МОРЛИ КАЛЛАГАН И ЕГО РОМАН
Морли Каллаган. О чем говорит нам это имя?
В 1966 году на русском языке вышел сборник рассказов Морли Каллагана «Подвенечное платье». Это были истории мелких служащих, безработных, измученных заботами женщин и обездоленных детей. Мы познакомились с умным и тонким канадским писателем, осуждающим социальную несправедливость, глубоко сочувствующим «маленькому человеку». В 1971 году мы снова увидели его в галерее писателей, представленных в «Затерянной улице» — так называется сборник переведенных на русский язык современных канадских новелл.
Сейчас советский читатель встречается с Каллаганом третий раз, и, надеемся, далеко не последний. Ведь за пятьдесят лет неутомимого труда из-под его пера вышло девять романов, две пьесы и великое множество рассказов. Роман «Любимая и потерянная» — одно из самых крупных и известных его произведений.
Морли Каллаган родился в 1903 году в Торонто, в семье ирландского иммигранта, диспетчера железной дороги. Учился в школе, колледже, университете. Изучил юриспруденцию и получил право заниматься адвокатской практикой.
В доме Каллаганов увлекались политикой, музыкой и литературой. В детстве Морли был без ума от Эдгара По. Юношей читал запоем Толстого, Достоевского, Флобера, Джозефа Конрада, Синклера Льюиса.
То, что не могли дать книги, давала жизнь. Во время школьных каникул Морли работал на лесозаготовках. Или запрягал лошадь и колесил по проселочным дорогам, продавая журналы. А перед рождеством торговал галстуками в универсальном магазине Симпсона.
И еще были бейсбол, футбол и бокс. Они тоже пригодились писателю. В этой книге вы найдете захватывающую, с блеском написанную сцену хоккейного матча.
Студентом университета Каллаган стал сотрудничать в газете «Стар». Эта работа позволила ему окунуться в самую гущу жизни. Он писал репортажи для газеты и рассказы для себя. Он еще не был уверен в своих силах и ждал судьи.
И судья явился в образе… Эрнеста Хемингуэя. Прочитав в рукописи один из рассказов двадцатилетнего Каллагана, он сказал: «Ты настоящий писатель. Ты пишешь большие вещи. Тебе необходимо только одно — продолжать писать».
Хемингуэй был тогда корреспондентом «Стар» по странам Европы и приехал в Торонто из Парижа. Молодые люди стали друзьями.
В 1925 году при содействии Хемингуэя в парижском журнале появился рассказ Каллагана «Девушка с амбицией». Через три года был опубликован его первый роман «Странный беглец». К Морли Каллагану пришла слава.
Весной 1929 года, сыграв свадьбу, писатель приезжает с женой в Париж, где регулярно встречается с Хемингуэем, Фитцжеральдом, Джойсом и другими американскими литературными звездами. Этот период своей жизни Каллаган позднее описал в книге «То лето в Париже».
Дружба и покровительство Хемингуэя, бесспорно, способствовали блистательному старту канадского писателя. Но та же дружба породила о нем предвзятые, искаженные представления. Слишком много литературных критиков видели в Каллагане лишь отражение знаменитого американца. Слишком часто они пытались показать, как второй влиял на первого. В результате Каллагана лишили литературного лица. Между тем даже невооруженным глазом видно, что его творчество глубоко оригинально.
Сравнивая творческую манеру двух писателей, канадский исследователь Брэндон Конрон пишет: «В отличие от Хемингуэя у Каллагана нет не знающих страха, лишенных жалости, непрерывно пьющих, живущих по своим законам чести героев стоиков, которые действуют на разжигающем воображение экзотическом фоне. В его произведениях нет того сурового эмоционального настроя, который ощущается в создаваемой Хемингуэем нервно наэлектризованной атмосфере. Для творчества Каллагана характерны печальная лиричность, кельтская фантазия, глубоко ироничный взгляд на вещи — сочувственный или беспристрастный, интуитивное проникновение в сущность деталей обыденной жизни. Его волнует скорее моральная, чем физическая, храбрость. Его рассказам свойственна едва уловимая, внутренняя психологическая напряженность, заставляющая читателя с нетерпением ждать развития событий».
Разумеется, оригинальность и самобытность творчества Каллагана не означают, что оно развивалось на пустом месте. Сам писатель считал своим литературным отцом Шервуда Андерсона, которого особенно ценил за ясный и простой язык. Многие отмечают, что корни мировоззрения и мастерства Каллагана уходят к Толстому, Достоевскому, Флоберу и Чехову. Несомненно, что большое влияние на Каллагана оказал и Хемингуэй с его принципом — о простых вещах писать просто.
С приближением второй мировой войны в творчестве писателя наступил кризис. Будущее человечества представлялось ему в самом мрачном свете. Об этом времени Каллаган писал как о «черном периоде своей жизни», «периоде духовной опустошенности».
Лето 1942 года Каллаган проводит в море на корвете канадских военно-морских сил, чтобы написать сценарий для документального фильма. С 1943 по 1947 год он руководит одной из программ в канадской радиовещательной корпорации Си-Би-Си. В течение десяти лет Каллаган пишет преимущественно статьи и обзоры. Казалось, что как писатель он больше не существует.
Но вот в 1951 году выходит в свет его роман «Любимая и потерянная», и критики в один голос говорят о «втором рождении» писателя. Затем появляются после поездки Каллагана в Вечный город (1958 год) «Страсть в Риме» и, наконец, уже упоминавшееся «То лето в Париже». Творчество писателя набирает новую силу.
В отличие от некоторых своих собратьев по перу Каллаган не предается экскурсам в романтическую историю Канады, не воспевает овеянные легендарной дымкой традиции, а пишет об острых проблемах современной жизни. В беседе с одним из критиков Каллаган сказал: «Перед писателем стоит задача тем или иным способом уловить темп, направление и образ жизни своих современников».
Морли Каллаган — писатель истинно национальный. В 1960 году, когда Королевское общество Канады наградило Каллагана медалью за литературные заслуги, видный канадский поэт и критик Фрэнк Скотт писал: «С появлением первого романа Морли Каллагана „Странный беглец“ канадскую литературу уже нельзя было больше рассматривать как слабое подражание английской традиции. Ибо этой книгой, а также рассказами и романами, которые последовали за ней в тридцатых годах, Каллаган разбил для нас яичную скорлупу культурного колониализма».
Однако борьба за канадскую национальную культуру продолжается, ибо на смену английскому колониализму пришел американский. И в эту борьбу, борьбу за то, чтобы «вернуть Канаду канадцам», за экономическую, политическую и духовную самостоятельность страны канадские писатели вносят свою лепту. Те, кто не без задней мысли твердит о североамериканской национальной общности, намеренно закрывают глаза на то, что у Канады была и есть своя литература. У Канады были Т. Халибертон (тот самый, который создал образ американского «дяди Сэма»), И. Кроуфорд, П. Джонсон, Э. Сетон-Томпсон, С. Ликок. У Канады есть Ф. Моуэт, Д. Картер, Х. Макленнан, Ж. Римар, Г. Руа, А. Ланжевен.
И есть большой писатель Морли Каллаган.
Роман «Любимая и потерянная» издан огромным для Канады полумиллионным тиражом, его относят к числу классических.
Действие романа развертывается в послевоенном Монреале. Разные люди живут в этом большом космополитическом городе, и у каждого есть своя мечта, своя «белая лошадь», о которой в книге рассказывается печальная история.
Как заполучить «белую лошадь», что нужно для того, чтобы мечта стала явью?
Нужно — это диктует современная канадская действительность — принять систему ценностей буржуазного общества, следовать его неписаным законам, строго соблюдать «правила игры».
У Пегги Сандерсон, нежной, как цветок, девушки с ясным, безмятежным взглядом, свое представление о подлинных и мнимых ценностях. В своих поступках она меньше всего руководствуется тем, что скажут о ней окружающие. Она выбрала в жизни свой путь и идет по нему одна, против течения. Пегги чужд и ненавистен мир респектабельных, у нее много друзей среди негров, к которым она относится как к равным, без всяких предрассудков. Никто не понимает и не хочет понять Пегги Сандерсон. В ее поступках видят дешевую браваду, ложь, поиски острых ощущений, извращенные наклонности. Люди, погрязшие в предрассудках и пороке, не могут согласиться с тем, что по отношению к изгоям общества можно испытывать нормальные, человеческие чувства. Этим людям становится легче и спокойней, когда они подвергают остракизму, обливают грязью, осыпают площадной бранью девушку, которая служит для них живым укором.
Испытав на себе звериную ненависть разъяренной толпы, оставленная любимым, Пегги погибает. Мы так и не узнаем, кто ее убил, и потому лучше поймем идею автора: в смерти Пегги повинно все общество.
