»…Нынешний этап цивилизации ставит нас перед необходимостью пересмотреть многие положения, затрагивающие самые основы культурного человеческого существования. Вызов, который бросает цивилизованному миру фанатичная дикость Юга, вынуждает нас вспомнить о глубинных корнях не только людского, но и вообще мирового бытия, чтобы, переосмыслив их в современных терминах, противопоставить грубой силе, которая рвется уничтожить и поглотить белые народы. Начавшаяся и с некоторых пор успешно ведущаяся перестройка массового сознания европейцев и евроазиатов, известная как процедура мнемирования с последующим диалектическим синтезом, является одной из вех на пути к состоянию общественной мысли, позволяющему эффективно противостоять так называемой «живой», «пульсирующей» вере южных варваров.
Не секрет, что религиозные ценности в их прежнем виде почти совершенно утратили свою значимость для среднего представителя цивилизованного мира. Символы лишаются смысла, вырождаются в идолов и обесцениваются до суетности базарной безделушки. Догмы выхолощены, ритуалы формальны, храмы сделались оплотом суеверий и совершенно заслуженно подвергаются воздушным атакам наших непримиримых противников.
Слова «Господь», «Искупление», «Зло» и «Добро» приобрели исключительно прагматический, гуманистический смысл, отражая и служа личным, сугубо мирским желаниям масс. Этот губительный процесс совершенно не считается с истинным наполнением перечисленных концепций, и мы, оставшись без живительного источника, терпим поражение за поражением…»
– Жижморф! – заорал бдительный Миша, отрываясь от строчек. – Выйди из купальни! Стань вон там! И стой! Еще раз увижу – на кол надену!
Не глядя больше на Жижморфа, который, естественно, сделает все, как было приказано, Миша продолжил чтение:
«Такое положение нетерпимо. Задачей этой книги будет попытка вернуть набившим оскомину понятиям их первоначальное значение. Коснувшись динамики космического существования, мы сможем пристальнее взглянуть на положение, в котором сегодня находимся, и сделать из понятого широкомасштабные выводы. Настоящий труд не может претендовать на исчерпывающее понимание всего, что было накоплено человечеством в упомянутой сфере, и является, по сути дела, популярным изложением некоторых мыслей автора, которые, на его взгляд, согласуются с общей направленностью мирового процесса.
Настоящий труд предназначен для массового читателя, и тот, кто стремится глубже проникнуть в намеченные проблемы, должен обратиться к иным, более авторитетным источникам.
Общая картина, которая в данном Предисловии набросана лишь робкими штрихами, подробнее вырисовывается в основном тексте. Пока же я позволю себе предложить вниманию аудитории своего рода автореферат, делающий более понятным содержание дальнейших глав и резюмирующий давние мысли автора.
Если мы обратимся к первоисточникам и зачерпнем из безбрежного океана древнейших свидетельств, то сможем разглядеть принципиальное сходство главных религий человечества. На это сходство неоднократно указывали теософы и философы, однако их собственные писания оставались малопонятными для неподготовленной публики. Кроме того, они не были приняты за основу дальнейшего развития в силу корпоративного и конфессионального эгоизма».
– Эхе-хе, – отпустив на секунду страницу, Миша почесал в затылке здоровой рукой. Налетевший ветер встрепал книгу. Миша невидящими глазами окинул крокодильник, в котором бесновались Тритоны. Котомонов топил Паука, Степин целился в Букера футбольным мячом, который оставил нашкодивший Жижморф.
– Что читаем? – медсестра заглянула за мишино плечо. Тот очнулся и дал ей разобрать; медсестра разразилась тревожным кудахтаньем. – Это вас в институте заставляют?
– Нет, здесь, – ответил Миша и вновь углубился в книгу.
– Она? – медсестра не отставала и шепотом уточнила: – Фартук?
– Жизнь, – коротко возразил Миша.
»…Тем не менее, то общее, что содержится в священных текстах различных культур, заставляет радикально пересмотреть значение цивилизации для людского сообщества.
Наш традиционный взгляд на историю народов опирается на незыблемую уверенность в том, что в конечном счете любая цивилизация, любое развитие и всякая культура суть благо, очередная ступень к совершенству, приближающая нас к недостижимому Абсолюту.
Однако давайте рассмотрим космическую эволюцию от самых ее начал и зададимся вопросом: не противоречим ли мы себе в этом пункте, считая, будто всякое развитие переводит нас в более, если угодно, «богоугодное» состояние.
Абсолют, как гласят первоисточники, порождает из Себя все зримое, проводя будущую материю через ряд стадий так называемого вызревания. Сам же Он остается при этом неповрежденным, ничуть не убывшим и не приросшим, непознаваемым, неопределимым, лишенным атрибутов и, однако, присутствуя в каждом из нас той искрой, которая зовется самой жизнью, и которая одна и есть те Образ и Подобие, знакомые нам чуть ли не с пеленок. Образ и Подобие Божие суть искра жизни, которой человек жив, неизвестно для чего.
Чем дальше удаляется творение от центра, тем более оно несовершенно, тем меньше общего имеет с Абсолютом. Архангелы, или Дхьяни-Чоханы, или Сефирот, или что-то еще, как бы их ни называли, оказываются более ущербными, чем породивший их центр. Планеты и звезды греховнее собственного замысла, атомы и даже их священные прообразы насквозь порочны. Ниточка, соединяющая творение с Абсолютом, становится все тоньше по мере того, как творение матереет – я употребляю именно это слово, поскольку оно очень точно описывает овеществление, или превращение в известную нам материю. Наконец, на максимальном удалении от Творца, творение обрастает плотью и «кожаными одеждами». Результат настолько далек от своей первопричины, что нам остается лишь горько сетовать на выпавший нам телесный удел.
Но что же за процесс лежит в основе всего сказанного? Ответ очевиден: речь идет об усложнении, или дифференциации. Итак, мы вернулись к тому, с чего начали – к культуре и цивилизации вообще. Ни у кого не вызывает сомнения большая сложность современного мира в сравнении, допустим, с первобытным. Дифференциация, обособление, не побоюсь сказать – сепаратизм в буквальном смысле являются отличительными чертами нашей земной истории. Однако мы уже выяснили, что этот процесс усложнения параллелен удалению от Абсолюта и, значит, греховен? Не греховна ли культура вообще, не греховно ли любое развитие и любое искусство, не говоря уже о науке? С учетом изложенного, ответ будет утвердительный. Высокая дифференцированность есть низость по причине все больше удаленности от Абсолюта.
Чтобы не быть голословным, я позволю себе процитировать ряд высказываний пророка Исайи, подтверждающих мои рассуждения. Пророк говорит: «…Кто ходит во мраке, без света, да уповает на имя Господа и да утверждается в Боге своем. Вот, все вы, которые возжигаете огонь, вооруженные зажигательными стрелами, – идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами! Это будет вам от руки Моей; в мучении умрете» (Исайя 50: 10-11). В Новом Завете мы читаем: будьте как дети, птицы небесные не жнут и не сеят, блаженны нищие духом – изречения, вошедшие в обиходное употребление. Мы будем недалеки от истины, если поймем под Мраком Исайи детское неведение, то самое животное и полуживотное коллективное бессознательное, о котором говорил великий Юнг, которого на Востоке неспроста почитали как даоса. Огненные стрелы символизируют свет разума, а к прометееву огню и самому Прометею с его орлом, который клюет его печень, мы вернемся чуть ниже.
То, что речь идет о сокровенных душевных глубинах, видно из следующего: «Послушайте Меня, народ Мой, и племя Мое, приклоните ухо ко Мне!» (Исайя 51: 4). Зачем же племени Господа приклонять ухо? Разве не с небес вещает Господь? Конечно, с небес, но не с тех, что над нами, а с нашего внутреннего, единственного возможного неба. «…Спасение мое восходит…», – говорит Саваоф ( Исайя 51: 5). Откуда же ему исходить? Ответ напрашивается: из глубин.
Итак, первозданная простота, незамутненная разумом, культурой и цивилизацией – вот истинная ценность. Иисус, когда Он требовал раздавать имущество и отрекаться от отца и матери, имел в виду не деньги, дома или пашни; Он говорил об имуществе духовном, о нажитых знаниях, об опыте. Он вовсе не требовал от человека щедрости к беднякам – какая же тем выйдет польза от приобретения того, что тлен и грязь? Он намекал на богатство мысли – именно такому богатому попасть в Царствие Небесное будет труднее, чем верблюду пройти через игольное ушко. Достояние расточается не из добрых чувств, но ради избавления от приобретенной атрибутики, для уменьшения дифференцированности и удаленности от Абсолюта.
Но здесь мы вправе спросить: зачем же все? Зачем было Богу эманировать до статуса низкой материи, высочайшие порождения которой суть верх греховности?
