— Кроме шуток, мистер Майк, я без вас не справлюсь. Пропадаю пропадом, только вы можете мне помочь. Благодарю Бога за нашу встречу. У меня ведь работа непростая, нервная. Того убеди, этого успокой, с тем договорись. Кручусь-верчусь, на ходу соображаю, принимаю решения. Всякое бывает, иногда находит коса на камень. Требуется твердая рука, власть, авторитет. Некоторых и осадить не грех, напомнить об уважении. Сам я не мастер усмирять и на место ставить. А вот вы — другое дело! На войне побывали, многое повидали. Сразу видно: сила! Понимаете, к чему я клоню? Правильно: хочу нанять вас, есть вакансия. При условии, что вы будете соблюдать некоторые правила. Зарплата небольшая, предупреждаю сразу. Благотворительная организация, не банк. Зато будете сыты, обуты, одеты.
Слушал я его, слушал, а сам все думал: в чем тут фишка? Что за яму он мне роет? Я ведь давно не верю в Зубную фею, в Белоснежку и семь заветных цифр в лотерее. Зашибись, сколько сидел у подъезда с табличкой: «Ищу работу, рассмотрю любые предложения». И никто, ни одна собака на нее не взглянула. Я не в претензии, у людей своих проблем хватает, все колготятся, мечутся. А главное, видят во мне все свои страхи разом, шампунь, три в одном: насилие, пьянство и нищета. Что с них возьмешь, они правы, как ни крути.
— Вот что я могу вам предложить: вы поселитесь у нас в «Мастерской», пройдете испытательный срок в течение месяца, а там и контракт подпишем, если все пройдет гладко. Я хочу, чтоб вы отвечали за нашу безопасность. Оберегали меня, сотрудников и всех, кто нуждается в нашей помощи. Да-да, назначаю вас начальником охраны. Так вы согласны или нет?
Еще бы не согласен! Спрашиваешь! Отслужив, всякий норовит устроиться в охрану, если не хватает мозгов стать электриком или механиком, если нет желания и дальше в солдатиков играть, «стать кадровым военным», как говорится.
Я поначалу тоже обивал пороги охранных агентств, но меня отовсюду гнали поганой метлой. Дезертиры им не нужны. Они боялись, что у меня с Афгана синдром пошел: глюки, страхи и все такое. Хотя, Бог свидетель, ничего подобного и близко нет.
— Слушай, брат, — говорю я ему. — Давай без лишних соплей. Я тебе прямо скажу, чтоб потом без обид, без визга: второй контракт у меня слился. Я свинтил до приказа. Усек? Так что ты явно поторопился в начальники меня пропихивать.
— Вовсе нет, я знаю, чего хочу. Вам нужна крыша над головой, а нам ваши мускулы пригодятся. Когда интерес взаимный, отношения прочные, уж поверьте. От вас требуется только одно: надежность. Солидный, внушительный вид. И будьте начеку. Я не потерплю, чтоб у вас руки дрожали, ноги не слушались, язык заплетался. Немедленно выброшу вон без обжалований и кассаций, если начнется такая лажа. Предупреждаю заранее. Так что на пиво особо не налегайте.
Не верится, и все тут. Я чуваку про самоволку, а он и глазом не моргнул. Работу, мол, дам, жильем обеспечу. Тут дело нечисто, засада какая-то, а в чем — не поймешь. «Чудес не бывает, — твердил я себе. — Ты, лошара, что-то упустил, ушами прохлопал, словцо, условие, скрытый намек». Напрягся здорово. Однако хорек этот не шутит, вправду предлагает начальником стать. От такого не отмахнешься.
Ладно уж, пусть торчок-сморчок спит спокойно. Жалую ему теплый подъезд, а сам пойду на повышение. Прикуплю костюм, перееду в шикарный квартал.
Доктор меня утешал:
— Не волнуйтесь, там великолепные условия, доброжелательный предупредительный персонал, полезные процедуры. И пусть вас не пугает название: «Психоневрологический центр». Многие принимают психиатрическую больницу за сумасшедший дом и впадают в панику. Поверьте, никто не считает вас сумасшедшей. Вам просто помогут, и вы очень скоро пойдете на поправку, вот увидите.
Паники нет и близко. Напрасно стараетесь, ходите вокруг да около, изобретаете эвфемизмы. Да, я ненормальная, меня довели до крайности ученики, их родители, всеобщая неприязнь, враждебность, критика со всех сторон, травля, подлое предательство Шарля, который обещал когда-то быть со мной и в горе и в радости. Нас и раньше многое разделяло, но теперь между нами не пропасть даже, а бездонный провал.
Как только я приехала, мне зачитали правила: ни мобильника, ни телевизора, кроме одной разрешенной программы, которую смотрят все.
— Уверяю, скучать по всей этой технике вы не будете.
Меня поселили в маленькой светлой комнатке с окном на восток. Я аккуратно разложила свои вещи. И вдруг почувствовала величайшее умиротворение. Наверное, так подействовала безмятежная тишина вокруг. Меня обволакивала, нежила, грела уверенность, что здесь я в безопасности. Смогу спокойно спать, свободно дышать. Никаких тревог, мрачных мыслей, дурных предчувствий. Сердце не сожмется от тоски. Приглушенные голоса, дружелюбные взгляды. Не только врачи тактичны, но и другие пациенты тоже. Им не нужно рассказывать о поражении, истощении, унижении, вечной войне, приступах беспричинного страха. Они знают все это по собственному опыту. Детали не имеют значения. Все мы надеемся, что рано или поздно боль отступит и нам станет легче.
Я вставала рано утром и гуляла в одиночестве по аллеям парка. Слушала шепот листьев, смотрела на облака. Я словно бы пробудилась от долгого сна. Ощутила биение крови в венах, каждый сустав, каждую клеточку. Снова стала собой. Невероятно, до какой степени можно себя позабыть-позабросить…
После полудня на «групповой терапии» мы жаловались друг другу, делились проблемами, и они таяли на глазах.
За десять дней мое лицо разгладилось, округлилось, посвежело. Кожа стала совсем другой.
Психиатр вызвал меня к себе, оглядел, покачал головой, явно довольный.
— Вы сами убедились, Мариэтта, что лучшей методики просто не существует. Ваш организм полностью восстановился, это видно невооруженным глазом. Как все-таки полезно иногда нарушить привычный ход жизни, я же говорил! Небольшая пауза, и вот вы в полном порядке, поздравляю. Начнете с чистого листа. Примите нервный срыв как печальную необходимость. Вы дошли до предела, потеряли контроль, затем передохнули и теперь, обновленная, здравомыслящая и сильная, готовы вернуться домой и даже в конце месяца продолжить занятия в коллеже. Я верю в вас, дорогая!
Меня будто осыпало вулканическим пеплом. Горло перехватило. За долю секунды от улучшений не осталось и следа. Я завопила:
— Вы что, издеваетесь надо мной? В конце месяца в коллеж? Завтра, да? Вы намерены со мной распрощаться, для того и позвали? Пытаетесь избавиться от меня с милой улыбкой? За десять жалких дней все мои тяготы, мучения исчезли как по волшебству, ну еще бы! Я в полном порядке! Доктор, вы СМЕРТИ моей хотите?
— Успокойтесь, мадам, держите себя в руках! — Доктор сердито нахмурился. — Что за патетика! Зачем такие громкие слова? Боже мой, я «хочу вашей смерти»! Абсурд! Если вас направили в психоневрологический центр на две недели, значит, больше вам незачем тут находиться. Мы профессионалы, нам лучше знать!
Мне сообщили, что Зебрански чувствует себя превосходно, хотя по-прежнему находится в больнице. Он отделался переломом запястья и парой пустяковых синяков. Врачи и родители решили понаблюдать за ним подольше, боясь сотрясения мозга или какой-нибудь другой серьезной травмы. Ведь бедного мальчика дважды вырвало… Кошмар! К тому же таким образом им удалось побольше вытянуть из Шарля, кто бы сомневался!
Я достаточно изучила гнусный характер Зебрански, чтобы представить, как негодяй станет упиваться своей славой невинной жертвы, знаменитой на весь коллеж. Скатившись с лестницы, он окончательно низверг мой авторитет. Уверена, парень готовился к моему возвращению и к возобновлению войны с огромным энтузиазмом. Придумывал новые пакости и подвохи.
Теперь для него дело чести добить меня окончательно. Он ни за что не отступит.
— Нет, доктор, никаких громких слов, это чистая правда. Вы переоцениваете эффективность лечения, я вовсе не выздоровела. Я не могу вернуться в коллеж. Я не хочу возвращаться домой. Во всяком случае, не сейчас. Еще слишком рано. При одной мысли об этом у меня руки трясутся, смотрите! Вы убьете меня, если выпишете. Я непременно наложу на себя руки.
Не обольщайтесь, доктор, такие глубокие раны за десять дней не затягиваются. Я не готова снова терпеть презрительное пренебрежение мужа, полнейшее равнодушие сыновей, давление ненасытных серых будней. «Что у нас на ужин?» «Как, моя майка еще не постирана?» «Домработница совсем обленилась, поговори с ней». «Мама, купи мне новые кроссовки!» «Дорогая, я пригласил к нам Бернаров. Пожалуйста, не потчуй их опять курицей, рецепт прескверный. В прошлый раз все давились». «Что за новая прическа? Фи! Волосы стоят дыбом, как у британского певца Рода Стюарта!»
