Иван Сергеев - Два лебедя

Я не являюсь непризнанным гением. Вот мой друг, доктор Владимир Зайцев, является таковым. Он открыл Биологические часы земли и запатентовал их, а это, доложу вам, вещь наисерьезнейшая. Тем не менее, ни в одном государственном учреждении он не числится, а занимается лишь частной практикой.

Обо мне Зайцев говорит, что я сделал выдающееся открытие, описав в своих публикациях Матрицу общения. Но я не вижу в этом ничего выдающегося, потому что это оказалось никому не нужно.

В 2005 году мы выпустили с ним совместную книжку. Называлась она «Лечение водородом и регуляция словом». При этом первая часть книги была написана Зайцевым, а вторая – «Регуляция словом» – мною. Именно в ней я коротко написал о Матрице. Эта книжка вышла тиражом три тысячи экземпляров и разошлась за год. Несомненный успех. Он должен был подвигнуть нас на написание новой совместной книги. Но не подвигнул.

Следует отметить особо, что доктор Зайцев очень верит гороскопам и магии чисел. Когда наше знакомство состоялось, он первым делом определил число моего имени и число дня моего рождения. Число моего имени было 13. У Володи Зайцева оно тоже равнялось 13.

– Это счастливое число, – похвалил меня доктор Зайцев. – Ты, наверно, не знаешь, что это число Иисуса Христа?

– Как это? – удивился я.

– У Христа было двенадцать Апостолов. Тринадцатым был он сам, – говорил Володя Зайцев, продолжая свои вычисления. Оказалось, что и числа дней рождения у нас совпадали. Выпало число 11.

Номер квартиры у Зайцева был 38, что в сумме тоже было 11. Номер моей квартиры был 58, что в сумме было 13, что, по мнению Зайцева, было редчайшим совпадением. Кроме того, по восточному календарю мы оба были «обезьянами». Получив этот необыкновенный астрологический прогноз, мы сели за написание книги.

– Приведи-ка мне простенький пример по Матрице? – попросил Володя Зайцев.

– Давай визуализируем в Матрице предложение: «Я верю в себя!»

– Я! Я! Я! – начал повторять Владимир. – Я действительно ощущаю свое «Я» на корне языка. Это физиология. – «Я верю в себя»… Ударное «верю» визуализируется на кончике языка, и это тоже понятно.

– Ты начал понимать Матрицу! – обрадовался я.

– У тебя все так накручено, что черт ногу сломает. Проще надо писать!

– Куда же проще?

– Я знаю, почему тебя никто не понимает. Ты же – писатель! Ты хорошо пишешь. А вот Матрицу преподнести не можешь.

– И что ты от меня хочешь?

– Я решил включить тебя в свою книгу. У меня уже готова оздоровительная программа «Свет». А ты напишешь «Регуляцию словом». Писать надо быстро. Меня торопят. У нас всего десять дней – не более. Вначале напишешь коротко – «От автора». Далее «Описание Матрицы», затем «Законы Матрицы», самое главное – «Алгоритм Матрицы» и, наконец, – «История познания Матрицы».

– Ты думаешь, у меня получится?

– Напишешь «Алгоритм Матрицы» и впишешь навечно свое имя в историю ее познания.

Покидая Володю Зайцева, я уже знал, что в Матрице не должно быть много законов. У Гермеса Трисмегиста в его тайном учении о природе всего семь величайших принципов. А мне достаточно иметь четыре закона, потому что в сумме с величайшими получается опять число 11.

Первый я назвал «Закон постоянства «Я» в пространстве». Согласно этому закону, личное местоимение «Я» (мне, меня, мною, обо мне) всегда попадают своей мыслеформой на корень языка.

Второй закон я обозвал «Законом постоянства кода в Матрице». Согласно этому закону, повторно мыслеформы попадают в точки Матрицы, которые уже их кодировали.

Третий закон – «Закон симметричности попадания мыслеформ в точки Матрицы». Согласно этому закону, кодирование ударных слов Левой боковой парой и Правой осуществляется поочередно.

Четвертый закон – «Закон совпадения ударных мыслеформ». По этому закону при попадании нескольких мыслеформ в одну и ту же точку, возникает сброс мыслеформ в проекцию точки.

И, наконец, главное – четыре этих Закона составляют Алгоритм Матрицы, или порядок работы с ней.

Книга получилась на редкость удачная и принесла нам известность. Она сблизила нас.

Раз в неделю мы встречались у Зайцева на Гражданском проспекте недалеко от магазина «Старой книги», где он жил. Беседовали и пили коньяк. А тут он позвонил утром и сказал, что меня ожидает приятный сюрприз. Велел прихватить наш любимый коньяк, все мои книги о Матрице и ехать к нему на квартиру.

– Вот, знакомься. Это Лена Мясоедова, – бодрым голосом приветствовал меня доктор Зайцев. – Она специально приехала ко мне из Калининграда, чтобы встретиться с тобой. Сложная получилась комбинация, или, точнее, интрига: приехала к нему, чтобы встретиться со мной.

Лена Мясоедова оказалась фигуристой молодой аспиранткой со щекастым румяным лицом и веселыми васильковыми глазами. Она совершила этот вояж для того, чтобы познакомится поближе с Матрицей. Я протянул тут же ей свои книги о Матрице.

– Я готова их у вас купить, – вежливо сказала она.

– Как вы узнали о Матрице? – первым делом спросил я.

– По вашей совместной зеленой книжке, – просто сказала Лена.

Володя Зайцев, познакомив нас, поставил на стол высокие хрустальные стопки и налил в них коньяк. Он пригласил нас к столу, но Лена от коньяка отказалась. Мы же с Володей выпили за Матрицу по стопке Московского коньяка. Мне все у моего друга нравилось. И наш любимый коньяк, и обильная закуска на столе, и бойкая загадочная аспирантка, приехавшая ради меня из Калининграда.

– И что у вас думают на кафедре о Матрице? – спросил я Леночку Мясоедову. После полной стопки коньяка она стала для меня Леночкой.

– На кафедре вас считают гением! – со значением сказала Лена, прохаживаясь вдоль стола, за которым мы сидели. Ее слова так меня порадовали, что я решил не брать с Лены денег за книги.

– Что дает Матрица современной цивилизации? – с надеждой спросила Леночка. Как видно, этот вопрос ее очень интересовал, и, может быть, ради этого она и приехала.

– Матрица открывает совершенно новое знание для человечества, – заговорил с воодушевлением я. – Она основана на восприятии Целостного предметного действия. А эта технология, как показали эксперименты А.И.Мещерякова на слепоглухонемых детях, приведет к невиданному духовному расцвету современную цивилизацию. К сожалению, я являюсь пока единственным носителем этого знания. Круг людей, прочитавших мои книги, очень ограничен. Необходим качественно новый подход в познании Матрицы…

– На нашей кафедре уже разработали математическую модель Матрицы, – сказала Лена.

– Что эта за модель? – тут же с интересом спросил я.

– О, это очень просто! – Отвечала Лена. – Я потом объясню, как она получается. Но она так и не объяснила мне, что такое математическая модель Матрицы. Через год она написала кандидатскую диссертацию по Матрице и успешно ее защитила.

Об этом я узнал от доктора Зайцева. В отличие от своего друга, я обрадовался этой новости. Впервые Матрица получила настоящее научное признание! Я взял телефон Лены у Володи Зайцева и вечером позвонил ей в Калининград по мобильнику.

Я узнал ее голос – все такой же спокойный и уравновешенный. Поздравил ее с успешной защитой. Спросил ее о математической модели Матрицы…

– Вы знаете, на кафедре мне сказали не говорить вам об этом, – холодно сказала она.

– О чем вы говорите? – опешил я от неожиданности. – Да мы теперь с вами такую кашу заварим! Хотелось бы приехать к вам на кафедру…

– Это лишнее, – прервала меня Леночка и отключила мобильник. Так я от нее ничего не добился. Она просто воспользовалась моими знаниями, чтобы успешно защититься. А иного ей было не надо. Хищница! Но больше всего негодовал Володя Зайцев. Он обругал себя за доверчивость, считая себя виноватым, что свел нас на своей квартире. С такой авантюристкой надо судиться – решительно заявил он. Но я наотрез отказался судиться с Леночкой Мясоедовой. Для меня ее успешная защита была в пользу Матрицы. Жаль, конечно, что Леночка оказалась пустышкой. А ведь если бы она замахнулась на докторскую диссертацию, я бы и тут не отказал ей в бескорыстной помощи.

Размышляя о вероломстве Мясоедовой, я вспомнил о своей первой любви. Давно это было, еще в прошлом веке. Но воспоминания мои настолько свежи, что я чувствую себя молодым человеком.

Верочка Клюге, моя первая любовь, совсем не походила своей внешностью на Леночку Мясоедову. Она была невысокого роста, аккуратненькая и симпатичная. К тому же, у нее не было такой напористости и целеустремленности.

Я – человек, создавший себя своими руками. Но, считая так, я грешу против истины: Верочка Клюге очень помогла мне в этом. Познакомились мы на Черном море и начали встречаться в Питере. До меня не сразу дошло, что она будет ожидать меня в полночь в своей двухкомнатной квартире. Мысль о том, что мне снова придется раздевать ее, обожгла мое воображение своей чудесной неповторимостью. Мне был свыше дан новый шанс, и я обязан был его использовать. Я представил, как она возникнет передо мной обнаженная, залитая золотистым лунным светом, льющимся в окно. И у меня от возбуждения перехватило дыхание. Дрожащим голосом я сказал Клюге в телефонную трубку, что обязательно буду.