— Я служил в войсках генерала Кейпо де Льяно.
— Что?
— Кейпо де Льяно… Славное было времечко.
— Значит, вы сражались на стороне фашистов…
— На стороне фашистов?.. Я патриот, да…
Я тогда жил в Панаме и сразу же отправился… (франц.)
— Кейпо де Льяно был франкист.
— Франкист?.. Не может быть.
— Но это именно так…
— Никогда в жизни. Я воевал за Республику. У меня даже ранение есть, тут… Мадемуазель меня извинит.
— Так как же все-таки?..
— Мать его за ногу! Убей меня бог — не помню (франц.)
— Вот так так… Чертова головоломка.
— Болтаешь, сам не знаешь что…
— Я забыл… Я был трижды ранен, я забыл (франц.)
— Болтаешь, сам не знаешь что.
— А ты заткнись.
— Ты спутал одну войну с другой… Твою песню пели, когда воевали с бошами.
— Не помню уж… Это было так давно (франц.)
«По боковой линии» (франц.)
«Он знал меня еще ребенком, мать часто мне рассказывала, как он брал меня на руки. Он мог смотреть на меня часами» (франц.)
«Прекрасные времена» (франц.)
«Искусство было в наше время религией, со своими божествами, своими жрецами, своими правоверными, своими храмами. Не то что нынче, когда оно превратилось в вульгарное коммерческое предпринимательство, так что любой выскочка, не имеющий элементарных понятий о сольфеджио, позволяет себе выступать с концертами, и ни у кого, да, да, ни у кого не хватит духу назвать его мошенником» (франц.)
— Хорошо. Еще раз (франц.)
«Как кречетов птенцы от падали гнилой, вскормившей их, летят…». Начало сонета французского поэта Хосе Мариа де Эредиа «Завоеватели» (или «Конкистадоры»)
— Не так. Вы здесь не в школе Берлица и не в «Альянс Франсез». Побольше чувства. Вдохновение, вдохновение! Пройдем это завтра еще раз (франц.)
— У бедняжки неприятности… Она умудрилась рассориться с родителями, и они теперь не высылают ей ни гроша (франц.)
— Добрый вечер, мадемуазель. Вы про меня не забыли?
— Нет, мадам.
— Вы мне это говорили уже на прошлой неделе, милочка.
— Я послала родителям телеграмму (франц.)
— Для вас, милочка, опять ничего нет. Вы в самом деле верите, что вам пришлют перевод?
— Да, мадам.
— Вы заставляете меня ждать уже два месяца. Я не могу держать за вами комнату бесконечно.
— Я ожидаю ответа сегодня.
— Вы уверены, что он придет?
— Я надеюсь.
— Хорошо. Завтра мы с вами поговорим (франц.)
— Простите, мадам, вы говорили с Долорес?
— Да, мой мальчик. Сегодня утром я ей сказала, что не могу больше сохранять за ней комнату. Она, конечно, славная девушка, но что же я могу поделать? Центр приема иностранцев присылает мне каждый день новых учеников. Я связана обязательствами.
— Сколько она вам должна?
— За два месяца: комната и уроки.
— Восемьдесят тысяч?
— Совершенно верно.
— Только что я случайно столкнулся с ней около почты, она просила меня передать вам эти деньги… Пересчитайте, пожалуйста (франц.)
— Она получила перевод?
— Он долго пролежал на почте.
Бедная девочка. А где же она сама?
— У нее дела в городе.
— Я сейчас же позвоню в Центр. Сообщу им, что комната не освобождается. Когда она вернется?
— Не знаю.
— Мне бы хотелось сделать ей сюрприз. Купить букетик цветов.
— Вы очень любезны, мадам (франц.)
— Я ни на миг не сомневалась в том, что вы говорите правду (франц.)
Войдите (франц.)
«Видите это фото, это он, Фредерик» (франц.)
«Необыкновенный человек, мосье, истинный знаток хорошей музыки. С некоторых пор мы стали бывать друг у друга» (франц.)
«Художник, мосье, поразительно тонкий и чуткий, и музыкальный критик, каких поискать» (франц.)
«У нас одинаковые вкусы, одинаковая любовь к прекрасному, и нравится нам одно и то же: Моцарт, Бетховен, Шуберт, Мендельсон» (франц.)
«Вначале я опасалась, что присутствие сына будет докучать Фредерику, но он был так очарован его юностью, что полюбил моего мальчика, как родного сына» (франц.)
«Он слишком чист для нашего века… Мы с ним в этом мире — как два изгнанника» (франц.)
«Честное слово» (франц.)
«Иногда, играя Шуберта, он смотрит на меня, и его глаза наполняются слезами. Его мать умерла, когда ему было десять лет, и он так никогда и не смог оправиться от этого удара» (франц.)
— Хорошо, продолжим (франц.)
«До сих пор, мосье, жизнь не баловала его любовью, он даже не смеет верить, ему кажется, наша встреча — это сон» (франц.)
«Нет, между нами еще ничего не изменилось, он чрезмерно чувствителен, и я не хочу форсировать события» (франц.)
«Любовь в таком случае — это профанация, вы же понимаете?» (франц.)
«Вы играете лучше Гизекинга, мне он кажется чересчур бесстрастным, он зачастую неспособен передать трагизм исполняемой вещи» (франц.)
Сытный завтрак на лоне природы (франц.)
«Там он объяснится мне в любви, он все еще не осмеливается, но я его хорошо понимаю» (франц.)
«Он так одинок, понимаете? Он тоскует по теплу семейного очага» (франц.)
«Он любит меня, да, он меня любит, я чувствую, он мне скоро признается» (франц.)
«Если не нынче вечером, то завтра» (франц.)
«Все, все по-прежнему. Наберемся терпения» (франц.)
«Если бы он наконец объяснился, если бы он хоть что-то сказал» (франц.)
«Фиктивный брак, мне все равно» (франц.)
«Должен же он, наконец, на что-то решиться… Мне надоела эта игра в прятки» (франц.)
«Он меня сведет с ума… Сегодня или никогда» (франц.)
«Это в последний раз. Не будем же мы канителиться десять лет оттого, что он робок» (франц.)
«Он просто трус. Как я не поняла этого сразу» (франц.)
«И все-таки я люблю его, да, люблю. Господи! За что такое наказание!» (франц.)
«В конце концов, мосье, можно ли в моем возрасте чего-нибудь требовать от жизни?» (франц.)
«Ах, нет, сегодня я положу этому конец, раз и навсегда. Хватит с меня» (франц.)
«Я люблю тебя, Эдмонда, я тебя люблю, прости меня, прости, мой милый, мой прекрасный, мой нежный друг» (франц.)
«Да, это так, у него есть любовница, и он побоялся мне в этом признаться, но я его прощаю, мне достаточно одного его присутствия» (франц.)
«О боже, боже мой» (франц.)
«Мосье, вообразите… Этот сукин сын сбежал с моим мальчиком!» (франц.)
«Я застиг Аннет в объятиях Саши» (франц.)
