикажете приготовить душ или сразу подать ужин?
— Ужин, — ответил за Шредера Стенбек.
— Покоряюсь, одна минута.
— Из разных стран сюда приезжают скотопромышленники, — сказал Шредер, когда был подан ужин. — И богатый скупщик Ромель, — показал он на себя, — как вам известно, с прошлой зимы стал совладельцем этих альпийских пастбищ. Как видите, шеф, я не только артист цирка, но и капиталист…
— Хьюм может сделать тебя кем угодно, — отпарировал Стенбек, ложась на диван. — Венке ведь родной брат Эльзочки.
— Какой Эльзочки? — подхватил Шредер, собираясь уйти в свою комнату.
— Спокойной ночи, Шредер. Аминь…
Сон никак не приходил. Зато лезло в голову прошлое…
— Камуфляж должен быть абсолютно полным. Доктор Стенбек, мы вас назначим начальником приюта. Приют — это только камуфляж. Он расположен в очень подходящем месте. Уроки английского языка, молитвы, физическая подготовка, верховая езда. Время от времени мы будем вам сообщать фамилии ваших подопечных, которых следует отправить на их родину.
Хьюм всего сразу не сказал. Он лично доставил Стенбека в «Лесной приют». Лагерь был довольно сносно оборудован. Недели через две, после того как в «Лесном приюте» появился Венке, Хьюм вызвал к себе Стенбека:
— Стени, я хочу тебе показать нечто приятное для тебя как специалиста.
Он взял его под руку и повел вниз по спиральной лестнице. Минут двадцать они шли подземным ходом, освещенным электрическим светом. И вдруг перед ними открылся довольно больших размеров зал. Хьюму не надо было пояснять, что это такое. Стенбек сам сообразил, ибо он увидел знакомое для него оборудование. Он только спросил:
— А доктор Мюллер? Он тоже здесь?
— Старик совсем плох. Хотите повидаться?
— Да.
— Пойдемте в его кабинет…
Мюллер полулежал на кровати, обросший и умирающий, но еще со светлой памятью.
— Стени… я так и знал, ты вернешься к своему делу… Хьюм, оставьте нас вдвоем.
— О’кей! — с какой-то игривостью и легкостью согласился Хьюм.
— Стени… Во имя чего я трудился? Бедная империя… В подземелье загнали ее… Неужто опять мы проиграем?
— Они теперь с нами, профессор…
— Нет, нет… Сейчас мы при них вроде ассистентов…
— Но ассистент может занять место профессора.
— О-о, Стени, Стени… Эта мысль и держит меня здесь… Ты по-прежнему умен… Но они дьявольски хитры!
— Я только одного опасаюсь, профессор… Многих таких, как мы с вами, посадили в тюрьму… Я боюсь свидетелей, профессор, не своих нынешних хозяев, а свидетелей… Раньше я об этом не думал, теперь думаю.
— Не надо быть таким слабым, Стени… Но от свидетелей надо избавляться… Мы не только ученые, но солдаты, как говорил фюрер. Надо уметь избавляться от свидетелей… Об этом я думал… У Хьюма есть хорошая идея. Ведь я догадываюсь, о каких свидетелях ты говоришь. Тебя катакомбы пугают? И в частности, тот самый… как его, Шумилов. Да, это опасный свидетель. Он тебя знает в лицо и твою фамилию, конечно, не забыл. Положись на Хьюма… Он все уладит. Теперь я могу спокойно… умереть… Стени, хорошо, что ты в эту минуту рядом… Во имя империи, Стени…
И опять встреча с Хьюмом.
— Хэлло! Стени!
Да, это был Хьюм. Он появлялся на территории приюта неожиданно, как будто из-под земли вырастал. Стенбек стоял напротив куценькой шеренги мальчиков. Говорил им напутственные слова перед отправкой их на родину — двое репатриировались в Чехословакию, один в Польшу и, кажется, один на Украину.
— Великая страна проявила о вас божескую заботу…
Хьюм подошел к Стенбеку и почти насильно увел его в двухэтажный коттедж. Он, как всегда, был весел, этот Хьюм.
— Ну, Стени, — едва поднявшись в кабинет, загремел он басом, — подыскали для тебя отличного помощника. Шредер, артист цирка. Но это еще не все, Стени! — Хьюм переломился перед Стенбеком, заложив руки за спину. — Старший лейтенант Шумилов, тот самый, который одурачил тебя в Керчи, взят нами на учет. Ха-ха, Стени, радуйся, мы все сделаем, чтобы ты был свободен от таких свидетелей. У нас есть парень, которого мы пошлем в Керчь… Мюллер просит, чтобы ты его заменил. «Лесной приют» мы надежно прикроем. А котельная будет работать. Стени, по рукам?..
План Хьюма, включая и операцию по переброске в СССР Виктора, захватил, увлек Стенбека. За завтраком Шредер вдруг спросил:
— Шеф, кто такая Эльзочка? Она вас беспокоит или радует?
Стенбек наполнил чашечку крепким кофе, подумал: «Шеф!.. Нет, Шредер, теперь я займусь своим делом… Пожалуй, ты меня больше не увидишь. И никакой я не Стенбек. Я — Эхман. Мюллер, я ведь прав: ассистент может стать профессором. Только бы не промахнуться: работать при Хьюме, но на Германию, на великую Германию…»
— Эльзочка? — произнес Стенбек. — Она меня не радует и не беспокоит. Это прошлое. Совсем прошлое… Когда-то мы все были молодыми и увлекались… девушками…
— Она жива?
— Это не имеет никакого значения.
На лице Шредера мелькнула усмешка. Стенбеку это не понравилось, ему даже показалось, что Шредер что-то знает об Эльзочке, возможно, Венке проболтался… И чтобы уйти от начатого разговора, Стенбек сказал:
— Когда цирковая труппа отправляется в Россию?
— Не раньше середины лета. Мне надо войти в форму, чтобы завоевать признание публики, уважение поклонников циркового искусства. Уважение — это блестящий пропуск в Россию.
— Хорошо. Об этом мы еще поговорим… Но стоит ли теперь, когда Виктор в России, ехать вам на связь с резидентом? Виктор получил отличные инструкции. Он вне всякого подозрения.
— Он молод… Опыта нет. И как еще сложатся отношения в семье Шумилова…
И опять при этом на лице у Шредера мелькнула улыбка.
— Вы радуетесь чему-то, Шредер?
— О шеф, шеф, если Виктор оправдает наши надежды, какое это большое дело! Вот чему я радуюсь, шеф…
Вечером Стенбек отправился на машине в аэропорт. Перед тем как сесть за руль, он проверил свои документы — паспорт на имя скотопромышленника и заранее купленные билеты. Тяжелой рукой он хлопнул по плечу Шредера:
