Алена встревоженно подошла в танце к старосте. Тот негромко сказал:
— Не беспокойтесь, он скоро вернется.
Но время шло, танцы закончились, наступил темный безлунный вечер. Алена продолжала сидеть за столом в окружении басков, многие из которых были уже пьяны. Они открыто поедали Алену глазами, провозглашали тосты в честь ее красоты и настаивали, чтобы она пила с ними. А Франсуа все не было. Алена в беспокойстве ерзала на скамье, вертела головой и вглядывалась в темноту в той стороне, куда увели Франсуа…
Это было напряженное и тревожное ожидание.
Наконец группа басков появилась в этой темноте, и Алена даже вскочила от испуга. Они не то несли, не то волокли Франсуа — разведя руки в стороны, он висел на плечах двух басков.
Алена ринулась к ним, крича по-французски:
— Что вы с ним сделали?
— Ничего, ничего… — смущенно сказал ей Франсуа. — Это я сам… Я споткнулся и подвернул больную ногу…
— Это правда? — переспросила она с подозрением.
— Клянусь.
Алена облегченно перевела дух.
Баски дотащили Франсуа к столу, осторожно посадили на скамью.
— Где вы были? — сказала Алена, успокаиваясь. — Я так волновалась!
Франсуа взял ее за руку:
— Спасибо… Потом расскажу…
Это «потом» наступило только через несколько дней, когда они спустились с гор и лежали на пляже у Сан-Себастьяна. Тихие волны не спеша подкатывали к берегу, смывая напряжение горной экспедиции.
— Я встречался с лидерами сепаратистов, — признался Франсуа. — Мы обсуждали возможности мирного решения противоречий. Конечно, это медленный процесс, но, может быть, мне удастся что-то сделать. Во всяком случае, этой стройкой я завоевал их доверие. А это уже немало. Поэтому на Корсике я сделаю то же самое, я и там построю детскую больницу…
И его пальцы тихо, почти неслышно коснулись руки Алены и медленно, крайне медленно, словно вопрошающе, стали подниматься по ее локтевому сгибу… по плечу… по шее…
Алена, лежа на песке, закрыла глаза и увидела солнечнорадужный окоем вокруг своих ресниц.
Ни она, ни Франсуа не обратили, конечно, в этот момент внимания на то, что один из гулявших по пляжу курортников оглянулся на них, целующихся, и остановился, вглядываясь в Алену. Правый глаз у этого мужчины был закрыт черной кожаной повязкой, это был одноглазый начальник службы безопасности короля Марокко.
По случаю очередного выдающегося события в культурной жизни Лазурного берега — сольного концерта Мстислава Ростроповича в Ницце — на вилле наследного принца Монако состоялся пышный прием, на котором Франсуа подвел Алену и Маргариту к членам королевской семьи и маэстро.
— Кузен, — сказал он принцу, — позволь тебе представить: мадемуазель Алена Бочкарева, она ведет мой испанский проект.
— Я рад за тебя, Франсуа, — улыбнулся принц.
— А это мадам Маргарита Цой, ее кузина.
— О, мадам! — сказал принц. — Мы знакомы, не так ли?
Маргарита зарделась от гордости.
— У вашего высочества прекрасная память!
— Маэстро, — повернулся Франсуа к Ростроповичу, — специально к вашему приезду мы выписали из России двух ее самых прекрасных дам. Позвольте вам представить: Алена и Маргарита…
— Девчонки, — сказал маэстро по-русски, — вы даже не можете себе представить, как я рад, что вы тут оказались! Так надоело все время пить с монархами в одиночку, без русской компании!
А позже, во время ужина, накрытого в парке, Франсуа, поднявшись с бокалом, обратился к Маргарите:
— Мадам, поскольку родители Алены очень далеко, в России, а вы тут представляете ее семью, я хочу попросить у вас руки вашей кузины…
Все зааплодировали, а Ростропович склонился к Маргарите:
— А что, Ритуся? Мне кажется, он нам подойдет… — И по-французски ответил за нее Франсуа: — Так и быть, мсье! Мы тут посовещались и даем свое благословение. Ваше высочество, — обратился он к принцу, — по русскому обычаю за молодых нужно выпить стоя и до дна!
Торговый центр «Кап труа миль» в Ницце отличается ото всех других фешенебельных торговых центров тем, что по огромному залу молодые продавцы разъезжают на роликовых коньках. Говорят, эта идея родилась когда-то оттого, что местные пацаны заезжали сюда на роликовых коньках, хватали с витрин первое, что попадало под руку, и «делали ноги», то есть удирали на своих коньках со скоростью, недоступной никаким полицейским. И тогда менеджер центра решил вместо того, чтобы ловить эту шпану, пригласить ее на работу. Теперь эти вышколенные молодцы на коньках являются одним из аттракционов побережья и привлекают в центр тысячи покупателей…
Не успела Алена остановиться у витрины со свадебными платьями и украшениями, как к ней уже подлетел юный продавец на коньках:
— Мадемуазель, вам помочь?
— Нет, спасибо. Я пока просто присматриваюсь…
Продавец откатил, но за спиной у Алены тут же прозвучал другой мужской голос:
— Мадемуазель, а когда у вас свадьба?
Алена резко повернулась и нахмурилась:
— Это ты? Что ты тут делаешь?
— Приехал поздравить тебя, — по-русски ответил Красавчик. — Ты же входишь в королевскую семью. И если тебе нужна моя помощь…
— Мне не нужна твоя помощь! — резко перебила Алена. — И вообще, ты из другой жизни, она закончилась, и оставь меня в покое!
Красавчик снял с лица обаятельную улыбку, перешел на деловой тон:
— Ладно, оставлю. Если ты окажешь мне последнюю услугу.
— Что? — возмутилась Алена. — Опять? Нет!
И хотела уйти, но Красавчик заступил ей дорогу.
— Алена! Ты ведь даже не знаешь, о чем…
— Нет! — снова перебила она. — Ты для меня больше не существуешь!
Он взял ее за руку:
— Но я же для тебя столько сделал!
Алена вырвала руку и повысила голос:
— Что ты сделал? Что? Ты изуродовал мне жизнь!
Молодой продавец поспешил к ним на шум, спросил по-французски:
— Мадемуазель, тут какие-то проблемы?
— Нет, мсье, — по-французски ответил ему Красавчик, глядя Алене в глаза. — У нас уже нет проблем.
И, повернувшись, быстро ушел.
Алена с негодованием смотрела ему вслед. Неужели он никогда не отвяжется от нее?
Конечно, богатые тоже плачут, но кто им сочувствует?..
Нет, простите, об этом я уже спрашивал.
А вы были на Лазурном берегу?..
Впрочем, и это мы уже обсуждали.
Что ж, тогда представьте, что в этом раю вы выходите замуж. Да, вам двадцать два года, все параметры в норме, вы натуральная блондинка, и две портнихи и стилист примеряют на вас свадебные платья, привезенные ими из «Кап труа миль» на виллу «Марго» в Вильфранш-сюр-Мер.
Возле зеркала, перед которым Алена порхала, как Наташа Ростова + Одри Хёпберн + Людмила Савельева в «Войне и мире», стоял компьютер-«лэптоп» с небольшим экраном и с глазком видеокамеры, и Алена периодически подлетала к этому объективу:
— Мон амур, как тебе это платье?
А с экрана Франсуа, стоя за штурвалом скоростного катера, летящего по Средиземному морю, просил:
— Повернись вокруг, любовь моя.
И Алена поворачивалась так и эдак и с бедром взакрут, зная, что он любуется ею там, на экране своего «лэптопа», и он говорил:
— Н-да… Знаешь, мон амур, предыдущее платье мне нравилось больше, потому что его было меньше…
А тем временем по петляющей Верхней дороге из Ниццы в Вильфранш, мимо рождественской рекламы, катил грузовичок экспресс-почты «DHL», и пока Алена меняла платья и спрашивала: «Милый, а где ты сейчас?» — а Франсуа сообщал: «Я хочу тебя как безумный и лечу к тебе с Корсики!» — именно в этот момент грузовичок с надписью «DHL» подкатил наконец к воротам виллы. Шофер в красном колпаке Санта-Клауса, странном для солнечной погоды Лазурного берега, вышел из кабины с фирменным пакетом в руке, нажал кнопку звонка рядом с табличкой «Вилла “Марго”». Служанка открыла калитку, хотела принять пакет, но шофер объяснил, что это новогодний презент для невесты, она должна получить его лично и расписаться.
Через минуту Алена приняла пакет, с удивлением читая надпись:
PERSONNEL ET CONFIDENTIEL FOR YOUR EYES ONLY
В пакете оказалась видеокассета без всякой надписи или наклейки. С недоумением вертя этот странный подарок, Алена вернулась в комнату, и Франсуа с экрана «лэптопа» спросил:
— Что это, мон ами?
— Понятия не имею…
— Будь осторожна…
— Буду. — Алена повернулась к портнихам: — Перерыв, можете отдохнуть! — И в камеру: — Милый, я тебе перезвоню через пару минут.
Она выключила телекамеру, вставила кассету в видеомагнитофон и увидела на экране телевизора себя, только много-много лет назад, когда ей было всего семнадцать и когда она, совершенно обнаженная, «столиком» стояла в тверском клубе «Монте-Карло», а какой-то мужик нагибался к ней, заговаривал, лапал за грудь и предлагал дернуть с ним шампанского…
