– Подрабатываем, время такое, чуви! – прервал он неловкое молчание. – Лохов много работу ищет – с них капусту стрижем.
Незнакомец явно пребывал в хорошем настроении и с удовольствием ответил, зачем нужны дополнительные телефоны: «Если по одному не отвечают, жертва звонит по другому, по третьему, так можно неплохо деньжат поднять!»
Темнокожий предприниматель очень спешил, ему нужно было оббежать еще семь подобных точек. Хорошая новость заключалась в том, что газета действительно существовала, в ней подрабатывали студенты Международного университета, а деловитый африканец, по его словам, занимал самую высокую должность. Окинув меня строгим взором, он заявил, что собеседование я прошел, однако вопросы и восклицания слушать не стал.
– Ужасно спешу. Приходи завтра в редакцию, комната триста одиннадцать, там поговорим. Я убит водила.
– Что-что? Кто убит? Какой водила?
– Я говорю, зовут меня Убид, Убид Вмдила.
Тут его и след простыл. Хорошо хоть денег на рекламу не просят…
Следующим утром я направился в новую штаб-квартиру переехавшей редакции – общежитие Международного университета. На третьем этаже, где по логике должна быть комната триста одиннадцать, красовалась табличка, предупреждающая, что белым вход в местное гетто строго запрещен. Я принял это за чью-то невинную шутку, а зря: около триста седьмой комнаты мне предложили купить наркотики, а у триста девятой отняли часы и деньги. От дальнейших злоключений меня оградил вовремя появившийся Убид, который дал знак местным кидалам не распускать руки. Два африканских амбала тут же вытянулись по стойке смирно и отдали главному редактору мои вещи.
– Ты, брат, не обессудь, с этими черномазыми ухо востро держать надо. Совсем распоясались, чуть отвернешься, уже работают на чужой территории, – похлопал меня по плечу главред, когда мы оказались в заветной комнате триста одиннадцать.
Меня удивило, что, будучи ярким представителем темнокожей расы (простите за каламбур), Убид вел себя как вампир ку-клукс-клана или генерал армии южан времен Гражданской войны в США. То есть постоянно нападал на африканцев. Я решил осмотреться. Вы когда-нибудь бывали в общагах? Не общежитиях, а именно «общагах»? Моему взору предстали разбросанные обертки, встречавшие сиротливым лязгом пустые пивные банки, скрипучая кровать с висящим над ней засаленным постером «The Teechers». Плакату было явно больше трех лет, музыканты выглядели не избалованными славой. Вокалистка Е. Б. кокетливо улыбалась, как улыбаются девушки, намекая, что с ними можно познакомиться.
– Крутые они, да? – Убид, сыпавший в чашку растворимый кофе, уловил ход моих мыслей.
– Их ждет большое будущее!
– Оно уже пришло! «Teechers» добились популярности… Я бы тоже мог звездой стать, – эта фраза была произнесена с еще большим акцентом, чем остальные, – но приходится все силы тратить на… нейтрализацию этих папуасов. – Он сплюнул на пол.
Молча кивая, я продолжал изучать помещение редакции, интерьер дополнял полностью убитый ноутбук, стоящий на столе около кровати. В лучших традициях школьников эта ЭВМ была украшена эротическими вкладышами из жвачек. Убид продолжал: «Нет, ну мы в Москве живем или где? Черт-те что на улицах. В Гане цветных и того меньше. Загубят так Россию-матушку, ох, загубят. Мы русские – народ дружелюбный, выродки разные этим и пользуются».
Товарищ Вмдила все распространялся о нежной русской душе, но я думал о работе, которой тут не пахло. Зазвучавший вдруг какой-то мощный африканский бит заставил Убида вздрогнуть.
– Возьми трубку. – Он сунул мне телефон. – Это Джонни. Выясни, что там. Если нас закрывают, подмигни. Меня нет в любом случае.
– Аллё, а его нет, вышел. Когда будет? Трудно сказать. Что-нибудь случилось? Хорошо, я передам. Это… Это секретарь…
– Ну что? Все пропало?
– Да нет. Вас вызывают на совещание к какому-то Микки Гэ’ндону.
– Бить там вроде не должны.
Убид посмотрел на улицу сквозь небольшую щелку в жалюзи и шепотом продолжил:
– Мне надо ненадолго залечь на дно, могут нагрянуть ФСОшники с обыском. А ты пока съезди на тестовое задание. Оно очень серьезное: необходимо накатать большую статью о трудовом подвиге директора подмосковной маслобазы. Его бескорыстное служение не может оставаться незамеченным… Далее в таком духе. Он член политического бюро нашей партии «Аскеты России». Знакомство с ним может тебе пригодиться.
Эти слова оказались пророческими. Дальнейший разговор меня не интересовал, хотя речь шла о самой газете и том, что испытательный срок не оплачивается. Главное, я получил задание! Вот что меня радовало и волновало. Поблагодарив нового босса за доверие, я направился к выходу. «Эй, часы свои назад не хочешь? Возьму недорого!»
Глава VII
Картины Маслоу
Только Россия! И только вперед!
Убид Вмдила, главный редактор «ОблаЗОПы»
– Отец, я нашел работу! У меня получилось! Я же говорил, ведь так? – моему восхищению собой не было предела.
Изрядно проголодавшись, я лопал приготовленный мамой гороховый суп, как нектар жизни, и, казалось, мог бы съесть целого слона. Усталости не чувствовалось, напротив, мною овладевали самые положительные эмоции. Но папа, медленно и звучно размешивавший сахар, моего энтузиазма явно не разделял.
– Что прикажешь сказать на заводе?
– Ну, что все отменяется. Ложная тревога, они только рады будут, вот увидишь.
– Как у тебя все просто, – отец отложил чайную ложку, – а в глаза сослуживцам потом как смотреть? Я бегал, хлопотал по твоему вопросу, и ложная тревога?
– Понимаешь, – мое настроение начинало портиться, – я считаю, ты должен гордиться мной. Я получил тестовое задание сам. А раз мне его доверили, значит работодатель готов в случае успешного выполнения взять меня на постоянной основе.
– Нехорошо получается, сын. Не по-людски. И потом, посуди сам, завод – организация солидная, не разорится, не обанкротится. Предприятие государственное, заработную плату выплачивают вовремя. Пускай небольшую, но стабильную и, – отец многозначительно поднял указательный палец вверх, – индексируемую с учетом инфляции. А ты рвешься в какую-то сомнительную газетенку. Ну несерьезно это. Что хоть за издание?
Я выдал отцу всю имеющуюся довольно скудную информацию. Официальное название – «ОблаЗОПА» или Областной Зов Партии Аскетов. Учредители планировали выпускать свое детище в столице, но из-за финансовых трудностей зарегистрироваться пришлось в Подмосковье. Так к звучной и могучей аббревиатуре «ЗОПА» прибавилась провинциальная приставка. Из названия понятно, что газетенка является рупором молодой, набирающей обороты политической партии «Аскеты России».
– «ОблаЗОПА»? Ты с ума сошел! – Глава семейства чуть не поперхнулся. – Это же, наверняка, фирма-однодневка!
– Вот-вот! – на кухню вошла мама. – Аферисты стопроцентные, разденут в два счета. Кстати, – она обратилась к папе, – дай три тысячи из своей заначки, мне пять нужно, а в кошельке только две.
– Зачем столько денег?
– Пришли из клиники унарного фазового похудания, у них оригинальная методика. А мне как раз пару килограммов сбросить бы не мешало!
– Все равно не понимаю, – папа протер глаза, – а пять тысяч-то зачем?
– Ой, ну долго объяснять! Идет рекламная кампания, ходят доктора по квартирам, предлагают купить «Похудин» – препарат современный. Если сейчас не приобрести, потом все десять стоить будет, так что быка за рога брать надо.
Отец понимающе кивнул и пошел за деньгами.
– Мам, а лицензия у них есть? И где про это лекарство подробнее узнать можно?
– Ты тоже похудеть, что ли, захотел? – Мама засмеялась. – Я с ними уже поговорила обстоятельно, ребята толковые, свое дело знают. Инновационная методика позволяет не ограничивать себя в приеме пищи и худеть на три килограмма в неделю. Вот как далеко шагнула наша наука! Курс рассчитан на два месяца, а значит, я снова буду весить пятьдесят пять! – Мама просто светилась от счастья.
Повитав в облаках, она продолжила:
– При покупке выдают гарантийный талон «Я совсем охудевшая!», и если вдруг «Похудин» не поможет, через год вернут деньги, все честно.
Сколько себя помню, мама все пыталась похудеть. Причем нельзя сказать, что она была полной, но современные массмедиа, а именно обложки журналов со стройными моделями, клипы престарелых певиц, в которых они выглядят лучше, чем в молодости, шумиха по поводу тотального ожирения нации, делали свое дело. Мама изучала все диеты и приемы похудения, какие только возможно. Если бы проводился чемпионат по «раздельным питаниям», «кремлевским диетам» и остальным разделам этой псевдонауки, она уверенно заняла бы первое место, не оставив ни единого шанса соперницам. Проблема в том, что дальше получения сугубо теоретических знаний дело не шло, мама не могла выдержать и двух дней даже на самой щадящей диете. Поэтому методика, позволяющая употреблять в пищу абсолютно все и при этом гарантирующая стабильное похудение на несколько килограммов в неделю, казалась идеальным выходом. Ради такого и пяти тысяч не жалко...
