Сквозь сильный январский насморк запахло красными гвоздиками — принес корреспондент радио «Свобода» — вот кто был бы для Ирмы идеальным мужем — как ты ко мне относишься? — хорошо, сказал Сисин — развей— главное слово Маньки в общении с Сисиным — в июле у нее был день рождения — развей — кончался их первый год — Сисин и так и сяк — он понимал, она ждет подарка: — признания в любви в свой день рождения — ей исполнилось двадцать три — она была трусливой и очень напористой — она разъедала мужчин, как ржавчина — оставался металлолом — если он уклонится от признания, будут осложнения с последующим допущением к ебле — она любила ритуалы — он не хотел осложнений — каждый трах был ритуалом — что лучше: осложнить дело ебли или сделать любовное признание? — к тому же был день рождения — букет и шампанское — уже былтот прекрасный февральский день — солнечный, с высоким небом, с соснами, что шумели вокруг — раздался звонок — звонила она — Сисин дал слово никогда не звонить — и сдержал бы, потому что он был кремень — он был мягкий кремень — Сисин не думал о том, любит он ее или нет — ученая Манька говорила: — все равно, пока ты со мной, ты ни с кем не будешь трахаться — Сисин не возражал — они залегли — одутловатая Гуля сидела на кухне и слушала Гребенщикова — Манька вышла, не очень стесняясь подружки — и даже бравируя — без трусов — Воркутабыла более скромной — лишь однажды, уйдя в университет, где училась в аспирантуре, она оставила в унитазе свою толстенькую какашку — собрались поехать за город — дело было зимой — к Берману — у него все было просто — у него все было на раз-два-три — максимум четыре — Сисин был свободный человек — у него были каникулы — но Стас решил отметить день рождения своей Сашеньки — Сашенька висела у Сисина в спальне в виде Европы на быке— ее мама-буфетчица дала много жратвы — решили отметить у Сисина дома — решили взять ее подружку — был картонный ящик жратвы, коньяка и венгерский «Токай» — Манька уже отпросилась у покойного мужа — Сисин однажды разговаривал с ним по телефону — Манька с дачи звонила мужу насчет ночевки у Гули, забеременевшей от сирийца — они занимались совместной конспирацией — разрабатывался детальный план — Гуля не должна подходить к телефону до половины двенадцатого — потом вроде бы Манька уже спит — не надо ее будить — Сисину все это нравилось — у нее скоро обнаружился скверный характер — родственный подход к миру в ряде случаев — что нуждалось в уточнении — которое все время откладывалось на потом— Маньке деваться было некуда — тогда Сисин отменил художника — Стас отменился — потом Стас позвонил, что с отменой поздно — ладно, сказал Сисин — и Манька тоже сказала: а давай день рождения — приехали — с картонкой жратвы и «Токаем» — Стасу стремительно Манька понравилась — он сделал вид, что он грязный, и запросился в ванную — пока что-то резали на кухне — нет, в ванную он пошел позже — это не важно — Жуков, все важно! — они сели за стол и стали есть — влюбленный Сисин жалел, что Манька здесь — подружка Сашеньки была толстым бабским увальнем лет двадцати — Манька поднимала пустую рюмку, чтобы ей снова налили — эстетически полнокровный Стас метался по комнате, что-то выкрикивая — Стас был человеком редкой необязательности — позже женился на дуре — ему не везло с женщинами — с сыном — у сына он рано обнаружил талант — спустя время сыну рэкет выколол шилом глаза — за неправильную продажу иномарок — обезумевший Стас подался к коммунистам — монархистам — проклинал — суетился — свалил— Манька красноречиво поднимала пустую рюмку — ей наливали — к часу ночи женский увалень объявил, что пора домой — Сисин проводил ее до такси — они постояли, оба недовольные тем, что случилось — уехала навсегда — когда Сисин вернулся, Стас принимал ванну — Манька сидела на табурете в ванной и разговаривала с ним — он был наполовину прикрыт занавеской — впрочем, весьма ненадежно — Сисину это не очень понравилось, но он ничего не сказал — Сашенька сидела в большой комнате одна — Сисин попробовал поговорить с ней — не клеилось — Стас вышел из ванной — Манька шла пятнами — она вышла раньше него — у нее была аллергия и очень часто текло из подмышек — так текло, что на рубашках оставались круги соляных разводов, как после отлива — Сисин, сказал я, ты разрушаешь девушкин образ — зачем тебе это надо? — Сисин углубился в свой внутренний мир: — когда я что-нибудь писал, я думал о ней как об идеальном читателе — разве этого мало? — вскричал пораженный Жуков — мало, но я имею право ее вспоминать как угодно и сколько вздумается — в каком-то смысле она мое создание — она мне редко снилась — почти никогда — другие не снились вовсе — я никогда не думал о ней как о самостоятельном существе — когда она болела гриппом, я не очень жалел ее — я не верил, что она окончательно человек — мне хотелось, чтобы она была моей, как собака — из чего я состою? — где моя пограничная зона? — понимаешь, Жуков, растерянно сказал Сисин, я настолько мало знаю себя, что не сильно удивился, когда мне сказали о моей внучатости — нашли чем обрадовать! — любой текст, где Папаша появляется хоть на минуту, гибнет — возможно, я просто урод — возможно, во мне кусок льда по материнской линии — он мне мешает быть нормальным — я хочу докопаться до своего дна и не могу — моя открытость? — душа нараспашку? — да ну! маскировка! — ты говорил Маньке об Отце? — Сисин поморщился: — чем люди гордятся? — начальник похвалил! — отчего у них портится настроение? — кто-то их не заметил, не так посмотрел — я без труда перерос человечество.
Стас организовал танцы под ограниченный выбор пластинок — я танцевал с Манькой — мне было жаль, что я упустил женского увальня — я не люблю, когда что не по мне — мы обнимались, она обнимала меня — мы редко в жизни танцевали — только тогда — один раз — ей было хорошо со мной — она смотрела на меня своими моргающими глазами — она вроде бы еще не любила меня тогда — но ей — впрочем, что я знаю? — видишь, Жуков, прокол: — с женщиной, которую я шесть лет — от хуя она ни разу не кончила — ты говоришь так, как будто вся жизнь — ебля! — не сдержался Жуков — свихнулся на ебле? — писать вообще вредно— ответил Сисин — я объявил Век Пизды — Детитоже сыграли роль в моей внучатости — озоновые дыры самодеятельности — но я не знал, что это такнаказуемо — это ты мнеговоришь! — рассердился Жуков — пока мы с Манькой танцевали — это был неравный танец: с преимуществом в пользу Маньки — Сисин перебирал ногами без страсти — с увальнем он бы нашел, как танцевать — Сашенька пошла в ванную и приняла душ — она вышла в красном халате — села в кресло — мы танцевали — Сашенька взвизгивала и куталась в халат — посмотрите, какие у нее сиськи! — Сашенька шлепала Стаса по рукам — прятала сиськи обратно в халат — мы с Манькой косились на них с любопытством — прижавшись друг к другу — Манька боялась, что я когда-нибудь отдам ее в групповуху — ее фантазии были уединены — самое большее, что она сделала за все время — попросила «Плейбой» и рассматривала лобки и сиськи во время ебли — уточняла — а тут у нее побрито? не крашеная? — видишь, Женька, она крашеная — сиськи ее особенно заводили — Сара тоже сказала: тебе бы было приятно видеть, как я трахаюсь с другим мужчиной? — они всегда истолковывают молчание в выгодную для себя сторону — ну что, хорошо повеселился? — заунывно спросила Ирма — Сисин стоял на пороге с новым чемоданом в руках — ее историческая правда была в принципе против веселья — я хочу тебе сказать, что ты стала богатой женщиной — возвестил Сисин — Ирма уклонилась от поцелуя — он протянул ей браслет — отмываешь свои грехи? — сказала она и ушла на кухню — он хотел Маньку если не подчинить, то унизить — она успешно, упорно защищалась — с самого начала — Сисин приехал к ней, когда муж был на работе — это тоже был ритуал — математик вызванивался на работе — она говорила с ним ласковым как никогда голосом — ласковым, буднично натуральным — тот, привыкнувший к недоразумениям и чернухе, напрасно веселел на другом конце провода — высчитывалось время его езды с работы домой — даже если на вертолете — двадцать минут — Сисин еб ее пятнадцать — к концу срока она поглядывала на часы — не кончая — опять звонила — о чем бы его спросить? — думай, Женька! — Сисин пускался в сочинительство — она была находчивее — сообразительней — и снова ласково-ласково — Сисин балдел от наеба — и снова ласково еб — ебля смещалась со временем в сторону зеркала — они смещались в прихожую — слабая любовь порождает эротику, сильная — порнографию — учил Сисин — на вешалке висел зеленый тренировочный костюм большого размера — математик играл в теннис на уровне первого разряда — ебаться с закрытыми глазами, учил Сисин, значит фактически быть сексуально слепым — Манька, не отрываясь, смотрела в зеркало — волосы свешивались по щекам — она хваталась руками за полку с щетками и желтой женской расческой — в расческе недоставало трех зубьев — ее голова висела на уровне колен — лицо багровело — ее забирало — из тумбочки с грохотом выпали черные туфли — выкатилась баночка иностранного гуталина — с птицей киви — каблуки разъехались — ноги дрожали — пожарь мне цыпленка-табака, пока я быстро съезжу к бабушке — как Красная Шапочка — сказал Сисин между двух палок — она вдруг вся обуглилась — она его никогда не кормила с тех пор — только чаем с клубничным вареньем поила — сопротивляющаяся инстанция — если бы хуже сопротивлялась, я бы не задержался — но пока она сопротивлялась, Сисин проникся — больше того — you are such a lier [13]— со вкусом сказала Сара — Стас бережно перенес Сашеньку на близлежащий диван — Маньке был интересен разврат — взрослые игры — она знала о них понаслышке — новое тело Сашеньки волновало мое любопытство — оторвавшись от надоевших объятий Маньки, в которую я, очевидно, влюблялся — оставив ее в углу, у письменного стола — заваленного страничками внутренних рецензий — посредством которых Сисин убого соединялся с жизнью своей Родины — под Роллинг Стоунз — я подошел с приветливой улыбкой к дивану — халат распахнулся — я вложил, как апостол, указательный палец — потом средний — потом безымянный — я говорил: — какая ты замечательная, Сашенька — и я такдумал — какая ты замечательная — Стас обрабатывал ее верхнюю половину — я оглянулся — Манька смотрела на меня черными глазами — в них было недоумение, но за недоумением было тихое бешенство — иди сюда — Манька не шла — тогда Сашенька выскочила — оставив свой запах на моих пальцах — мы налили по рюмке коньяка — Сашенька сказала, что в клинике (у нее нездоровое сердце) она познакомилась с испанкой — Сисин страдал от хронического переутомления — выглядел постаревшим — серым — сутулый мудак! — рассмотрел он себя в телевизоре — ты не молодеешь — испанка умела превращаться в животных — это несложно — надо залепить нос и уши воском и думать о животном, в которое ты хочешь превратиться — я тоже решила попробовать — залепила нос и уши — стала думать о кошке — я думала недолго — ноги покрылись шерстью — потом вырос хвост — я испугалась и перестала думать о кошке — несколько дней пришлось носить толстые черные колготки — боялась — заметят — останется — но прошло — а хвост отпал сразу — Сисин вгляделся — в Сашеньке по-прежнему было что-то кошачье — белоснежный мальчик звал ее за собой — Сашенька смотрит — у него грязная попка — она берет губку и начинает его мыть — когда племянник умер, Сашенька ехала с гробом на грузовике — везли гроб и шесть мешков картошки — за тридцать километров перед деревней спустило колесо — накачали — вылез пузырь — после похорон Сашенька спрашивает Ксению Михайловну — она в деревне у них за попа — все распределяет — берет деньги, яйца — отчего такой сон про белоснежного мальчика? — так это же о его смерти сон! — нехорошо, что трупы после смерти обделываются — сказала Сашенька — заключительное издевательство — засмеялся Стас — еще одна причина не хотеть умирать — а я не боюсь — сказала Сашенька — и было ясно — она не боялась — Сисин молчал — он думал о том, что люди одряхлели — их пора уничтожить — вывести окончательно — всех до одного — стереть с лица Земли — отравить — зарезать — замучить — шлюзы открыть — спустить воду — скорее — сегодня — сейчас — Сашенька привезла из деревни самовар — сестра ее — на нее кирпич упал — восемь лет без мужа — а мама уже двадцать пять без мужа — та святая — и Ксения Михайловна разрешает ей дотрагиваться до Иисуса Христа — сестре Сашеньки еще рано — она еще грязная— она еще должна подождать — Манька встретила меня оранжевыми губами — размалеванная кукла — с мокрыми холодными руками — с лицом-маской, наклеенной на ее алкоголический день рождения — с охами, сколько и чего выпили — она принимала позы одалиски — капризным голосом говорила: — ты меня любишь больше всех на свете — среди женщин — кроме мамы — она лежала — отпаиваясь пивом — со своими мокрыми подмышками — со своими синяками — на ногах — на толстоватых ляжках — со своим бурно растущим кустом — ты меня любишь больше всех на свете — он привозил ей шмотки — она придирчиво осматривала их — допуская, что он остался верен старой привычке жмотства — покупает в «Тати» и на прочих помойках — примерив, она допускала его до себя — 20 лет не виделись — Сисин обрадовался — пришел однокурсник со слабой фамилией Красиков — Красиков с взрослым сыном — вспоминали, как Красиков не мог выговорить простое французское слово calendrier [14]— у него язык не проворачивался — он никогда не произнес calendrier — это чертово слово меня сгубило — а выпить у тебя есть? — выпил спирта — понес неразборчивое — папа, пошли! — постой, дай вспомнить — он рассказал, как его сгубило чертово слово calendrier — выпил спирта — папа, пошли! — страдал сын Красикова — постой, дай вспомнить — он рассказал, как его сгубило чертово слово calendrier — через вас говорит тоска жизни — сказал Сисин, выставляя отца и сына за дверь — ты никогда ничего больше не напишешь, вот увидишь, встретимся через десять лет! — говорила Манька — она стала лингвистической патриоткой — магическая формула складывалась на уровне языка — западные языки — утверждала Манька — со своей жаждой информативности — указывали на безопасную ограниченность — русский, безудержный, беспредметный, обещал вечнуюжизнь — это такой паучок — она-онабегает по душевой занавеске — бегает — лапками перебирает — живет в мокром месте — прячется в полотенца — забирается в складки — свисает в ванной с потолка — раз за воротник! — она-онапоказала Сисину свою немецкую разновидность — гуляли под руку по вечернему Тюбингену — затмила нашуМаню, которая совсем уже разложилась — издеваясь над Манькой, Сисин покупал пестрые, вышедшие из моды иликакие-то маргинальныешмотки — платья с приподнятой, как у девочки, талией — Манька придирчиво смотрела — жадно надевала — к зеркалу! — ну как? — бесподобно! — нет, правда, мне идет? — еще как! — уродец отражался в зеркале — они подкладывали себе зеркальца под попы — работа кипела — вдруг все кончилось — зеркала повыбрасывали — любовь стала нежной и вдумчивой — какое счастье — думал он — что я не женился на ней — а счастье было так возможно — ты хочешь, чтобы я продолжала? — да — почему он засыпал такой умиротворенный? — она-онане боялась показаться неумной — ее лицо стало тонким — совсем молодым — у нее был потный носик, на котором сидели очки — в ней было что-то немножко свинячье — как, впрочем, чуть ли не в каждой настоящей немке — в какой-то момент он подумал: — меня не обманешь — я знаю, кто ты — ты паучок она-она— но потом это удивительно просветленное лицо — только перед любовью и перед смертью у женщин такие лица — почти никогда у мужчин — да — да — он хотел, чтобы она-онапродолжала — очень — почему он засыпал таким умиротворенным? — почему на миг захотелось отложить дело всемирного разрушения? — как просто, одеваясь, она-онасказала — собирая комок из колготок и трусиков — в следующий раз надо будет родиться мужчиной — как замечательно жаловалась на немецких мужчин — которые не знают, как себя вести — быть мачоили быть нежными — как просто не спросила о семье — как мило она делала ему подарки на следующее утро — все озарилось — и было хорошо.
