Смешно. Грег Таннер проверяет свою почту.
Около трех десятков писем. Первым – почти две недели. Ты смотри, значит, уже через несколько дней после того разговора…
Часть писем – уже с ответами. Вот же интересно как – жизнь идет, Грег Таннер с кем-то переписывается, а бизнесмены всякие в это время решают свои деловые вопросы на Лазурном Берегу и ничего о том не ведают.
Что, впрочем, естественно.
Итак.
Письмо от какого-то Поля.
«Мистер Таннер, как и договаривались, за десять дней до вашего приезда в Париж я разложил ваши визитные карточки в нескольких лучших парижских клубах, отелях и ресторанах. В Париже немало людей, нуждающихся в услугах хорошего фотохудожника, и я надеюсь, что это даст вам достойных клиентов».
Вот, значит, как. Спасибо тебе, Поль, удружил. Если и правда разложил – есть риск и действительно получить клиентов. Фотографии на сайте достойные, почему бы клиентам и не появиться. И ведь это же значит, что они – ни сном ни духом… Для них есть только Грег Таннер, он же – фотограф, больше того – фотохудожник, и ничем кроме этого никогда не занимался. Ну, дай им Бог не разочароваться в его профессионализме.
Письмо от Мэттью. Того самого, видимо. Кто он там… Уоллис, англичанин, культуролог.
«Дорогой Грег, мне удалось найти симпатичную квартиру на левом берегу, рядом с Валь-де-Грасс, в двух шагах от Люксембургского сада, так что я не буду обременять тебя своим присутствием постоянно :-) Впрочем, рад буду проводить у тебя столько времени, сколько потребуется для реализации нашего проекта. Одновременно, буду счастлив пригласить тебя к себе».
По-английски витиевато. Однако, и правда мило, что жить с этим парнем не придется. Как-то бы это было… чересчур. Несмотря на партнерские отношения.
Поехали дальше. Сандра. Копии письма – Мари и Мэттью.
«Друзья, к сожалению, я смогу приступить к парижскому проекту с опозданием на несколько дней – мне необходимо вначале заехать в Бельгию. Как только смогу – приеду. Я сообщу номер поезда из Брюсселя. Грег, милый, ты встретишь меня на вокзале? У меня будет огромный чемодан, мне одной с ним не справиться».
Жалко, конечно, что Сандра задерживается. С ней было бы весело. Наверное… Да и чемодан тяжелый – это лишнее. Так не хочется тащить его с вокзала. Вообще чемоданы поднадоели. Может быть, Мэттью встретит?
А ведь Грег что-то уже ей ответил. В смысле, Таннер. Ну-ка…
«Дорогая Сандра, жаль, что ты задерживаешься, – надо же, почти слово в слово. – Разумеется, я тебя встречу. Только вот беда: не уверен, что узнаю. Давай я буду тебя встречать с табличкой с твоим именем? Сообщи номер поезда».
Неплохой такой ответ. Достоверно. Можно подписаться.
И что же Сандра?
«Грег, неужели ты думаешь, что я так изменилась?! Впрочем, мы все такие непредсказуемые. Не удивлюсь, если ты появишься на вокзале без своего неизменного шарфа, а то и с пышной шевелюрой :-) Так что я на всякий случай тоже выйду из вагона с твоим именем наперевес. Целую.»
Во как. «Целую» – это трогательно. А вот милые детали внешности… Шарф, значит, неизменный. Ах, Париж… И, судя по всему, отсутствие шевелюры.
Грег провел рукой по растрепанным волосам. Сколько он себя помнил – они всегда были такими. Так что это уж – дудки. Сама сказала – мы непредсказуемые. Можем шевелюру сохранить. То есть, получается, отрастить…
Кто там следующий?
Какой-то Леонард Гратовски. Где-то это имя было недавно… А, это же он уверяет, что договаривался о сегодняшней встрече. Уперто так уверяет. Перезванивать грозится. Даже отказать хочется. У востребованного фотохудожника не так много свободного времени, знаете ли…
«Уважаемый мистер Таннер. Я должен сообщить вам крайне важную (прежде всего, для вас) информацию, связанную с вашим пребыванием в Париже. К сожалению, на следующий день после вашего приезда я должен буду покинуть Францию и, вероятно, надолго. Поэтому вынужден настаивать на встрече с вами в первый же день. Например, вечером, около восьми часов, в соборе Сент-Эсташ. По некоторым причинам, не нужно чтобы мы видели друг друга, а тем более кто-то видел нас вместе. Вас не смутит, если мы встретимся в исповедальне, той, что левее центрального входа?»
А вот это уже прямо патетически. Веет тайными орденами и сокровищами тамплиеров. Приезжает такой американец в Париж, хватает фотоаппарат и давай встречаться с незнакомцами в исповедальнях. Причем, поскольку на встрече настаивает незнакомец, ему и исповедоваться. Да простит тебя Бог, настойчивый незнакомец, прочти семь раз молитву и ступай с миром.
Собор этот еще найти нужно будет…
Впрочем, какой еще собор? В Ритц, в Ритц!..
Дальше. Письмо Уоллису, копия – Таннеру.
«Уважаемые господа. Меня заинтересовал ваш проект. Я хотел бы обсудить с вами возможность публикации вашего парижского альбома моим издательством. Прошу связаться со мной…»
Соблазнительно, но, мягко говоря, преждевременно. Пусть повисит пока.
Опять от Мэттью. Копии – Мари и Сандре.
«Друзья. Приглашаю вас на свой день рождения, в четверг, в 20.00, ул. Фриго. Подробный план – в приложении. Это приглашение на два лица, то есть я буду рад, если каждый из вас приведет с собой любого симпатичного ему человека. Приходите обязательно, будет весело».
Сколько же это тебе исполняется, Мэттью? Вот ведь годы летят… Мы-то тебя помним еще робким тщедушным подростком… Кого же взять-то с собой? Стюардесса была сегодня миленькая, нужно было знакомиться… Или Леонарда этого – как начнем с ним всех исповедовать… Впрочем, он уезжает.
Еще несколько писем – мечтают работать ассистентом фотохудожника, просят о фотосессии, приглашают на интервью…
Все это подождет, иначе будет перебор информации.
Первым делом…
Он закрыл компьютер. Первым делом нужно, видимо, разыскать «своих».
И понять хоть из праздного любопытства, насколько они свои.
Но не звонить же первому. Как-то это неправильно будет. Плевать, что неправильно…
Грег взял телефон и набрал номер Уоллиса.
Почти сразу ответил чуть взволнованный мужской голос с сильным британским акцентом.
– Мэттью?
– Ну… – смешок, – вероятно, да. А вы…
– А я, вероятно, Грег.
– Очень приятно, Грег. Я как раз собирался сам вам звонить. Вы меня опередили.
– Хотите, я положу трубку, и это не будет считаться?
Секундная пауза. Немножко притормаживает англичанин. Пройдет, наверное.
– Нет, что вы…
– Как хотите. Я подумал, может быть, нам встретиться?
– Конечно. Давайте прямо сейчас. Вы что-нибудь во всем этом понимаете?
– Во встречах? Да, я большой специалист.
– Да нет, я не об этом. В этой… «Машине Желаний».
– Я больше по желаниям. Из машин – только фотоаппараты. И штативы, конечно. Вы ориентируетесь в Париже?
– Постольку-поскольку. Но что-то знаю.
– Знаете «Ритц» на Вандомской площади?
– Да, конечно, я найду.
– Отлично, Мэттью. Давайте минут через сорок, ОК?
– Да, я думаю, успею. А как я вас узнаю?
– Обычно я в шарфе и брит наголо. Хотя до встречи многое может измениться. Давайте в баре Хемингуэя. Он небольшой, потеряться трудно.
– Отлично, в баре. А вы уже звонили… Мари и Сандре?
– Сандры, увы, сегодня не будет. Дела в Брюсселе. Проводит социологический опрос. Ее хлебом не корми, дай опрос провести. А Мари подъедет.
– А… хорошо. До встречи?
– До скорого, Мэттью. И, пожалуйста, держитесь правой стороны, это не Англия.
Ну, одиночество уже не грозит. Теперь нужно позаботиться о женском обществе.
– Мари?
– Привет, Грег. Как ты?
– Супер. Выпил виски, поел фруктов. Манго очень хороши.
– Рада за тебя. Увидимся сегодня?
– Даже не знаю… Хотел съездить в Версаль, поснимать статуи в парке. Хотя, это можно отложить.
– Отлично. Где-нибудь на Конкорд через час?
– В Ритце. У Хема. Я захвачу Мэттью, иначе он заблудится.
– Договорились. Если буду опаздывать, закажите мне дайкири. Лучше – с клубникой.
– Сразу два – один закажу я, другой – Мэттью.
– Ты умница.
У нее был приятный голос. Низкий, глубокий, с мягким акцентом. И быстрая реакция. Как минимум, не скучно.
Пора, пожалуй, собираться. Нужно взять сумку с ноутбуком и посидеть в стороне, изображая благопристойного бизнесмена. Полюбоваться со стороны коллегами… Как тут заказывается такси?
А, была же карточка этого, как его… Неразговорчивого Иоанна-Крестителя. Почему бы не удовлетворить его желание повозить американского гостя?
– Жан-Батист? Это Грег Таннер. Вы меня подвозили сегодня из аэропорта.
Он вошел в «Ритц», когда до встречи оставалось еще минут десять. Пересек фойе, чтобы пройти сразу к бару, но вдруг резко развернулся и подошел к стойке ресепшена.
– Месье? – изобразил услужливое радушие портье.
