Гора проснулся к полудню. Ашна позаботился о еде, стол был щедро накрыт. В комнате стояла теплынь. Гора подсел к столу, как был, в исподнем, поел в охотку и снова погрузился в сон. Спал он чутко, слышал сквозь сон, как вошел Ашна, вынес посуду с остатками еды. Было еще светло, когда послышался шум машины. Гора встрепенулся, подошел к окну, осторожно приподнял угол белой короткой занавески и стал наблюдать. Шум приблизился. Ашна занял место у будки. К усадьбе подъехала черная иномарка. Ашна открыл ворота. Машина проехала к дому. Ашна собрался было запереть ворота, но сидящий за рулем мужчина, выйдя, крикнул ему, чтобы не закрывал, поскольку ему нужно ехать обратно! Достав из багажника большой чемодан, мужчина поставил его прямо на снег. Из машины вышла женщина в каракулевой шубе и такой же шапочке. Вытащив сумку, она перемолвилась парой слов с мужчиной, и тот уехал. Ашна закрыл ворота, отпер двери дома, впустил женщину, внес багаж и вышел. Гора узнал обоих - это были Санцов и Цезарева. Чуть погодя к нему зашел Ашна.
– Сказать, что ты здесь?
– Стемнеет, потом...
– Да, якобы ночью пришел, - согласился Ашна.
Когда тьма сгустилась, Ашна поднялся по лестнице и постучал в дверь дома.
– Входи, - донеслось изнутри.
Цезарева сидела в кресле под светильником, держала книгу.
– Пришел, - сообщил Ашна.
– Пришел?! Когда?
– Час назад.
Цезарева, подумав, велела:
– Приведи его минут через пятнадцать! - встала, вышла в спальню.
– А если он не захочет? - бросил ей вслед Ашна.
– Захочет, захочет... Он почти голый! - донеслось из спальни.
"Зачем мне с ней встречаться, соскучился я по ней или как?.. После того злополучного случая я не имел с ней дела... Интересно, она и с Санцовым так: лжет, хитрит, изменяет?.. Куда ей, она и тогда уже увядала, теперь, наверное, совсем утратила прежнюю привлекательность. Зачем ей другой кормилец, зачем рушить налаженную, как часы, жизнь... Дети, наверное, учатся в университете. Пока поставит их на ноги... И потом... Хорошо бы проучить ее, улизнуть и пусть себе ждет... Это выше моих сил, умираю от любопытства. К черту любопытство!.. Куда я пойду голышом?! Ашна-то даст все, но... Пошли, поднимайся, Гора!.."
Гора открыл дверь гостиной и расположился в кресле.
– Почему без стука? - послышался из спальни мягкий, вкрадчивый голос. Такой голос был у одной Полины Цезаревой.
"Хорош голосок... Сладко поёшь, ничего не скажешь!.."
– Мадам, мне передали, что вы ждете меня, - отозвался Гора, - я человек вежливый, не могу отказать женщине. То, что я вошел без стука, понятно, давно ни с кем не занимался любовью, а наглость, как вам должно быть известно, почти всегда в барыше... Выгляните, не то я уйду, не дождавшись!..
Несколько минут было тихо.
– Погоди, оденусь!
– Не утруждайте себя. Когда женщина просит о встрече наедине, ей лучше оставаться в чем мать родила... Мне ждать или уходить?.. - Гора встал.
Еще несколько секунд, и Цезарева вышла из спальни. Вышла и остановилась на пороге.
Она была в халатике нараспашку и прозрачной комбинации, сквозь которую просвечивали трусики.
"Ашна сказал, что она одета. Надо же, устроить маскарад специально для меня... Э-э-э, по-моему, она хочет меня изнасиловать!.."
Цезарева, приблизившись, заметила с сожалением:
– Как ты изменился! Сядь.
Гора опустился в кресло. Цезарева тоже.
"И вы изрядно поизносились, мадам!"
Они довольно долго смотрели друг на друга. Сидели лицом к лицу, яркое освещение резко обозначило черты.
"Крепко ты пожухла, несчастная".
– Прежде чем начать разговор, ты должна ответить на два вопроса. Иначе наша беседа не состоится! - твердо сказал Гора.
Цезарева смешалась - вероятно, не ждала такого оборота.
– Между нами есть кое-что, о чем надо поговорить...
– Об этом потом! Сначала ответь на два вопроса! Первый - для чего тебе понадобилось сношаться с Санцовым в моей постели? Ты же знала, что я должен прийти с минуты на минуту?! Коротко и только правду!
Цезарева, подумав, ответила:
– Это почти то, о чем я хотела с тобой поговорить. Между прочим, я пришла сюда не лгать, сам убедишься в этом. Ты отлично знаешь, для чего мне нужен был Феликс-слизняк. Ты не мог меня обеспечить, а мне нужно было поставить на ноги детей, создать условия себе и им. Дорогие тряпки, драгоценности - откуда их брать?.. Прыщавый Феликс не хотел прочной связи, он ревновал к тебе: ты, мол, меня обманываешь, ты любишь Гору Каргаретели... Я должна была убрать тебя с дороги, но так, чтобы Феликс и думать забыл о ревности. Затея удалась, тебя засадили за решетку... Мы живем здесь, а где оказался ты - тебе лучше знать!..
– Господи, Господи! - пробормотал Гора.
– "Господи, Господи"! - передразнила его Цезарева. - Этот твой Господь ни разу мне не помог. Всех мужчин, какие у меня были, послал мне отнюдь не Господь. Для меня вы были и есть материал. Я леплю из вас что хочу, сообразуясь со своими возможностями, внешностью, талантом завязывать отношения! Я никому ничего не должна, включая и твоего Господа. Я ни разу в жизни не осенила себя крестом. Я сама, только сама добилась того, что у меня есть!.. - Цезарева умолкла, перевела дух: - Я сказала правду? Тогда выслушай еще одну. Так глубоко и самозабвенно, как тебя, я никого не любила, люблю тебя и сейчас, вот в эту минуту!.. Что тебя еще интересует?
Гора содрогнулся. Спустя столько лет он получил ответ - да какой! - на мучивший его вопрос.
– Хорошо! Хоть раз услышал от тебя правду, - пробормотал он, овладевая собой. - Скажи, кто и зачем подослал тебя?
– Полковник Митиленич! Все, что я сказала, чистая правда, не так ли? Я и впредь намерена говорить правду. Сама не понимаю, чего он хочет! Подослал меня, чтобы я наплела тебе с три короба: будто, узнав от Ашны о твоем появлении, я, в память о старой любви, примчалась сюда с роскошными тряпками, провизией, необходимыми тебе для дальнейшего пути. Ей-богу, не знаю, чего он добивается... Я только надеюсь, что в случае ареста ты останешься мужчиной и рыцарем, каким был и есть, - не выдашь меня!
– Кто это купил, на какие деньги?
Цезарева от души рассмеялась:
– Я, кто же еще, на деньги Санцова! Важно, чтоб ты сел в поезд прилично одетым! Он что, не может взять тебя в тряпье?..
"Митиленич подстроил кражу для того, чтобы я непременно зашел к Ашне, не сворачивая с намеченного пути. Теперь он при помощи Полины отряжает меня в дорогу одетым и сытым. Отряжает, чтобы я не изменил направления. Митиленичу, вероятно, и в голову не приходит, что эта карга может выложить мне правду... Самое забавное, что у меня и в мыслях не было менять направление, а Митиленич болты рвет!.."
– Еще один вопрос, - обратился Гора к Полине. - Как Митиленич заставил тебя пойти на эту встречу?
– Мы у него в руках, я и Санцов. Он знает, что я сбила пешехода, а в тюрьму сел Ашна, понятно? По-моему, больше у тебя не должно быть вопросов. Самое время поужинать, отоспаться, а завтра с утра тронемся в путь. Знаю, тебя ограбили и ничего, кроме саней, не оставили. Получишь всё, что нужно.
Цезарева кликнула Ашну, отдала кое-какие распоряжения и взялась подавать ужин.
"Ну, знаешь, если ты столько времени угрохал на эту музейную редкость - стерву Лину, то освежи в памяти и других женщин из своего прошлого... Любимых?.. Нет, других, мимолетных... Тогда давай о Вальках, их скопилось целых шесть... Послушай, не все были шлюхами, первая, факт, была порядочной. Вторая - да, не спорю, но... Ладно, с которой начнем? С любой, лучшего развлечения не придумаешь!.. Тогда с Вальки из Джанкоя!.. В какой последовательности, хронологической? Нет, по выбору души. Мусор нужно сгребать в кучу!.. Да не мусор это, а люди, люди, раздавленные жизнью. Пятеро из них, по крайней мере. Их ли это вина? Ладно, ладно. Валька из Джанкоя, пожалуй, больше интересна тем, что она - плод фантазии Бекира-циника, а сам Бекир чего-нибудь да стоит, хорошее развлечение... Впереди еще четыреста километров, любезный Гора... Как говорится, с таким скарбом!.. Богу спасибо скажи, что есть у тебя скарб... Что-то ты стал перескакивать с одного на другое. Может, с головой что не так?.. Да я не об этом! Не знаю, хватит ли сил или нет... Ха-а, вспомни: "Но человек есть нечто, которое должно превозмочь!" Мне не попадал "Заратустра" на грузинском. Как же эта фраза звучит по-грузински?.. Есть, в конце концов, предел - я прошел две тысячи километров... Это по кочкам да ухабам!.. Пусть так, разве мало? А другие больше смогли? Хочешь оправдать свое желание пойти на компромисс. Так?.. Вот районный центр. Конюшня, больница и пара пьянчуг в белых халатах тебе гарантированы. Пациент-рекордсмен!.. Постой, постой! Не забывай, что основной принцип побега: жить! Только идиоты бегут, чтобы умереть. Прикинем, сумеем ли мы при нынешнем состоянии здоровья одолеть оставшиеся четыреста километров. Ноги болят. Зубы, вернее, десны ноют - цинга. Ее еще скорбутом называют. Ладно, Бог с ней. Суставы в бедрах ломит, мочи нет. Тоже, по-твоему, авитаминоз? Не знаю, но от хвойного отвара меня уже наизнанку выворачивает... Я вот что говорю: может ли так случиться, что я заявлюсь в больницу, меня примут, потом явятся оперативники и заберут?.. А ты возвел Митиленича в председатели общества милосердия?.. Не навлекай беды на свою голову... Может, все-таки оставят в больнице, подлечат, а там, глядишь, дам деру - я же везучий... Везучий до поры!.. Есть над чем подумать... Но выздороветь с их помощью, а потом сбежать - в этом есть свой смак! Хорош был бы финт!.. Ты ищешь оправданий своей слабости. Плоть понуждает. А ты прислушайся к душе! Думай о чем-нибудь другом, тебя ждет Валька из Джанкоя... Подождет. Я почти довел дело до конца... И ты поверил, что я обращусь в больницу? Я только рассматриваю возможность... Ладно, ладно. В три дня раз по Вальке - вот тебе и восемнадцать дней... Начнем. Первая - Валька из Джанкоя. Списанная шлюха. Как говорят при оценке оборудования, морально и физически изношенная. Ее выписал Бекир из крымского города Джанкоя. По мне, цинизм профессия, и Бекиров был по профессии циником. Взять хотя бы случай с Акопом. В лагерях и вообще в местах заключения отношения между мужчинами и женщинами завязываются несколько необычно. Эта история произошла в Норильске, не так ли? Да, в Норильске, на строительстве города. Мужская и женская зоны были разделены колючей проволокой. То есть мы видели друг друга, даже беседовали, если можно назвать беседой перекрики... Короче, короче, любезный Гора... Да, знакомство и дружба начинаются с перекриков выясняются данные, самые различные: имя, фамилия, из какого города и прочее. После этого из зоны в зону перелетают камешки, обернутые письмами и перевязанные шпагатом. Иногда в письмах содержится просьба найти желающего переписываться! Ничего удивительного, людям свойственна потребность общения, тем паче тянутся друг к другу мужчины и женщины... Так вот, уважаемый, за письмами следуют подарки. С женской стороны обычно летят вышитые думки, носовые платки, какая-нибудь мелочь; с мужской - сработанные в лагере украшения или малая толика денег. Потом налаживаются постоянные отношения, которые в основном выливаются в обоюдную поддержку... Словом, без преувеличения можно сказать, что для заключенного такая переписка имеет жизненно важное значение. Была переписка и у Бекирова. Об этом знал цирюльник Акоп, потому как Бекиров давал ему пару раз почитать письма от своих зазноб. Эти послания привели Акопа в такой восторг, что он, занимаясь своими клиентами, ни о чем другом не мог говорить. Как-то раз он попросил Бекирова найти и ему кого-нибудь, с кем бы он мог переписываться. Бекиров охотно согласился и даже сам продиктовал ему первое письмо. Ответ не заставил себя ждать, завязалась переписка, и, пользуясь словарем сентиментальных романов, душа бедняги Акопа, жаждавшая страстей, завязла в ногтях любви. Обязанности почтальона взял на себя Бекир. Как известно, удовлетворение подобных чувств требует денег. Акоп положил своей возлюбленной пятьдесят рублей в месяц. Для цирюльника сумма не разорительная, поскольку профессия брадобрея в лагере денежная, каждый клиент оставит по рублю. Словом, небо было солнечным и голубым до тех пор, пока в Акопа не вселился червь сомнения, нет ли тут подвоха. Он послал своей сударке письмо через другого почтальона, и... Да-а, мне довелось увидеть то, что может выпасть на долю смертного, разве что при большом везении, да и то раз в жизни, не больше, потому как подобные зрелища относятся к категории неповторимых: распетушившийся Акоп-брадобрей с двумя опасными бритвами в руках бегал из барака в барак и диким голосом вопил: "Где этот татарин?!"
