– Но-но, – тут же, как и следовало ожидать, вмешался в разговор Алексей Иванович. – Не забывайся, оскорбляя депутата, ты оскорбляешь совесть народа, и вообще…
Он хотел еще что-то сказать в защиту демократии, но Эльвира перебила его:
– Вот видите, надо уметь лапшу вешать своим избирателям, как недавно говорил ваш помощничек, а вы… нет, учиться вам еще надо много, дорогой Алексей Иванович.
Марк Семенович к тому времени, похоже, уже слегка отошел от случившегося. Сейчас он сидел в кресле, тревожно ощупывая живот, злобно поглядывая на Эльвиру.
– Во, зыркает, – перехватив его взгляд, заметила Эльвира. – Ничего, это вам только на пользу пойдет, тактичнее и сдержаннее будете высказываться в отношении члена команды депутата. Да и к тому же давно хотела вам сказать, помощник должен уметь постоять за своего родного кормильца-депутата, которому он служит, а не только обливать его. – Чем окончательно добила Марка Семеновича.
– Да, конечно, – оживился Алексей Иванович, – ты здесь абсолютно права. – Он гневно посмотрел на Марка Семеновича.
– Защищать вы меня должны, а вы только критику умеете наводить.
Марк Семенович опять потрогал живот и что-то невразумительно произнес в свою защиту. Эльвира между тем продолжила начатый разговор:
– Так вот, Алексей Иванович, я – представитель народа, который грабанули. Вы, которые защищаете и оберегаете тех, которые грабанули, за что они вам и платят. Теперь попробуйте убедить меня, что жизнь в результате всех этих махинаций стала лучше. Вот тогда вы будете настоящим депутатом, а не будете пытаться мне рот заткнуть. Если я сейчас начну говорить обо всех бедах и печалях, которые принесла мне ваша демократия, то вам тогда станет совсем не сладко, уверяю вас. Учитесь убеждать, как говорили ваши прошлые позабытые вожди. Если даже в это сами не верите.
– Да, понимаете, – пытался что-то сказать Алексей Иванович, но Эльвира и на сей раз прервала его:
– Да, ладно уж, не пыжьтесь, сейчас у нас абсолютно нет никакого времени, потом как-нибудь об этом поговорим. И у меня есть что вам сказать по этому поводу, уверяю вас. Марк Семенович, – довольно резко окликнула она помощника, – что вы это стоите, как истукан, я же сказала, что у нас много нерешенных проблем.
Марк Семенович вздрогнул и с надеждой посмотрел на шефа, все еще ища в нем поддержки и понимания. Однако, похоже, депутат уже плотно попал под пресс Эльвиры.
– Да, Марк Семенович, прислушайся к Эльвире, дело говорит. Вот что значит попасть под авторитет. – И там этого, толстожопого… – Так ты говорила, Эльвирочка, – заискивающе просюсюкал он Эльвире.
В ответ она только махнула рукой.
– По коням, – скомандовала она.
– Бабарыкина потряси насчет денег, – напомнил Алексей Иванович, – а то как выручать, так Расшумелов, а деньги получать, так тут же тысячи бесшумных находятся.
Уже сидя в машине, Эльвира спросила Марка Семеновича:
– У Вас курят в машине?
– Ни в коем случае, у меня бронхит, – был категорический ответ.
Она положила руку на плечо Марка Семеновича и миролюбиво сказала:
– Забудем прошлое, Марк Семенович, и будем дружить. Нам с вами еще нужно очень много дел сделать.
Марк Семенович ничего не ответил на это, но впервые посмотрел на нее по-доброму.
– Вы меня вначале подбросьте в какой-нибудь форин-офис, что-нибудь вроде агентства печати и новости.
– Это еще зачем? – удивился Марк Семенович.
– Для дела. Я всегда серьезно отношусь к своей работе, даже если я только кандидат на нее. Хочу привлечь иностранных корреспондентов, прессу, возможно, договориться о съемках на нашем завтрашнем предвыборном шоу.
– Вы это серьезно? – искренне удивился Марк Семенович.
– Абсолютно. Нам надо поднять престиж вашей вшивой партии в лице нашего дорогого и незабвенного депутата Расшумелова, а то у него имидж уж больно смахивает на имидж какого-то алкашазабулдыги. Да и, кроме того, у меня есть еще кое-какие виды на сей счет. Короче, дело беру в свои руки. А они у меня крепкие, надеюсь, вы не сомневаетесь на этот счет.
Марк Семенович и на этот раз ничего не сказал, только обиженно посмотрел на нее. Эльвира достала сигарету, помяла ее пальцами, но не закурила.
– Я удивляюсь, почему вы так спокойно относитесь ко всему, что выделывает ваш шеф. Ведь он рухнет, как глиняный колосс, а вы – вслед за ним. Помощников, желающих безбедно жить возле депутата, как собак нерезаных бегает по нашей голодной стране. Его надо сберечь и поднять его авторитет. Это же ясно, как Божий день, тогда и мы с вами будем стабильно жить. Неужели же это вам не понятно?
– Да я ему много раз об этом говорил, да что толку!
– Будет толк, я вас уверяю, обязательно будет. Но для начала мы должны выиграть завтрашнюю битву. Это поднимет имидж нашего шефа и сгладит прежние грешки?
– Престиж, Эльвира… э-э…
– Николаевна.
– Да, Эльвира Николаевна.
– Престиж, вы абсолютно правы в данном случае, просто заговорилась. Мне абсолютно не важно, что ему поднимать, важно, чтоб получилось.
Он улыбнулся, оценив ее юмор.
– Французский информационный центр вам подойдет?
– Вполне. Но только вначале я должна навести марафет в моем внешнем виде, то есть поменять мое тряпье. Не могу же я в этой дерюге уговаривать председателя информационного центра.
– Неужели же вы, Эльвира… – начал Марк Семенович.
– А что, может быть, вы хотите? – тут же отреагировала Эльвира.
– Нет, я не о том…
– Тогда подвезите меня к хорошему магазину и подождите с полчасика. Я хочу знать и ваше просвещенное мужское мнение о моей внешности.
Марк Семенович остановил машину возле шикарного магазина женской одежды.
– Ждите меня, – скомандовала Эльвира, – я быстро.
И тут же исчезла за дверью магазина.
Оставшись один, Марк Семенович задумался о своей нелегкой доле депутатского помощника, о семье, которую он не видел вот уже месяц, о том, что ему приходится шестерить на этой работе.
«Черт знает что, – думал он, – пойти, что ли, опять работать в школу, где он был на хорошем счету – преподавал английский и французский языки для учащихся старших классов. – И ребята меня любили. Да и самому нравилось быть учителем». – Но как подумал о размере зарплаты, то сразу же отмел эти дурацкие мысли.
Он тяжело вздохнул. Меж тем его взгляд задержался на красивой брюнетке, дефилировавшей перед магазином.
«Хороша, – подумал он, – вот бы с такой… да разве она посмотрит в его сторону? К ней на мерседесе не подъедешь, валютная, наверное, девочка. – Между тем девушка посмотрела в его сторону и помахала ему рукой. Он судорожно обернулся. – Кому это она? Неужели мне?»
Девушка между тем мило улыбнулась и пошла в его направлении.
– Да это она мне, черт подери, – воскликнул он. – Где эта прошмандовка, связался с нею на свою голову, – хлопнув в сердцах рукой по рулю машины.
Незнакомка подошла к машине, нагнулась к окошку, которое он уже открыл автоматически, увидев, что она подошла.
– Хеллоу, бой, свободен? – игриво перебирая красивыми пальчиками на двери, бархатным голосом пропела она.
– Конечно, конечно, прошу вас, – извернувшись, он быстро открыл заднюю дверь. – Пожалуйста, садитесь.
Все это он проговорил не свойственным ему заискивающе-гнусавым голосом. Что произошло с ним, он не мог понять.
Дама села на заднее сиденье, закурила, предварительно спросив разрешения.
– Конечно же, курите. Куда вам, женщина? – нервно постукивая по рулю, спросил он.
– Я еще девушка, – поправила его дама томным голосом. – Мне во Французский информационный центр.
Здесь она не сдержалась и громко рассмеялась.
– Да это же вы… – только сейчас по смеху он узнал Эльвиру.
Эльвира же сняла парик и, видя растерянное лицо своего коллеги, вновь залилась смехом, сквозь который спросила:
– Ну, как я вам?
– Бесподобно, – судорожно проглотив слюну, выдавил из себя помощник депутата. – Вы, Эльвира Николаевна, просто другая женщина.
– Хуже или лучше?
– Неподражаема! – опять проглотил слюну Марк Семенович, – если бы не Алексей Иванович… – он поперхнулся и замолк, понимая, что посягает на святое.
– Это как же воспринимать – как предложение? – тут же отреагировала Эльвира. – Имейте в виду, мой дорогой, я не прошмандовка, как вы изволили некоторое время назад выразиться. И всегда помните, если я что задумываю, то обязательно выполняю. Это что касается нашей завтрашней победы, а то, мне кажется, вас одолевает червь сомнения на этот счет. А за бесподобную и неподражаемую я вам благодарна.
Машина остановилась у французского информационного центра. Это было отображено на мраморных плитах у входа на французском и русском языках.
– Адью, мой дорогой! – Прежде чем выскочить из машины, она не забыла надеть парик. – Заезжать за мной не надо, – распорядилась она и направилась к входу. И уже перед самым входом обернулась: – Да, и не забудьте успокоить вашего противного Бабарыкина насчет завтрашнего дня. Скажите ему, что все будет в порядке. На меня пока можете не ссылаться.
