— Что вам угодно?
И миссис Александер сказала, что ей нужна пинта молока и пакет бисквитного печенья, а я вышел из магазина.
Оказавшись на улице, я увидел таксу миссис Александер. Она сидела на тротуаре, и на нее было надето пальто из клетчатой материи, которая называется «шотландка». Она была привязана за поводок к водосточной трубе рядом с дверью. Я люблю собак, так что я наклонился и сказал «привет», а она облизала мою руку. У нее был шершавый мокрый язык, и ей понравилось, как пахнут мои брюки, потому что она принялась их обнюхивать.
Потом вышла миссис Александер и сказала:
— Его зовут Айвор.
А я ничего не ответил.
Миссис Александер спросила:
— Ты очень застенчивый, да, Кристофер?
Тогда я сказал:
— Мне не разрешается с вами разговаривать.
А она сказала:
— Не беспокойся. Я не собираюсь сообщать об этом полиции, и твоему отцу тоже. А в том, что два человека беседуют, нет ничего плохого. Беседа значит просто дружеское расположение, верно ведь?
Я ответил:
— Я не умею беседовать.
Тогда она спросила:
— Тебе ведь нравятся компьютеры?
Я сказал:
— Да. Компьютеры мне нравятся. У меня есть дома компьютер, он стоит в спальне.
А она ответила:
— Знаю. Когда я выглядываю в окно, то иногда вижу, как ты сидишь за компьютером у себя в спальне.
Потом она отвязала поводок Айвора от водосточной трубы.
Я не собирался ничего говорить, поскольку не хотел попасть в беду.
Но потом я подумал, что сегодня очень хороший день, а ничего особенного еще не случилось. Так что, возможно, разговор с миссис Александер и станет той самой особенной вещью, которая должна произойти. И еще я подумал, что она может рассказать что-нибудь о Веллингтоне или о мистере Ширзе — по собственной инициативе. Если я не стану ее об этом спрашивать, то это не будет считаться нарушением слова.
Так что я сказал:
— Еще я люблю математику и ухаживать за Тоби. А еще мне нравится открытый космос, где я могу быть сам по себе.
И она сказала:
— Могу поспорить, ты очень хорошо знаешь математику, да?
Я ответил:
— В следующем месяце я собираюсь сдать экзамены на уровень А по математике.
И миссис Александер сказала:
— Неужели? По математике?
Я ответил:
— Да. Я никогда не лгу.
А она сказала:
— Прошу прощения. Я вовсе ее собиралась обвинять тебя во лжи. Я просто уточняла, верно ли я расслышала. Я, знаешь ли, немного глуховата.
Я ответил:
— Я помню. Вы мне говорили. — А потом я сказал: — Я первый человек в нашей школе, который будет сдавать экзамен на уровень А, потому что это специализированная школа.
И она ответила:
— Да, это впечатляет. Я надеюсь, ты пройдешь уровень А.
А я сказал:
— Пройду.
Затем она сказала:
— И еще я знаю, что твой любимый цвет — не желтый.
А я сказал:
— Нет. И не коричневый. Мой любимый цвет красный. И еще металлический цвет.
Потом Айвор покакал, и миссис Александер надела на руку пластиковый пакет, собрала все это и завязала пакет узлом. Так она убрала все испражнения, не прикасаясь к ним руками.
А я немного подумал и сделал некоторые выводы. Я решил, что отец велел мне дать слово, которое касалось только пяти вещей.
1. Не упоминать имя мистера Ширза в нашем доме.
2. Не спрашивать миссис Ширз, кто убил эту треклятую собаку.
3. Не спрашивать никого, кто убил эту треклятую собаку.
4. Не лазать в чужие сады.
5. Прекратить эту идиотскую игру в детектива.
И ни одна из этих пяти вещей не означала, что мне нельзя спрашивать о мистере Ширзе. А если ты детектив, то тебе приходится идти на риск. А поскольку сегодня очень хороший день, это значит, что можно рискнуть. Поэтому я спросил:
— Вы знаете мистера Ширза? — так, будто это было продолжением беседы.
А миссис Александер ответила:
— В сущности, нет. Я была с ним немного знакома — достаточно для того, чтобы поздороваться и немного поболтать при встрече, но я мало что о нем знаю. Кажется, он работал в банке National Westminster. В городе.
И я сказал:
— Отец говорит, что он злой человек. Вы не знаете, почему он так говорит? Мистер Ширз злой человек?
А миссис Александер сказала:
— Почему ты спрашиваешь меня о мистере Ширзе, Кристофер?
Я ничего не сказал, потому что я не должен был расследовать убийство Веллингтона, а это была та самая причина, по которой я расспрашивал о мистере Ширзе.
Но миссис Александер спросила:
— Это из-за Веллингтона?
Я кивнул, поскольку это не считается.
Миссис Александер ничего не сказала. Она подошла к маленькой урне рядом с воротами парка и выкинула туда пакет с испражнениями Айвора. Урна была снаружи коричневая, а внутри красная, и от этого у меня в мозгах начало происходить что-то странное. Поэтому я отвернулся и больше не смотрел в ту сторону. А миссис Александер вернулась ко мне.
Она сделала глубокий вдох и сказала:
— Может быть, нам лучше не говорить об этих вещах, Кристофер?
А я спросил:
— Почему нет?
Она сказала:
— Потому что… — А потом она замолчала и решила начать сначала: — Потому что твой отец, возможно, прав: тебе не стоит задавать подобные вопросы.
А я опять спросил:
— Почему?
Она сказала:
— Потому что его, очевидно, это очень сильно огорчает.
А я спросил:
— Почему его это огорчает?
Миссис Александер опять глубоко вдохнула и сказала:
— Потому что… ну, я думаю, ты знаешь, отчего твой отец не слишком-то любит мистера Ширза.
Тогда я спросил:
— Мистер Ширз убил мою мать?
А миссис Александер сказала:
— Убил?
А я ответил:
— Да. Он убил мою мать?
И миссис Александер сказала:
— Нет-нет. Разумеется, он не убивал твою маму.
Я спросил:
— Может, по его вине у матери случился стресс и она умерла от сердечного приступа?
А миссис Александер сказала:
— Честное слово, я не понимаю, о чем ты говоришь, Кристофер.
Я сказал:
— Или, может быть, мистер Ширз ей навредил так, что она попала в больницу?
Миссис Александер переспросила:
— Она попала в больницу?
Я ответил:
— Да. И сначала казалось, что все это не слишком серьезно, но потом у нее случился сердечный приступ.
Миссис Александер сказала:
— О Господи!
Я сказал:
— И она умерла.
А миссис Александер опять сказала:
— О Господи! Кристофер, пожалуйста, прости меня. Мне и в голову не могло прийти…
Тогда я спросил ее:
— Почему вы сказали, что я должен и сам понимать, за что отец не любит мистера Ширза?
Миссис Александер прижала руку ко рту и сказала:
— О, Боже, Боже, Боже!
Но на мой вопрос не ответила.
Так что я задал тот же самый вопрос еще раз, поскольку в детективных романах, когда кто-то не хочет отвечать на вопрос, это значит, что он пытается сохранить тайну или оградить кого-то от беды. Поэтому ответы на эти вопросы и есть самые важные, и детектив должен надавить на человека, чтобы получить ключ к разгадке.
Но миссис Александер опять не ответила. Вместо этого она задала вопрос мне. Она сказала:
— Так ты не знаешь?
Я спросил:
— Чего я не знаю?
Она ответила:
— Кристофер, возможно, мне не следует тебе этого говорить. — Потом она сказала: — Может быть, нам стоит немного прогуляться по парку. Здесь неподходящее место для подобного разговора.
Я занервничал. Я не был знаком с миссис Александер. Я знал только, что она старушка и любит собак, но, вообще-то, она чужая. И я никогда не хожу в парк, потому что это опасно, там люди вкалывают себе наркотики за общественным туалетом на углу. Мне хотелось пойти домой, закрыться в своей комнате, покормить Тоби и позаниматься математикой.
Но еще я был возбужден. Я подумал, что миссис Александер собирается раскрыть мне тайну. И эта тайна может касаться убийства Веллингтона или мистера Ширза. И если это произойдет, у меня появятся новые улики против него или же я смогу его исключить из списка подозреваемых.
Так что, поскольку сегодня был очень хороший день, я решил пойти в парк вместе с миссис Александер, хотя меня это и пугало.
Когда мы оказались в парке, миссис Александер остановилась и сказала:
— Я собираюсь кое-что тебе объяснить, и ты должен пообещать, что не станешь рассказывать об этом отцу.
А я спросил:
— Почему?
И она сказала:
— Мне не следовало говорить того, что я сказала. И если я не объясню, ты будешь задаваться вопросом, что я имела в виду. Ты можешь обратиться к своему отцу, а я не хочу, чтобы ты это делал, потому что ты очень сильно его расстроишь. Так что я собираюсь объяснить, почему я сказала то, что сказала. Но сначала ты должен пообещать, что никому не будешь об этом говорить.
