– Что-то смена сегодня опаздывает, – произнес он, глянув на капитана.
– Да загорать, наверное, уехали или девочек кадрят, – лениво процедил сквозь зубы Крутой.
В ту же секунду на противоположной стороне автострады, завизжав тормозами, резко остановилась бежевая «десятка», и выскочивший из нее, одетый в черный костюм с маской на лице водитель поднял к плечу гранатомет, поводил им из стороны в сторону и жахнул по «мерсу». Веселый шашлычник тут же присел за мангалом, а мордовороты, повыхватывав шпалеры, подбежали к кромке тротуара и стали палить в «десятку», из которой выпрыгнули два автоматчика, и, маскируясь проезжавшими машинами, открыли беглый огонь по мордоворотам.
– Вот и цирк начался, – улыбнулся, сверкнув зубами, капитан. – Сейчас они их накормят шашлыками, – с удовольствием глядел, как подпрыгивает, приседает, танцует лезгинку и кувыркается, пытаясь достать из-за шиворота уголек, веселый шашлычник.
Отвлекшиеся от стрельбы мордовороты стали хлопать ему в ладоши, призывая и дальше исполнять так понравившийся им народный кавказский танец. Громкий звонок отвлек капитана от забавного зрелища. Достав из кармана телефон, он бодро произнес: «Алло!»
– Сам ты «алло»! – услышал в ответ. – Как там шпион? – поинтересовался собеседник.
– Какой шпион? – на секунду опешил Крутой. – Ах, шпи-и-о-о-н… Нормально. Сидит дома и смотрит телевизор…
– Так он же слепой, – в свою очередь удивился звонивший.
– А-а-а. Хотел сказать – радио слушает. «Голос Америки», – отстраненно разглядывал вышедшего из дверей гостиницы человека в круглых черных очках и с палочкой, который опасливо покрутил головой и уселся в подъехавший автомобиль.
– Смена прибыла? – поинтересовался голос.
– Ждем! – ответил Крутой, отмахиваясь от дергавшего его за рукав и указывающего пальцем на отъезжавшую машину со слепым Железнова. – Отстань, Железяка, не видишь с дежурным офицером генерала Потапова базарю, – закрыв трубку ладонью, недовольно глянул на напарника капитан. – Нет, нет, слушаю, никуда не ушел, – ответил собеседнику.
– Вас ждет новое задание, – вещал дежурный офицер. – Сейчас поедете на конспиративную квартиру номер двести семнадцать, там будете ждать шефа, он сам вам все объяснит… Только приберитесь до его прихода… Убедительно прошу… А то у меня на этой хате вчера происходила встреча с секретным сотрудником…
– Сделаем! – пообещал капитан.
– Да смотрите, – закричала трубка, – пока на квартире находитесь, чтоб хулиганы опять колеса не увели и аппаратуру на запчасти не разобрали.
– Будем следить, – буркнул в умолкнувшую трубку сотового телефона покрасневший капитан и замахнулся на старлея.
– За что-о? – вскрикнул тот, закрываясь рукой.
– Сам знаешь, – подпрыгнул на сиденье от толчка в бампер.
– Это-о я-а, мужики-и, – завопил из кабины таранившего их ЗИЛа пьяный водила, – на смену прибыл, – орал он, – с напарником за шпиком приглядывать станем, – указал на абсолютно невменяемого от водки дружбана, мутными глазами смотревшего на окружающий мир.
– Да-а я его, гада, ща-а, – вспомнил он, по-видимому, о шпионе и тут же богатырски захрапел, свалившись затылком на измызганную спинку сиденья, вонявшую пылью, нагретым дерматином, прогорклым потом, вперемешку с ароматом кошачьих какашек, мокрой псины и тройного одеколона.
– Дава-а-й, братаны-ы! – высунувшись в окошко, махал водила отъезжавшей «Волге».
– Приглядывать они прибыли… за шпиком… – ведя такси, бурчал капитан. – Сейчас пивка добавит и ко всем проходящим девкам приставать начнет, бахвалясь, что работает в ФСБ и получил задание наблюдать за иностранным разведчиком. Я уж про напарника не говорю…
– Во зато потом удивятся, когда в номере никого не найдут, – хохотнул Железнов.
Согласно инструкции тачку оставили в соседнем дворе, но, вспомнив о колесах, припарковались под окнами конспиративной квартиры, которая находилась на пятом этаже панельного девятиэтажного дома.
– Шеф, шеф, подбрось до метро, – подлетел к ним благоухающий духами субъект с цветами в руках, – на свидание опаздываю, – добавил он.
– Ща подброшу пинком под зад, – лениво ответил капитан, проверяя, закрыты ли дверцы.
– И на свидание недели на три опоздаешь, пока из больницы выпишут, – миролюбиво произнес Железнов, постучав ногой по покрышке.
Все уразумев, жених в секунду испарился, оставив после себя насыщенный цветами и дорогим одеколоном воздух.
– Подозрительный какой-то… – поднимаясь на нужный этаж, произнес капитан и нашарил в кармане отмычку.
Пока он открывал ею дверь, Железнов заслонил ладонью соседский глазок.
– Вы что это делаете, штрейкбрехеры недотепанные?! – в ту же секунду, яростно распахнув дверь, завизжала седая старушка. – Вы что мне глаза затыкаете-е? – брызгала она слюной.
Спасовавшие фээсбэшники моментально скрылись за железной дверью секретной хаты.
– Против нее мы бессильны, – вздохнул капитан.
– Еще какими-то «брехерами» обозвала, – обидчиво шмыгнул носом старлей.
«Что за херы с добавкой «бре»?» – на секунду задумался капитан, обозревая из прихожки загаженную комнату и висевший на люстре дамский лифчик.
– Размер маленький, – сделал он вывод, – не в моем вкусе.
– И волосом черна, – поднял с дивана длинную прядь Железнов. – Садомазохист наш дежурный офицер, – достал из-под дивана рваные женские трусики, располосованную юбку и рубашку без пуговиц.
– А окурков-то накидали, – войдя в комнату, снял пиджак и засучил рукава капитан. – Да и водчонки выдули немало, – показал Железнову полное ведро с пустыми бутылками, – бычки высыпать некуда… За машиной следишь?! – рявкнул на старлея, наблюдая, как тот, выбежав на балкон, судорожно достает из заплечной кобуры Макаров. – Кого это ты? – бросив ведро, заинтересованно выглянул в окно и тоже достал пистолет. – А ну отойдь от машины! – заорал и выстрелил в пытающегося открыть дверцу налетчика.
Старлей в это время отогнал выстрелами другого грабителя.
– Мама родная-а, а вон и Потапыча черт несет, – судорожно принялись прибирать квартиру. – Грязную посуду из раковины в шкаф клади, – командовал капитан, – некогда уже мыть.
Дверь генералу открыл сам и, вытянувшись по стойке смирно, попытался доложить, сколько и кого находится в помещении.
– Вольно, вольно сынок, – отмахнулся от него генерал. – К тому же к пустой голове руку не прикладывают.
– Это от растерянности и для уважения, – стал оправдываться капитан, глядя, как генерал крадучись подобрался к окну и, немного отдернув тяжелую портьеру, обозрел окрестности.
В это время приехавший вместе с ним стройный офицер в штатском, краснея лицом, брякнул на пол тяжелый сверток.
– Тебя никто не видел? – строго осведомился у него генерал.
«А хрен его знает, – подумал молодой офицер, – из-за этого чертового свертка я только под ноги смотрел, чтоб не навернуться…»
– Никак нет! – громко отрапортовал он.
– Нельзя ли потише орать?! – сделал им замечание женский голос с шестого этажа. – По телефону мешаете говорить…
– А ты, кикимора, со своим телефоном всех уже достала… – заорал сосед через стенку.
– Если не замолчите, я начну играть на пианино, – остудил всех голос с балкона.
– Тс-с-с, – поднес палец к губам генерал и кивнул седой головой на сверток. – Это оружие: гранатомет, огнемет, пулемет, автомат, карабин, ящик с гранатами и патронами… сгодится для задания… Вы свободны, товарищ лейтенант, – шепотом произнес он и указал офицеру в штатском на дверь. – А вы, товарищи, садитесь на диван и внимательно слушайте, – на полную громкость включил телевизор. – Звуковая завеса не помешает, – усевшись перед ними на стул, тихим голосом стал объяснять диспозицию и дислокацию.
Не обращая внимания на доносившиеся со всех сторон угрозы и ругательства, он поведал своим операм, что ночью над деревней Шалопутовкой Тарасовской области войсками ПВО был запеленгован вражеский самолет без опознавательных знаков.
– Печенкой чую, что это самолет-шпион, – разволновав-шись от вероятного присутствия на родной земле вражеских диверсантов, громко произнес генерал.
– На сковороде твоей печенке место! – завопила женщина с шестого этажа.
– А ты, грымза, хужей аппендицита! – под аккомпанемент расстроенного пианино завопил сосед через стенку.
Снизу кто-то стал долбить в потолок, который одновременно служил полом конспиративной квартиры, и орать:
– Крокодилы голубые!.. В самый геморрой достали-и…
– Ничего не слышно, – посетовал генерал. Порывшись в объемистом свертке, достал оттуда шумовую гранату и, перегнувшись через перила балкона, с сатанинской улыбкой швырнул ее в окно местного чувырлы с четвертого этажа, тут же заткнув пальцами уши.
После оглушительного взрыва наступило долгожданное затишье.
Постучав ногой в пол, генерал поинтересовался:
