-Я успел раздеть Толю до нижнего белья, засунув форму под кровать.
-Вот сюда, пожалуйста, - откинув одеяло, я пригласил осмотреть друга.
-Так, так, - женщина раскрыла саквояж, достала фонендоскоп и, задрав рубашку, принялась прослушивать Толю.
-Всё ясно. Сильнейшая простуда. Валь, - обратилась она к девушке, - нагрей воды, а я пока укольчик сделаю. Где же вам так удалось простыть? Не было бы воспаления лёгких. Будем надеяться на лучшее. Ого, а это что? – удивилась докторша, увидев шрам на груди. – Совсем свежий. Вашего друга ранило? Как давно?
-Вчера вечером, - ответил не подумав.
-Вчера?- переспросили меня, - не может такого быть. Шраму, по крайней мере, месяц. Заживал он трудно и долго, а вы мне говорите вчера.
Меня спасла Валентина, появившаяся с чайником.
-Тётя Глаша, вот, готово, - и протянула кипяток.
-Хорошо, поставь на табурет. Дай тряпку. Надо бы грудь ему протереть. Посмотрим, что там с раной. Помоги, - это уже ко мне, - рубашку снять.
Стянув нижнюю рубашку, я бросил её на пол. Валентина между тем вытащила из-подформу и стала связывать их в узел.
-Надо спрятать, - пояснила она и вышла.
Между тем Глафира сделала укол, растворила в кипятке какой-то порошок, и нам с трудом удалось влить раствор в рот Анатолию. Тот на минуту приоткрыл глаза, мутным взглядом обвёл комнату, и вновь потерял сознание.
-Теперь остаётся только ждать, - успокоила меня женщина, - через каждые два часа давайте эти порошки, - мне протянули пакетики, - растворив их в кипятке.
На этом Глафира попрощалась и, забрав свой саквояж, ушла.
Валентина вернулась через полчаса, и принесла свёрток с одеждой.
-Это вам, - она протянул его мне, - переоденьтесь. В форме оставаться нельзя, в городе немцы и вас могут арестовать. Долго здесь оставаться нельзя, а вот ваш друг побудет у меня. Выдам его за своего родственника, а вам завтра придётся уйти. Вот поешьте, - мне протянули кусок хлеба, чашку кипятка и пару картофелин.
-Извините, большего предложить не могу. С продуктами туго.
Всю ночь я просидел у кровати друга. Утром пришла Глафира проведать его и заверила, что опасаться больше нечего. После скудного завтрака я попрощался с Валентиной и, оставив Анатолия на её попечение, ушёл. Проблема заключалась в том, что я не знал, куда идти. Бесцельно бродил по городу. Мне удалось сохранить свою воинскую книжку, и я был уверен, что предъявив её, могу вновь оказаться в одном из воинских подразделений. В городе задержался до позднего вечера, а потом решил выйти на дорогу и отправиться дальше. Темнота сгущалась, и мне стала как-то неуютно. Часа через полтора впереди показался пугающий своей мрачной отрешённостью лес. Где-то ухал филин. Настроение резко упало. И зачем я только пошёл сюда? Остался бы в городе, возможно, нашёл место, где можно переночевать.
За невесёлыми размышлениями я едва успел заметить мелькнувший неподалёку слабый отблеск огня.
-Так, уже и глюки пожаловали, - не успел я подумать, как явственно увидел, что свет переместился чуть правее и стал приближаться. Зря я сюда сунулся, гуляю по лесу, огоньки блуждающие мерещатся. Не успел я сформулировать мысль, как почувствовал удар по голове и отключился.
Не знаю, как долго был без сознания. Очнувшись, отметил, что нахожусь в незнакомом помещении.
-Ого, очухался, пострелец! – услышал я мужской голос.
С трудом повернув голову, заметил, что нахожусь не один. Рядом на колченогом табурете сидел мужчина, одетый в старую телогрейку и с любопытством разглядывавший меня. Голова гудела, сознание фиксировало всё больше странных фактов: потолок, нависавший надо мной, почему-то был сооружён из веток, пол, чисто выметенный, застелен соломой, лежал я не на кровати, а на деревянном топчане. Под потолком коптила керосиновая лампа.
-Вижу, вижу, что любопытство тебя одолело, - продолжил незнакомец, - давай что-ли, познакомимся. Степан, - представился он.
С трудом высвободив из-под одеяла руку, произнёс:
-Вячеслав.
-Ну, что же, Слава, рассказывай.
-Что рассказывать?
-Как ты в лесу очутился? Кто сам по жизни? Не менжуйся, чем быстрее всё выложишь, тем быстрее решим, что с тобой делать.
-Сначала ответь мне на один вопрос. Кто меня так знатно приложил?
-Сначала ты давай, а я уж потом.
-У меня где-то в ковбойке документ лежал. Может, вы уже нашли?
-Нашли, нашли, не волнуйся.
-Тогда чего спрашиваешь. Там всё написано.
-Написано-то, написано, но мне хотелось всё от тебя лично узнать, а самое главное, почему боец Красной армии гуляет по лесу в одиночестве и в гражданке?
-Так уж вышло. Контузило меня слегка. Когда очнулся, вижу, друг ранен. Отправился я на поиски помощи. Вышел в город. Там мне помогла одна девушка.
-И как же ту девушку зовут?
-Валентина, там ещё фельдшер приходила.
-Случайно не Глафирой звали?
-А ты откуда знаешь?
-Наши это люди. Уже про тебя всё выяснили.
-Тогда зачем у меня выпытываешь?
-Хотел проверить. Ты уж извиняй, есть одна непонятка.
Глафира говорила, что с твоим дружком что-то неладно. Вроде ранен был. Ты ей сказал, что ранили его на днях, а вот рана зажила, по её словам, около месяца назад. Странно! Тебе не кажется? Может, пояснишь?
-Чего говорить, всё равно не поверишь.
-А ты попытайся.
Пришлось рассказать про странную избушку, исчезнувшую сразу же, как мы её покинули, про старушку и её странное лечение.
-Да, - слышал я про это, - в голосе Степана появились нотки удивления, - рассказывали люди, что в лесу можно встретить подобную избушку.
Она, то внезапно появляется и так же внезапно исчезает. Что самое странное, появляется она лишь тогда, когда кому-либо требуется помощь. Получив её, люди уходили, но обратно никто не смог вернуться.
Значит, говоришь, был там, и что видел?
-Да ничего особенного. Избушка, как избушка. Печь, стол, кровать, окно с занавеской. Хозяйка влила моему товарищу какую-то настойку, и раны его к утру затянулись. Позавтракав, мы ушли. Отойдя метров на сто, я обернулся, но избушки уже не было. Хочешь, верь, хочешь – нет. А теперь, скажи мне, куда я попал?
-Ко мне попал. Скажи спасибо, что ночью встретил тебя в лесу. Полкан чужака учуял, - в землянке появился волк. – Да ты не бойся ручной он.
-А зачем по голове надо было тюкать?
-А сам-то как думаешь? Не могу я вот так просто, показать своё жильё чужаку.
-Слушай. Стёп, а ты так и не ответил на мой вопрос.
-Разве? Лесник я местный. Живу здесь, людей заблудившихся спасаю. Тебя вот, например. Сам-то, что делать дальше думаешь?
-Вернуться назад хочу.
-Назад, это куда?
-Фрицев бить!
-Раз так, помогу. Утром отлучусь, а пока спи, давай.
Не знаю, как долго я спал, но, проснувшись, своего знакомца в землянке не застал. Полкан мирно посапывал в углу. Едва я встал с топчана, как волк приоткрыл глаз и посмотрел на меня. Увидев, что я не собираюсь выходить, успокоился. На столе виднелись миска с отварной картошкой, кружка с молоком и пара кусков хлеба. Рядом лежала записка «Подкрепись».
Позавтракав, вновь улёгся на своё место и не заметил, как задремал. Разбудил меня Степан, похлопав по плечу.
-Просыпайся, соня, за тобой пришли.
-Кто? - изумился я.
-Заходи, - сказал он кому-то.
В землянке появился мужчина.
-Анатолий, - в изумлении вскрикнул я, - ты!
-Здорово, дружище! Давай, собирайся. Нам пора.
Я впал в ступор. Как же так! Только вчера мой товарищ лежал без сознания, не мог даже рукой пошевелить, а сегодня вот он передо мной, живой, здоровый и невредимый.
Увидев моё недоумение, Толик, присел ко мне на топчан.
-Извини, не поверил я в твой рассказ о своём ранении, вот и налетел на тебя. Оказалось, правда. Когда ты ушёл, Валентина хлопотала возле меня, давала микстуру и порошки, но температура не спадала. Я метался в бреду. Думал, всё, хана! Внезапно раздался стук в дверь. На пороге стояла пожилая женщина в пуховом платке и полушубке. Войдя в комнату, и не говоря ни слова, она подошла ко мне и спросила, что случилось. Валентина рассказала. Старушка достала из кармана два пузырька и велела принести воды. Растворив содержимое одного из флаконов, с помощью Валентины влила мне в рот. Даже сквозь забытьё я почувствовал горечь напитка. Второй пузырёк она велела дать утром. И вот – я здесь. Хочешь, верь, хочешь, нет. Да, чуть не забыл, старушка просила передать тебе это.
Анатолий вынул из кармана листок бумаги и протянул мне:
-Сейчас не читай. Останешься один - прочтёшь! Так она велела. Нам, пожалуй, пора. Живо, собирайся.
Степан протянул мне телогрейку:
-Надень это, теплее будет. Как до своих доберётесь, там тебя переоденут. Вот, - он протянул небольшую холщовую сумку, - возьмите. Там продукты. На первое время хватит. Пора прощаться. Полкан проведёт по лесу.
