Евгений Суверов - Бундовский «адик»

Барнаул. Начало 90-х годов XX века. Город хоть и был столицей Алтайского края, но оставался типичным провинциальным советским городом — с многочисленными заводами, фабриками и спальными районами.

Хотя в Барнауле была своя изюминка, свое лицо. Это, прежде всего, центр города, где сохранились дома и дух дореволюционной России, красивейший сосновый бор, плавно входящий в черту города, великая река Обь и построенный в 1986 году новенький речной вокзал, красивый Ленинский проспект, пересекающий весь город, неспешно громыхающие красно-белые чехословацкие трамваи, отсутствие грязи при преобладании песчаной почвы.

Как и во всей стране в то время, в Барнауле были в дефиците многие товары. В магазинах покупателей встречали пустые полки. Рубль стремительно обесценивался. Надвигались смутные времена. Начал трещать по швам некогда казавшийся вечным, могучий СССР. Идеологическая основа нашей советской страны — КПСС дал опасный крен во главе с неопытным капитаном, Михаилом Горбачевым. Позднее бывшие высокопоставленные комсомольские и коммунистические лидеры ринутся осваивать капиталистический рынок, в одночасье превратившись в «новых русских» — банкиров, коммерсантов. Быстро забылись партийные лозунги, учение Маркса и Ленина, золотой телец стал их новым кумиром. Как много было фальши, вранья и лицемерия!

Усугублял положение в стране дефицит алкогольной продукции. Горбачев с 1985 года начал борьбу с пьянством и алкоголизмом. Положительным моментом стало уменьшение употребления алкоголя, снижение смертности, роста рождаемости. Но зачастую бездумное проведение антиалкогольной кампании привело к тому, что многие простые советские люди стали часто травиться любой спиртосодержащей продукцией.

Пили на Руси всегда, много и часто, и одним запретом, что с понедельника страна прекращает пить, конечно, решить эту проблему было невозможно. Тем более что многочисленные чиновники, желая прогнуться перед своим руководством, стали творить на местах произвол, доводя борьбу с пьянством и алкоголизмом до маразма.

Советский гражданин стал ежемесячно получать талоны, по которым можно было получить бутылку водки сомнительного качества. Около редких пивных выстраивались огромные очереди, где продавалось сильно разбавленное пиво низкого качества. Зачастую алчные продавцы добавляли в пенный напиток водопроводную воду и стиральный порошок (для большей пены). После такого «пивка» голова просто раскалывалась. Человеческий организм боролся с огромным количеством химикатов.

Тем не менее напиток, слабо напоминающий пиво, пользовался огромной популярностью у населения. Преимущественно мужские компании — с банками, канистрами, ведрами, флягами — шли на приступ заветного окошка, напоминавшего ржавую амбразуру вражеского дота, откуда из черного резинового шланга лоснящийся от жира пивник разливал свое пойло. Эту картину дополняла окружавшая ларек грязь, драки, крики, ругань.

Ну, наконец-то! После долгого стояния в очереди довольные покупатели, чуть отойдя несколько шагов от колышущейся толпы, начинали пить прямо из канистры.

Вытянутые коленки спортивных штанов, из раздолбанных сандалий виднеются грязные ноги, расстегнутая рубашка — работяга одного из заводов дрожащими руками пытается удержать на весу тяжелую канистру и огромными глотками поглощает пиво. Кадык с гусиной кожей, как поршень, двигается, доставляя огромными порциями живительную влагу в желудок. Капли пены падают на землю.

Очередь загипнотизированно смотрит на эту сцену. Кто-то сглатывает слюну, кто-то матерится, но все хотят побыстрее взять пивка, а это значит, что день пройдет «не зря».

Продавцы пива получали огромные доходы, быстро обогащались, работая на «золотой жиле».

Повсюду открывались полулегальные видеосалоны, где крутили американские мультфильмы и боевики. «Голубой экран» уносил посетителей от тяжелой реальности в сказочный заграничный мир. Сидя на старых скрипучих стульях и смотря в потрепанные телевизоры, советские обыватели просто млели от прелестей западного образа жизни. Магазины, полные товаров, дорогие автомобили, огромные дома с бассейнами — это была просто сказка! Сказка, в которую хотелось верить и, конечно же, жить в ней. Многие мечтали об этом, не понимая, что даже в одной из самых богатых стран мира, США, так живут далеко не все. Ведь деньги в капиталистическом обществе просто так не платят. Хочешь хорошо получать — нужно хорошо работать.

Прозрение наступило позже, оно пришло как горькое похмелье. Обнищание большей части населения, гиперинфляция, рост преступности и безработицы и т. д. Наступали лихие девяностые. Все общественные устои, сформировавшиеся за 70 лет советской власти, рушились. Вместе с ней деформировались государственные структуры, многолетние накопления советских людей превратились в прах. Появилось социальное расслоение.

В 1989 году я поступил на исторический факультет Барнаульского педагогического института, за плечами уже было два года армии. Спустя пять лет, в 1994 году, я успешно закончу уже педагогический университет… Безусловно, студенческая жизнь — один из самых лучших моментов моей жизни. Только для студентов 90-х жизнь резко усложнилась в связи с негативными процессами, проходящими в стране. Будущее было неясно, настоящее трудно и опасно.

Учеба на историческом факультете мне нравилась, ведь с детских лет я увлекался историей. Все было здесь ново, все было интересно. Наш первый курс состоял из трех групп. Я попал учиться в 692 группу. Постепенно появлялись новые друзья. Достаточно много парней на нашем курсе пришли после службы в армии. Бывшие армейцы мне были духовно близки, у нас было много общего. Вчерашние солдаты явно отличались от общей студенческой массы, состоявшей частично из вчерашних десятиклассников, сразу же после школы оказавшихся на студенческой скамье.

Вот, например, Игорь Леснов, он служил во внутренних войсках в Иркутской области. Прошел жесткую школу жизни, как, впрочем, и большинство «оттрубивших» в войсках. Огромный, 130-килограммовый, похожий на медведя, он был в то же время добрым и умным товарищем. С детства занимался различными видами спорта. Игорь был сиротой и в жизни всего добивался сам, без посторонней помощи.

Осенью 89-го года, только что заселившись в общежитие педагогического института Љ 6 по улице Крупской, он столкнулся на кухне с группой полупьяных старшекурсников.

— Эй, жирный, дай закурить. Ты что ли с первого курса, щенок?

Не самый сильный удар Леснова в грудь первому попавшемуся «старику» припечатал того к стене, выкрашенной в ядовито-зеленый цвет. Буквально за несколько секунд вся «бравая» компания растворилась в пространстве, забыв о табаке.

Леонид Юдаков — высокий белокурый парень, напоминавший викинга. Когда он улыбался, на верхнем зубе блестела золотая фикса. Запомнился мне первый разговор с ним в сентябре 89-го, на лыжной базе БГПИ, располагавшейся в поселке Булыгино, в сосновом бору.

Итак, у нас первое занятие по физкультуре. Мы медленно бежим по лесу. Мои легкие насыщаются свежим осенним лесным воздухом. У меня отличное настроение. Рядом со мной неспешно пробегает высокий парень, похожий на скандинава, он выглядел явно взрослее вчерашних школьников. Разговорились.

— Как зовут? Служил в армии?

— Зовут меня, да, Лёня, да. Служил, да, в Германии, да, в артиллерии, да.

При этом он жестикулировал указательными пальцами — на обоих блестели обручальные кольца.

Евгений Ермаков. Среднего роста, худощавый, в очках, отличался высоким интеллектом, но не был отрешенным от мира «ботаником». Пользовался заслуженным уважением среди однокурсников. Служил связистом в ВВС на Украине. А ведь я тоже там, на Украине, в ВВС полгода в учебке отслужил! У нас сразу нашлись общие темы для разговора, и постепенно он стал моим товарищем. Евгений приехал в Барнаул учиться из Ташкента, где родился и жил. Через пять лет он успешно закончил институт с красным дипломом.

Очень Женя, человек южный, страдал от наших сибирских морозов. Как-то в декабре он в очередной раз опоздал на первую пару. Не снимая зеленого пуховика, сел за парту и, сгорбившись, пытался что-то конспектировать. Заиндевевшие от мороза очки постепенно оттаивали, скрюченные пальцы не слушались.

Повернувшись ко мне, он тихо произнес:

— Сибирь — это мрачно. Хочу в Ташкент, там сейчас тепло. Зима — это мрачно!

В мою учебную группу попал учиться Михаил Духов. Служил он в Забайкалье, в ракетных войсках. Вспоминая службу, Миша как-то обмолвился: