Дуглас Коупленд
Рабы «Майкрософта»
Сегодня утром, вскоре после одиннадцати, Майкл закрылся в своем офисе и больше из него не выходил.
Билл (Билл!) прислал Майклу по электронной почте совершенно чудовищное разгромное письмо из ада, в котором просто разнес написанный Майклом код. Майкл, вся дверь которого обклеена кадрами из комикса «Графство в цвету», определенно самый чувствительный кодировщик в Седьмом Здании и болезненно воспринимает критику. Почему Билл выбрал из всех людей именно Майкла и обрушился на него, непонятно.
Мы решили, что, наверное, это случайная выборка проверки на качество с целью поддержания порядка в рядах. Билл такой умный.
Билл мудрый.
Билл добрый.
Билл щедрый.
Билл, Будь Моим Другом… Пожалуйста!
Вообще-то Билл никогда лично не ругался ни на кого с нашего этажа. Поэтому нынешний случай был так роскошно приукрашен, что мы даже немного завидовали. Я пытался сказать об этом Майклу, но он был совершенно сломлен.
Незадолго до обеда Майкл стоял у дверей моего офиса, как чурбан. Его кожа побелела, словно поднимающееся тесто, со стрижки «топпи» капал пот, оставляя маленькие мокрые пятна на майкрософтовском ковровом покрытии серо-устричного цвета со сливовыми разводами. Он отдал мне распечатку письма Билла, а затем нырнул в свой кабинет, где с тех пор и скрывается, будто в норе.
Он не берет трубку телефона, не отвечает на электронные письма и не открывает дверь. На дверную ручку повесил табличку Не беспокоить», хозяйственно приватизированную в отеле «Бостон Рэдиссон» во время прошлогодней «МакУорлд Экспо».
Мы с Тоддом вышли на газон, чтобы заглянуть в окно, но жалюзи были закрыты, а садовник с опрыскивателем прогнал нас одной из обрезанных веточек.
Газон в «Майкрософте» подстригают каждые десять минут. Он похож на зеленые коврики «Лего».
Наконец примерно к 14.30 мы с Тоддом забеспокоились о том, что Майкл сидит там совершенно голодный, и поехали в круглосуточный магазин в Бельвью — надеялись купить там «плоские» продукты, которые можно было бы просунуть Майклу под дверь.
В магазине почти никого не было, за исключением нас и нескольких других подобных нам людей из «Майкрософта» — вспыльчивых выродков, ищущих подходящей жратвы. Из-за всех богатых зануд, живущих поблизости, Редмонд и Бельвью считаются очень «престижными» районами. Зануды получают то, что хотят, тогда, когда хотят, и жутко психуют, если это не подносят им на блюдечке моментально. Зануды слишком серьезны. Наверное, здесь вся проблема. Но именно узкая, ограниченность делает их такими успешными в написании кодов: они умеют сосредоточиваться на каждой строчке, одной из миллионов ей подобных.
Когда в 15.00 мы вернулись в Седьмое Здание, некоторые все еще вкалывали на своих рабочих местах. По расписанию наша группа должна сдать продукт (ЗВП: запуск в производство) уже через одиннадцать дней (совершенно секретно: мы ни за что не успеем!).
Свет в офисе Майкла горел, но, когда мы постучали, он все так же не открывал. Мы услышали щелканье клавиатуры и таким образом установили, что Майкл еще жив. В данной ситуации напрашивалась дискуссия на тему Обратной Логики: есть ли у нас основания полагать, что существо за дверью — действительно человек? Мы просунули ему пластинки сыра в индивидуальных упаковках, крекеры «Премиум Плюс», тосты с начинкой, изюм и замороженный сок.
Тодд спросил меня:
— А не нарушают ли такие продукты диетических законов выродков?
В этот момент в офисе напротив пронзительно закричала Карла и, выглядывая из-за двери, уставилась на нас. Глаза ее под очками были красными и воспаленными. Она сказала:
— Да вы только ему потворствуете.
Словно мы прикармливаем какого-то енота. По-моему, Карла никогда не спит.
Она резво заскочила в свой офис и хлопнула дверью. До чего же важны двери для зануд!
Так или иначе, к этому моменту мы с Тоддом уже очень устали. В надежде поскорее завалиться на кровать мы поехали домой, каждый в своей машине, по владениям Городка — на которых располагалось 22 здания, достойных восхищения избалованных зануд, огороженных стофутовой в высоту изгородью из кустарника — кузницы сокровенной мечты нашей культуры. На улицах было тихо, как на кладбище.
Над футбольными полями вдали от центральных зданий стелился туман. Я думал об электронном письме, о Билле, обо всем, что с этим связано, и меня посетило странное чувство: что присутствие Билла всегда парит над Городком, полувидимое, вроде как покойный дедушка в мультфильме «Семейный цирк»: Билл — это моральная сила, сила, которая создает, сила, которая творит. Сила в очках с толстыми-претолстыми линзами.
Меня зовут [email protected] Если бы я участвовал в телепрограмме под названием «Своя игра», то мечтал бы отвечать на вопросы по следующим темам:
• Товары компании «Тэнди».
• Подержанные телевизоры конца 70-х — начала 80-х.
• История «Эппл».
• Тревоги о карьере.
• Желтая пресса.
• Растительная жизнь Тихоокеанского Северо-Запада.
• Желатин быстрого приготовления.
Я работаю тестером, то есть контролером технических дефектов в Седьмом Здании. Я поднялся по служебной лестнице, начав со Службы производственного обеспечения (СПО), в которой провел шесть месяцев в телефонной дыре, помогая маленьким старушкам форматировать их рождественские рассылочные листы в «Майкрософт Уоркс».
Как и большинство работников компании «Майкрософт», я тоже считаю себя хорошо приспособленным к работе здесь; мне 26, и весь мой мир состоит из дома, «Майкрософта» и «Костко».
Родом я из Беллингема, что у самой границы, но теперь мои родители живут в Пало-Альто. А меня вместе с пятью другими работниками «Майкрософта» поселили в многоквартирном доме. Мои соседи — Тодд, Сьюзан, Баг Барбекю, Майкл и Эйб.
Мы называем себя «Новостная команда третьего канала».
Я холост. Отчасти, я думаю, из-за того, что «Майкрософт» не способствует развитию личных отношений. В прошлом, году на Всемирной конференции разработчиков «Эппл» в Сан-Хосе я встретил девушку, которая работает не очень далеко, в «Хьюлет-Паккард» на Интерстейт, 90, но это ни к чему не привело. Иногда у меня вроде как что-то завязывается, однако вскоре мою жизнь всецело поглощает работа, и на том все заканчивается.
Последнее время меня мучила бессонница. Именно поэтому я стал писать по ночам дневник, чтобы попытаться вывести закономерности своей жизни, Благодаря чему надеюсь установить, в чем моя проблема, а затем, хотелось бы верить, и разрешить её. Я пытаюсь чувствовать себя более приспособленным, чем я есть на самом деле; наверное, это присуще всем людям. День за днем я проживаю свою: жизнь, по одной строчке безошибочного кода.
Дом:
В детстве я любил строить многоэтажные дома из конструктора «Лего», похожие на фермы. Почти в таком доме я живу сейчас; но все, что его окружает, далеко от стерильно чистого «Лего». Он был построен около двадцати лет назад, когда компании «Майкрософт», наверное, не было даже в мечтах; эта часть Редмонда пронизана атмосферой затерянной альпийской хижины.
Вместо зеленых пластмассовых ковриков из маленьких пластиковых деталек наш дом стоит на густо поросшей площадке у парка, в тупике, у вершины крутого холма. Это всего в семи минутах езды от Городка. У подножия холма стоят еще два многоквартирных дома компании «Майкрософт», Карла, кстати, живет в доме №3 неподалеку от нас, на другой стороне улицы.
Люди съезжаются в эти дома, договариваясь либо по электронной почте, либо на словах. Жизнь в доме с множеством соседей можно сформулировать так: вы признаете, что вам крайне не хватает времени на личную жизнь, но ведь всю свою жизнь вы проводите на работе, корпя над кодами и проверяя их на ошибки, и что же вам еще остается делать? Работать, спать, работать, спать, работать, спать… Я знаю очень немногих работников «Майкрософта», которые пытаются прикидываться, что у них есть личная жизнь: например, хранят в гараже ни разу не использованные байдарки, собирающие пыль. Если спросить у этих людей, чем они занимаются в свободное время, они скажут: «О, байдарки. Да, да, в свободное время я хожу на байдарках». И сразу видно, что они гонят.
Я почти не занимаюсь больше спортом, и мои отношения с собственным телом стали совершенно непонятными. Раньше я три раза в неделю играл в футбол, а теперь чувствую себя обладателем неудачника: словно мое тело — железнодорожный вагон, в котором я вожу свой мозг, или провинциальная мамаша, которая водит детей на тренировки по футболу.
Наш дом покрыт темной кедровой обшивкой. Перед ним разбит крохотный газон с кругами миниатюрных желтых посевов; которыми мы обязаны диетическим пристрастиям Мишки — овчарки нашего соседа. На стене у двери прибиты воронки, ленты лакмусовой бумаги и т. п. — приспособления для метеорологических экспериментов Бага Барбекю. Клумба фиолетовых петуний, потерявшая вид от долгого забвения, но оставленная на тонкой полосе почвы между дорогой и Мишкиными овощными кругами — одна из попыток Сьюзан по декорированию жилища, — угнетает нас каждый раз, когда мы утром уходим на работу.
