Она потрогала ледяными руками лоб и щеки. «Вампир, прямо, какой-то!»
— И как после этого работать? — вздохнула Вика, чувствуя себя старой развалиной, — у меня на сегодня столько всего запланировано было!
Зазвонил сотовый, выводя хриплое: «Baby, if you give it to me — I ll give it to you».
— Алло, — не глядя, буркнула она.
— Это Мухин Михаил Федотович, — раздался в трубке важный, медлительный голос, — нужно встретиться, желательно сегодня.
— Вечером?
— Нет, пораньше!
«Черт! Пирожков меня точно пристрелит и закапает!»
— Хорошо, к трем подъеду.
Не выдержав, нервно рассмеялась:
— Напланировала! Прикроешь? Что наврать то?
— Скажи — в пенсионный.
— Ладно, скажешь, что мне позвонили из фонда, просили срочно приехать. Придется поработать на два фронта одновременно.
— Чего ты дергаешься? Возьми на две недели больничный и все!
— У меня калькуляции за этот месяц еще не все разнесены, сама знаешь. И, вообще, еще раз все проверить хочу.
— Да какая разница? Все равно уходишь! Ты и так тут все вылизала!
— Не хочу, чтобы мне в спину потом говорили, что свою работу на кого-то бросила, новому бухгалтеру неудобно свои хвосты оставлять. Да и пока та вникнет!
— Ну и что?
— Не хорошо, не хочу так.
— Понятно, — вздохнула девушка, — сама такая же ненормальная! Как увольняться буду?! Пирожков совсем озвереет!
— Меня прикрыть просто некому, вот он и изгаляется. Трус! А у тебя муж, свекр этажом выше — не тронет, еще и раскланиваться будет, благодарить за хорошую работу.
— Думаешь?
— Уверена, — Колесникова набирала телефон юриста.
Надежды вдовы на отца невесты не оправдались — уже на свадьбе тот проявил себя не лучшим образом. Приехавшие за невестой гости уехали голодными и разговорам бы не было конца, если бы не она, которая сгладила ситуацию, пригласив всех в свой дом и быстро накрыв огромный стол.
Мария была готова умереть со стыда — за своего напившегося на свадьбе единственной дочери отца, за свое плохо сшитое платье, за бедный стол. Весь праздник были слышны пересуды за ее спиной о том, в чем, по сути, не было ее вины. Свекровь, немало заботившаяся о том, «что люди скажут», была шокирована не меньше. Отец не раз в безобразном виде появлялся в ее доме в городе, куда молодые супруги вскоре переехали. Алексей не забыл упрекнуть молодую супругу в отсутствии приданого и материальной помощи от родителей, а свадебные деньги на следующий же день положил на свою сберегательную книжку. Купленные до свадьбы вещи быстро вышли из моды; Маша выходила на улицу в уже нелепом для всех очень коротком пальто и сапогах. Бюджет весь находился в руках мужа, который считал, что для женщины вполне достаточно иметь две юбки (одну на выход, одну — на каждый день попроще), крепкую пару обуви. Девушку пришлось обучить всем премудростям домашнего быта, что явилось еще одним неприятным сюрпризом. Сначала молодые жили в съемных квартирах, а впоследствии купили небольшой частный дом.
Мать Вики часто сравнивала свою семейную жизнь с жизнью старшего брата Володи, который, раздосадованный тем, что младший его опередил, буквально через неделю после их свадьбы, к непомерной материнской радости, подал заявление в ЗАГС с одной из деревенских девушек — Татьяной.
После скороспешной свадьбы старший брат с юной супругой уехали в Москву и вернулись с кучей обновок, включая длинную, модную шубку; каждая молодая семья распорядилась свадебными деньгами по- своему. И семейный бюджет старший брат почему-то отдал в распоряжение своей жены. От обиды, от обманутых ожиданий первое время совместной жизни Маша тихо плакала, не споря и не ругаясь со своим мужем; ее унижала эта постоянная дележка кто сколько внес в семейный бюджет, кто сколько потратил на свадьбу. Было обидно, что у нее такой отец и муж, который даже и не пытался «носить ее на руках». Она наивно полагала, что благородство ее супруга и его любовь к ней, может быть, проснется. И он поймет, что ни в чем ее вины нет, — она же хорошая, красивая, образованная, ее так воспитали и изо всех сил старается освоить эту сложную науку — успеть и работать и все дома вечером переделать.
Прожив вместе немногим больше полгода и окончательно разочаровавшись в своем выборе, Мария решила уйти от мужа. Но куда ей идти? К родителям — стыдно. Да и на пьяного отца удовольствие смотреть небольшое — ей этого хватило и в детстве. Ни защиты, ни поддержки. Но все же на месяц они разъехались. Потом муж приходил к ней на работу, просил вернуться. Не такой уж он и плохой; с ним спокойно, надежно. Он действительно не пьет, не курит, не поднимает на нее руку, терпеливо ждет, когда она научится готовить. Не прихотлив, аккуратен, всегда делает то, что обещал, перед людьми за него никогда не стыдно, ответственный, умеет держать деньги в руках, у нее почему — то никогда не было накоплений. Даже спокойно, с чувством юмора перенес сваренный ею из непотрошеной курицы суп… Он давит на нее, больно бьет словами, загоняя в угол и она никогда не находит, что ему ответить; говорит, что все у нее не так, но в трудную минуту на него можно положиться и одной не сладко. Ну, так его воспитывали… И она вернулась.
Вика, нахмурившись и поглядывая на часы, спешила в сторону знакомого обшарпанного здания. Дверь после щелчка открылась и она проскользнула внутрь, зацепившись каблуком за ободранный край линолеума. Стараясь не раздражаться, прошла в конец коридора и свернула к кабинету своего нового начальства.
— Здравствуйте. Можно?
— Да, проходите, — Мухин тяжело кивнул, показал на стул, стоявший недалеко от его стола и, попыхивая трубкой, которая очень шла его солидному облику, добавил, протягивая какой-то листок. — Читайте!
«Сразу к делу», — прокомментировал внутренний голос. Документ оказался в руках. Вика бегло прочла: «Решение по результатам камеральной проверки…».
— Я тут заехал в налоговую за справкой, что у нас задолженности по налогам нет; мне на комиссию по земле ее срочно надо. А мне это вручают! Семьсот тысяч как с куста, с пенями и штрафами — миллион!
— А главный бухгалтер что говорит?
— У Вас еще будет время пообщаться с главным бухгалтером. Сначала сообщу, что считаю нужным. Я Вас предупреждал, что придется решать вопросы?
— Да.
— Вот как раз нужно, чтобы Вы решили этот вопрос. Денег у нас лишних нет. Вадим Сергеевич (наконец-то Вика узнала имя того «турка») на меня сегодня всех собак спустил за то, что на комиссию не съездил. Сказал, что денег не даст. Когда фирму покупали и так полно заплатили. Больше тратиться учредитель не намерен, — теперь дело за Вами.
«То, что я еще работаю в другом месте, очевидно, не принимается в расчет!» Но спорить с новым руководителем какой смысл? «Придется напрячься! Проверка на вшивость.»
— А можно поподробнее? Про фирму и вообще, про проверку, если что-то знаете.
Мухин, повернув массивную челюсть к окну, начал:
— Приобрели эту фирму недавно, с долгами. Старый учредитель имел связи, нахватал участков, начал строиться. Своих денег не было — привлекал партнеров по договорам совместной деятельности. Потом кого-то кинул, начал судиться со всеми подряд, что-то выиграл, что-то нет. Недостроил дом, задолжал подрядчику, — тот строить без денег отказался еще и коэффициент, увеличивающий стоимость строительства применил. С подрядчиком этим несколько договоров было — и совместной деятельности тоже. Мы все долги погасили, дом почти достроили, но тот заявил, что если деньги по второму договору не вернем, начнет наши квартиры второй раз продавать. Договор не расторгнут, по сути, имеет право. Если эта «петрушка» начнется, то мы с такой «рекламой» вообще ничего продать не сможем. Заключили мировое соглашение; платим определенную сумму и те претензий к нам больше не имеют. Пока все понятно?
— А соглашение кто составлял?
— Наш юрист.
— А можно посмотреть?
— Да, чуть позже. Бухгалтер, поскольку все это — неустойка, увеличила расходы, а налоговая, в свою очередь, все выкинула и доначислила налог. Ну и все остальное. Твое мнение — правильно поступила?
— Кто?
— Бухгалтер.
— На первый взгляд, правильно. Почему выкинула эту сумму налоговая?
— Не знаю, разберись. Дело осложняется тем, что год назад проданы документы на комплекс этой же организации и с выручки начислены налоги. Деньги, получается, им вернули, земельные участки тоже у них. Договор, по сути, выполнен.
— Не поняла.
— Я сам, честно говоря, не все понимаю. Они нам насчитали неустойку.
— А за что?
— Ой, тут целые толмуты возились. Вадим общался. В конце концов заплатил.
— Понятно. «Что ничего не понятно». Можно документы посмотреть?
