Наружный орган. Вы хотите сказать, что полностью прекратили камлать и что делом Вашей жизни стала Абсолютно Правильная Окружность из спичек?
Шаман Перестройки.С чего Вы взяли, что я это хочу сказать? Я хочу сказать как раз совсем другое! Во-первых, я камлал, камлаю и буду камлать. А во-вторых, из того, что меня захватило непреодолимое желание перестроить Абсолютно Правильную Окружность из спичек, отнюдь не следует, что результатом перестройки тоже явится окружность.
Наружный орган. То есть, Вы хотите сказать, что…
Шаман Перестройки.Или Вы немедленно прекратите объяснять мне, что я хочу сказать, – или я начну камлать и превращу Вас в полярную совку.
Наружный орган. Я лучше прекращу объяснять Вам, что Вы хотите сказать, и останусь просто наружным органом.
Шаман Перестройки.Дело Ваше. Что касается меня, то наиболее Правильная Окружность, с моей точки зрения, есть квадрат.
Наружный орган. Что Вы хотите этим сказать?
Шаман Перестройки.Вот корректная постановка вопроса! Этим я хочу сказать, что геометрическая фигура, сдерживаемая исключительно центром и лишенная упорядочивающих пространственное целое вершин, которые целокупно, но каждая в отдельности локализуют продуктивные с точки зрения структурного единства потенции, не может претендовать на конструктивное совершенство.
Наружный орган. Сложная формулировка.
Шаман Перестройки.Сами напросились! Теперь Вы видите, что лучше было воспользоваться тем моим высказыванием, которое предложено Вам вначале, не вынуждая меня приводить соображения, стоящие за ним. Тем более, что я, разговаривая с Вами, делаю скидку на ограниченные ресурсы Вашего интеллекта! Итак, вернемся к первоначальной формулировке: Правильная Окружность, с моей точки зрения, есть квадрат.
Наружный орган. Но разве квадрат не есть квадрат, а окружность – окружность?
Шаман ПерестройкиНет.
Наружный орган. Мне приходится настаивать на комментариях.
Шаман Перестройки. Настаивайте.
Наружный орган. Я настаиваю на комментариях.
Шаман Перестройки. И напрасно, Вы все равно их не получите».
Многие из историков, впоследствии занимавшихся исследованием этого знаменитого диалога, замечали, что информация, передаваемая через его посредство, производит на них впечатление либо недоданной, либо недополученной, и пытались объяснить такое свое впечатление тем, что участники диалога даже не попрощались друг с другом. Но согласиться с этой оценкой трудно – и, прежде всего, вот почему. Попробуйте вернуться глазами (но только и исключительно – глазами!) к концу интервью и представить себе, что непосредственно после фразы: «И напрасно, Вы все равно их не получите», – Наружный орган говорит: «Всего доброго, Шаман Перестройки!», а Шаман Перестройки отвечает ему: «Прощайте, Наружный орган!». Притом, что вышеприведенное интервью заканчивается, конечно, не ахти, но такой финал сделал бы его уж совсем идиотским. Тут даже практически безразлично, какую именно форму прощания предпочесть: не менее нелепым для собеседников было бы сказать друг другу: «Чао-какао!» или «Целую в уста и в другие места!», или «Бывай, братан!»
Впрочем, как бы там ни заканчивался злополучный диалог, именно он считается переломным моментом в истории сооружения Абсолютно Правильной Окружности из спичек – в этом мнения утлых членов бригады строителей полностью совпадали. У Лишнего Человека Ладогина не было оснований не согласиться с ними – собственно, поэтому он с ними и согласился и пошел на берег реки, где решил опережать свое время дальше, но увидел плывущего над рекой Редингота со херувимами. Они имели вид речного тумана.
– Как Вы могли допустить все это? – без обиняков спросил Ладогин у Редингота. Проигнорированные обиняки столпились в отдалении и враждебно смотрели на Ладогина.
– Вы о чем и кто Вы? – задал два вопроса Редингот.
– Я об Абсолютно Правильной Окружности из спичек, и я – Лишний Человек, – двумя ответами полностью удовлетворил его любопытство Ладогин.
– Лишних людей не бывает, – сказал Редингот с уверенностью бога. – Любой человек дорог Отцу Небесному.
– А вот об этом Вы лучше с автором настоящего художественного произведения поговорите, – переадресовал его Ладогин. – Или с Отцом Небесным.
Отца Небесного на месте не оказалось, автор же настоящего художественного произведения был слишком занят – так что Рединготу пришлось говорить и дальше с Ладогиным. А херувимы подлетели к обинякам и принялись утешать их как могли.
– Что касается Абсолютно Правильной Окружности из спичек, – вздохнул Редингот, – то она превратилась в квадрат.
– Вот то-то и оно! – с укоризной подхватил Ладогин. – Куда же Вы смотрели?
– Я смотрел в будущее, – ответил Редингот.
– То есть вот сюда… где мы сейчас находимся? – поразился Ладогин.
Редингот устало, как пахарь на закате, улыбнулся:
– Да какое же тут будущее? Тут унылое настоящее, дорогой мой! Унылое настоящее и квадрат. А будущее – оно далеко… далеко и округло.
– Вы это Шаману Перестройки скажите! – опять переадресовал его Ладогин.
– Шаману Перестройки это знать ни к чему, – махнул рукой Редингот, незаметно для себя сбив на землю целеустремленно пролетавшую мимо бабочку. – Он пошаманит-пошаманит да уйдет. Мы же – останемся. И будет нам честь и хвала.
– Вы тоже, что ли, время свое опережаете? – подозрительно спросил Лишний Человек Ладогин, подбегая к потерпевшей бабочке, расправляя ей крылья и делая искусственное дыхание, а потом и массаж сердца. Оклемавшись, бабочка шумно задышала, вскочила на крепкие ноги, поблагодарила Ладогина за оказание первой медицинской помощи и продолжила свой целенаправленный полет.
– Чтобы я свое время опережал? – продолжал между тем Редингот. – Да никогда в жизни! Я-то как раз иду в ногу со временем. Его нельзя оставлять без присмотра. Не то опередишь его, оглянешься, а они тут такого натворили…
– Они – это кто?
– Герои настоящего художественного произведения – вот кто!
– За этим не Вам следить полагается, за этим автору следить полагается! – упорядочил полномочия Лишний Человек Ладогин.
– На автора надейся, а сам не плошай, – сказал бог по имени Редингот.
Кстати, он был совершенно прав.
И, будучи правым, собрал херувимов, чтобы вместе с ними отправиться дальше. Загрустившие без херувимов обиняки тоже бросились вслед и слились со свитой Редингота. Скоро уже было совсем трудно сказать, кто там вдали – херувим или обиняк…
В этом месте настоящего художественного произведения автор вздохнул и подумал, что пора бы здесь вывести Лишнего Человека за рамки художественного целого, ибо поставленную перед ним задачу – опередить свое время – Ладогин давно выполнил и больше никому не нужен.
– А зачем я опережал свое время? – так ничего и не поняв, интересуется тот, стоя непосредственно у выхода из поля зрения автора.
– Чтобы другим неповадно было, – отвечает автор с хитрецой и, закрывая дверь за Лишним Человеком Ладогиным, говорит, обращаясь теперь уже к истории человечества: – Ну что, история человечества, наделала в штаны?
ГЛАВА 34
Еще одно беспардонное нарушение принципа линейности повествования, уже сто раз нарушенного
Только очень немногие из вас – практически единицы, – разлюбезные мои читатели, догадываются, да и то смутно, что автор – тоже человек. А между тем именно потому автору и не чуждо ничто человеческое – взять вот, например, человеческие слабости, которых у него хоть отбавляй… и отбавляй, и отбавляй. Автор – как, в общем-то, и любой из нас! – груб и невоспитан, глуп и необразован, труслив и малодушен, подл и коварен, лжив и бесстыден, нагл и распущен, зол и несправедлив, жаден и завистлив, себялюбив и корыстен, расчетлив и низок, гадок и омерзителен, хищен и бессердечен, дряхл и уродлив, молод и наивен, сер и невыразителен, аляповат и безвкусен, худ и изможден, толст и неповоротлив, вял и безынициативен, нервен и раздражен, наг и сир, надменен и заносчив, жалок и одинок, мелочен и отвратителен, нищ и обездолен, страшен и чудовищен, болен и немощен… Но главное – совершенно беспринципен. Иной раз подойдет к нему какой-нибудь дотошный гражданин вселенной и скажет с укором:
– Что у Вас человеческих слабостей хоть отбавляй – это я вижу. Но меня интересуют Ваши сильные стороны – в частности, Ваши принципы: принципы хоть какие-нибудь есть у Вас?
А беспринципный автор в ответ:
– Да что Вы такое говорите-то, дорогой дотошный гражданин вселенной… конечно, у меня есть принципы, у меня ужасно много принципов!
