— Послушай! Ты бы хотел, чтобы тебе опять стало восемнадцать? — спрашивает она меня.
— Нет, — отвечаю я. — Не хотел бы.
Похоже, она не понимает.
— Не хочешь? Правда?
— Конечно.
— А почему?
— Да мне и так хорошо.
Она сидит, поставив локти на стол и подперев щеку ладонью, и, позвякивая ложечкой, задумчиво размешивает кофе.
— Что-то не верится.
— А ты поверь.
— Но ведь молодым быть классно?
_ Пожалуй.
— Почему же ты говоришь: и так хорошо?
— Одного раза достаточно.
— А мне не достаточно.
— Тебе всего восемнадцать.
— Хм-м.
Я останавливаю официантку, прошу ее принести еще пива. Идет дождь, из окна открывается вид на иокогамский порт.
— А о чем ты думал, когда тебе было восемнадцать?
— Как бы с девчонкой переспать.
— А еще?
— Все.
Хихикнув, она делает глоток.
— Ну и как? Получалось?
— Когда как. Чаще, конечно, не получалось.
— И со сколькими ты все-таки переспал?
— Не считал.
— Неужели?
— Не было желания.
— Я бы на месте мужчин считала. Приятно ведь, да?
Иногда мысль, что неплохо бы снова стать восемнадцатилетним, в голову все-таки приходит. Что бы я тогда сделал в первую очередь? Даже не представляю.
Может, стал бы встречаться с очаровательной тридцатидвухлетней женщиной? Совсем неплохо, если так.
Я бы спросил у нее:
— Ты хотела когда-нибудь вернуться в то время, когда тебе было восемнадцать?
— Хм-м. Нет, наверное, — с задумчивой улыбкой ответила бы она.
— Правда?
— Да.
— Не пойму, — удивился бы я. — Все же говорят, что молодым быть классно.
— Так оно и есть.
— Почему же ты не хочешь?
— Вот будет тебе сколько мне сейчас — поймешь.
И вот мне тридцать два: неделю не найти времени пробежаться — лень, живот растет. Восемнадцать уже не вернешь. Никуда от этого не деться.
После утренней пробежки я выпиваю банку овощного сока, откидываюсь в кресле и ставлю битловскую «Day Tripper».
— Da-a-ay tripper…
Слушая эту песню, я представляю себя в вагоне поезда. За окном мелькают телеграфные столбы, станции, тоннели, мосты, пролетают коровы, лошади, заводские трубы, всякая всячина… В какую сторону ни поедешь — везде одна и та же картина. Раньше, наверное, пейзажи были куда живописнее.
Меняются только попутчики в соседнем кресле. В тот раз в нем сидела восемнадцатилетняя девушка. Мое место было у окна, ее — у прохода.
— Хотите, поменяемся местами? — предложил я.
— Спасибо, — сказала она. — Вы очень любезны.
Любезность тут ни при чем, горько усмехнулся я про ебя. Просто к скуке я куда более привычный.
Тридцатидвухлетний day tripper, неприкаянный человек, которому надоело считать телеграфные столбы.
Рассеянно просматривая утренние газеты, я заметил в углу страницы объявление: «Тонгарияки — замечательные сладости. Конкурс на изготовление новых изделий. Семинар-презентация». Интересно, что это за тонгарияки такие? Никогда раньше не слышал. Но раз «сладости» — значит, по кондитерской части. А в этом я большой привереда, меня удивить трудно. И я решил сходить на это мероприятие — благо время свободное было.
Под семинар сняли целый зал в отеле, гостям предлагали чай и сладости. Разумеется, тонгарияки. Я попробовал — вкус так себе, ничего особенного. Нечто липко-сладкое с чересчур жесткой корочкой. Очень сомневаюсь, что нынешней молодежи такое понравится.
Однако на семинар явились исключительно люди нестарые — моего возраста или еще моложе. Я получил бирку с номером 952, а после меня пришло еще человек сто. Всего, выходит, собралось больше тысячи. Прилично.
Рядом сидела девушка лет двадцати в очках с толстыми линзами. Не красавица, но человек, судя по всему, хороший.
— Вы до этого пробовали тонгарияки? — поинтересовался я.
— Само собой, — отвечала она. — Это же такая вешь!
— А мне что-то не очень понравилось… — вякнул я и тут же получил от соседки пинок ногой.
Сидевшие вокруг тут же повернули к нам головы и уставились на меня. Ну и обстановочка… Но я прикинулся простым, как Винни-Пух, и вроде обошлось.
— Вы что, не соображаете? — еле слышно прошептала мне в ухо девушка. — Явились в такое место и тонгарияки хаете. Вот схватит тонгарский ворон — живым отсюда не выберетесь.
— Тонгарский ворон? — громко удивился я. — Это что за…
— Тс-с… — зашипела девушка. — Семинар начался.
Сначала выступил президент фирмы «Кондитерские изделия Тонгари» и рассказал об истории тонгарияки. Не знаю, верить тому, что он плел, или нет, но первые тонгарияки вроде бы появились еще в эпоху Хэйан[24]. Будто в «Кокин-вакасю»[25] есть о них стихи. Я чуть было не рассмеялся, слушая эти бредни, но, судя по лицам окружающих, они воспринимали все очень серьезно. Кроме того, я испугался тонгарского ворона, и поэтому все же удержался от смеха.
Президент вещал целый час. Я чуть со скуки не помер. Все, что он хотел сказать, можно было уместить в одну строчку: «Тонгарияки — это сладости с богатыми традициями».
Потом возник главный управляющий фирмы и стал объяснять насчет конкурса. Выяснилось, что такой национальный продукт, как тонгарияки, имеющий многовековую историю, должен развиваться диалектически, получая новую кровь, отвечающую духу времени. Репутация у тонгарияки по-прежнему на высоте, но их вкус уже приелся потребителю, покупать стали меньше, поэтому нужны свежие идеи, которых ждут от молодежи. Так прямо и сказал.
На выходе я получил брошюрку с условиями. Требовалось приготовить какие-нибудь сладкие штучки на основе тонгарияки и сдать в фирму. На это давался месяц. Премия — два миллиона иен. На эти деньги можно и жениться, и на новую квартиру переехать. И я решил попробовать.
Я уже говорил, что у меня пунктик насчет сладкого. Могу приготовить все что угодно — анко[26], крем, пирог. И слепить за месяц новый вид тонгарияки, тонгарияки-модерн — для меня не проблема. Я сделал пару дюжин в самый последний день и отвез в «Кондитерские изделия Тонгари».
— На вид вкусные, — сказала девушка-приемщица.
— Можете не сомневаться, — уверил ее я.
* * *
Еще через месяц мне позвонили и пригласили прийти к ним в офис на следующий день. Я нацепил галстук и поехал. В приемной у нас состоялся разговор с управляющим.
— В нашей фирме дают высокую оценку представленным вами новым тонгарияки, — начал он. — Особенно — э-э… молодое поколение.
— Спасибо, — обрадовался я.
— Но в то же время… м-м-м… те, кто постарше… есть такие, кто говорит, что это все-таки не тонгарияки. Так что есть мнения и за, и против.
— А-а… — протянул я, безуспешно пытаясь сообразить, куда он клонит.
— В связи с этим совет директоров постановил: не спросить ли нам мнение тонгарских воронов.
— Тонгарские вороны? Что за вороны такие?
Управляющий непонимающе посмотрел на меня:
— Что же получается? Вы приняли участие в конкурсе, не зная ничего о тонгарских воронах?
— Извините, пожалуйста. Мне как-то и в голову не пришло…
— Да-а… Ну и дела! — покачал головой управляющий. — Как же так?… Ну, ладно. Тогда следуйте за мной.
Мы вышли из приемной, прошли по коридору, поднялись на лифте на шестой этаж и снова оказались в коридоре; в конце его была большая металлическая дверь. Управляющий надавил кнопку звонка, тут же появился крепкого телосложения охранник и, убедившись, кто перед ним, отпер дверь ключом. Ничего себе охрана, подумал я.
— Здесь живут тонгарские вороны, — просветил меня управляющий. — Особая порода. Издавна питается только тонгарияки и ничем другим.
Других объяснений не требовалось. В помещении, куда мы вошли, находилось больше сотни птиц. Что-то вроде пустого склада с пятиметровыми потолками и несколькими перекладинами, на которых рядами сидели тонгарские вороны. Они оказались гораздо крупнее своих обычных собратьев: самые большие — с метр, те, что поменьше, — сантиметров шестьдесят. Приглядевшись, я понял, что вороны слепые. Вместо глаз у них были какие-то белые жировые комочки. Вдобавок они раздулись, как шары, — казалось, того и гляди лопнут.
Услышав наши шаги, вороны захлопали крыльями и загалдели все разом. Их гвалт поначалу оглушил, но, немного привыкнув, я понял, что они кричат: «Тонгарияки! Тонгарияки!» Омерзительные твари. На вид, во всяком случае.
Управляющий достал из коробки тонгарияки и рассыпал их по полу. Тут же вся стоголовая стая сорвалась с насестов и с жадностью накинулась на угощение. Сражаясь за каждую крошку, вороны хватали друг друга за лапы, целили клювами в глаза. Ага! Ясно теперь, почему они тут слепые.
Дальше управляющий взял другую коробку и тоже высыпал ее содержимое — на первый взгляд, такие же тонгарияки — на пол.
— А вот — то, что не прошло по конкурсу. Вороны опять бросились к еде, но, поняв, с чем имеют дело, жрать не стали и подняли сердитый гвалт.
