Магдалена улыбается и тут же понимает, что это ее первая улыбка за двое суток, а сама говорит:
– Твой неожиданный интерес к тренингу, да еще такому крутому, случайно никак не связан с нейрохирургией?
Амелия усмехается и садится прямо. Только сейчас она обращает внимание на работающий телевизор. Ток-шоу все идет… улыбки до ушей с демонстрацией безупречных зубов, оживленная жестикуляция, беззвучно двигающиеся губы… и наверняка конвульсивные взрывы смеха.
– Что ты смотришь? – спрашивает Амелия.
– Да так… ничего.
– Кажется, это «Лоболоко»?
Магдалена решает отбиваться.
– Да я толком не смотрела и звук убрала, боясь тебя разбудить. Я знаю, глупое шоу, но бывают просто глупые, а бывают забавные глупые вроде «Симпсонов», и «Лоболоко», мне кажется, из их числа.:::::: К черту «Лоболоко»!:::::: Ты начала что-то говорить…
– Разве? Уже не помню.
– Мы говорили о велотренажере и о том, почему ты начала заниматься…
– Забыла, что я говорила. А, неважно… Сегодня я убедилась: когда крутишь педали, думаешь только об одном: «Господи, только бы продержаться!» Тут тебе не до личных проблем. Магдалена, ты должна попробовать. Гарантирую, ты не сможешь крутить педали на пределе и при этом думать… о том о сем. Переключись! Как ты вообще? С виду вроде получше.
– Немножко… Я тебе говорила, что вчера видела Нестора?
– Что?! Нет, ничего не говорила. Как это произошло?
– Ну… я просто…
– Ты просто что? Ну-ка, давай колись!
– Я ему позвонила, – робко признается Магдалена.
– Ты ему позвонила? Вот так подарочек, ха-ха-ха! Интересно, сколько раз он прочитал благодарственную молитву?
– Я ему позвонила, потому что он коп, и я подумала, может, он сумеет мне помочь… в истории с Сергеем.
– И ты про это ему рассказала? – изумляется Амелия.
– Ну, не про то, что я лежала голая у него в постели. О постели я вообще ни слова… и как я с ним познакомилась… просто что оказалась у него в гостях вместе с другими людьми… Я даже не говорила про то, что было раннее утро. Только о том, как меня напугало, что он отдает приказы направо и налево, как какой-нибудь босс мафии или наркобарон… как он велел своему роботу бритоголовому отвезти меня домой… и спросила Нестора, что мне делать… ведь, если я заявлю в полицию, это может выплыть наружу, и тогда Сергей пришлет своих головорезов по мою душу.
– Я думала, он не при делах. Разве он все еще коп?
– Ничего не могу сказать. После статей в газетах и роликов в Интернете он стал вроде как знаменитостью.
– Ну да, парень из Хайалии, от которого ты не знала, как поскорее избавиться.
Амелия улыбается, разговор кажется ей забавным, но Магдалена не собирается ее за это упрекать. Ей важнее поговорить с Амелией, которая поможет ей разобраться в ситуации и заодно уяснить место Нестора в ее жизни.
– Я сама удивилась, – отвечает она. – Он был какой-то… не такой. Стал как будто больше…
– Может, появилось свободное время и он просто чаще ходит в спортзал?
– Я не об этом. Не о мускулатуре. Увидев его, я подумала: «А ты все такой же», но когда я начала ему рассказывать, он меня слушал так по-взрослому, с таким… участием… как будто для него это очень важно, понимаешь?
– Ну да, он до сих пор от тебя без ума.
– Не в том дело. Он держался по-мужски, как человек, берущий на себя ответственность. Он слушал не для того, чтобы сделать мне приятное. Он забрасывал меня вопросами, очень конкретными, профессионально… вроде как он в теме и знает, что надо делать. Он был… не знаю, как сказать… такой… – она хихикает, словно заранее снимая ненужный подтекст с последующего слова, – горячий.
– О господи! Вот уж не думала, что когда-нибудь услышу от тебя, что Нестор Камачо горячий.
– Я не в смысле обалденный или с ума сойти… просто сильный, понимаешь? Я даже подумала, может… – Она не договаривает.
– Ты подумала, что, может, не стоило с ним рвать?
– Я принимала его как данность, – поясняет Магдалена. – Он один всегда готов был меня выручить. И сейчас, если что-то у меня происходит, он первый, о ком я вспоминаю. Это ведь что-то да значит?
– Не могу сказать, что с тех пор ты вышла на другой уровень.
– Да уж, нашла извращенца с криминальным уклоном, – согласилась Магдалена с подругой. – Надо было постараться.
– Не казнись. По крайней мере, у тебя был Нестор, а это не так уж мало. И на чем вы расстались?
– Ни на чем, то-то и оно. Только я почувствовала к нему теплые чувства, как он сбежал.
– Классика жанра.
– Сказал что-то вроде «я должен позвонить своему напарнику» и исчез. В этом даже была… доблесть, что ли. Он словно бросился в бой… не знаю, как еще сказать.
– Рыцарь из Хайалии!
Вдруг обе посмотрели на телеэкран. Сочетание света и тени резко поменялось. Ток-шоу явно записывали в студии, где контраст минимальный, а тут зрителя перенесли в яркий солнечный день, где тень от здания казалась заретушированной чернилами. Трех– или четырехэтажное строение с опоясывающими террасами… нет, галереями во внутреннем дворике. Этажи соединяются наружными лестницами, и у подножия одной из них явно лежит человек, головой вниз, накрытый белым покрывалом, иными словами – труп. Рядом стоят копы, а само место оцеплено желтой полицейской лентой, удерживающей на расстоянии толпу старичков на ходунках.
– Ну-ка, прибавь звук, – просит Амелия.
Магдалена увеличивает громкость. На экране возникает репортер, молодая блондинка.
– Обрати внимание: одни блондинки, даже на испанских каналах, – с досадой в голосе замечает Амелия. Блондинка тараторит в микрофон:
– …и вот что вызывает вопросы: художник жил в Холлендейле, в доме престарелых… практически ни с кем не общаясь… под именем Николая Копински, а свою квартиру превратил в подпольную художественную мастерскую, и доступ туда был для всех закрыт.
– О боже! – вырвалось у Магдалены. – Она сказала «Холлендейл» или мне послышалось?
– Так и сказала.
– О боооооже! – Магдалена крестится и прячет лицо в ладони. – Единственное слово из разговора Сергея по телефону, которое я тогда уловила: «Холлендейл». Остальное – по-русски. Дева Мария! Я должна позвонить Нестору! Что же это происходит? Боже мой…
Она заставяет себя сбегать в спальню за мобильным – и тут же возвращается, чтобы не оставаться в одиночестве, – и находит в «контактах» телефон Нестора. Слышатся звонки, и почти сразу включается автоответчик: «…недоступен. Если вы хотите оставить…»
Магдалена поворачивает к подруге лицо, на котором написано полное отчаяние, и с обреченностью, словно наступил конец света, выдыхает:
– Не отвечает.
Кисуля Посада ждет его у выхода из лифта на втором этаже и, когда двери открываются, обращается к нему: «Офицер Камачо?» – будто не знает, с кем имеет дело, и тут же предлагает следовать за ней в кабинет Шефа.
Нестор пытается по ее красивому лицу определить хоть что-нибудь. Непроницаема, как стена. Э, так дело не пойдет. Как он ее желал в тот день, когда разразился кризис, лишивший его дара речи… Неужели она не помнит? У него вырывается:
– Как тогда… долгий марш!
В полуобороте она на ходу бросает:
– Долгий марш? Здесь несколько шагов.
То есть: «Я не знаю, о чем вы говорите, и мне некогда в это вникать». Как и в прошлый раз, она доводит его до кабинета и со словами «я ему скажу, что вы здесь» скрывается за дверью.
Через секунду выходит.
– Он вас ждет.
Нестор еще раз пытается что-то прочесть: по губам, по глазам, по изгибу бровей, по наклону головы… хоть что-нибудь! Нет, это не женщина, а холодный камень.
Нестор вздыхает и входит. Шеф даже не поднимает головы.:::::: Настоящий шкаф!:::::: Нестор словно открывает его для себя заново. Синяя рубашка с длинными рукавами и звездами на воротничке не может скрыть спрятанную под ней физическую мощь. Вооружившись шариковой ручкой, Шеф изучает лежащую перед ним распечатку. Наконец смотрит на вошедшего. Не встал, не протягивает руки. Просто говорит: «Офицер Камачо». Констатация факта.
:::::: Как дела, шеф? Рад вас видеть, Шеф! :::::: Все не то. Нестор останавливается на самом простом варианте. Подчеркнуто официальном.
– Шеф.
– Садитесь. – Шеф указывает на стул напротив. Точное повторение их первой встречи. Нестор падает духом. Садится. Шеф меряет его долгим взглядом и начинает: – Я должен вам кое-что…
Он не договаривает: в приоткрытую дверь заглядывает Кисуля.
– Шеф? – говорит она несколько неуверенно и манит его рукой. Шеф идет, и между ними происходит короткий тет-а-тет, из которого Нестор разбирает только первую фразу: – Извините, Шеф, что помешала, но я подумала, что это важно…
Потом она понижает голос, и ее речь превращается в тихое бормотание. Кажется, прозвучала фамилия «Королев»… или у него паранойя? Из-за Королева Нестор нарушил комендантский час, и сейчас его наверняка пригласили по этому поводу.:::::: O, Dios Dios Dios:::::: Даже молиться Богу у него не очень получалось. Да и с какой стати Господь должен до него снизойти?:::::: Господи, ты простил даже Иуду, а я лишь совершил грех обмана… и немного солгал… Да хрен с ним! Безнадега! Иуда, по крайней мере, помогал Христу, прежде чем его предать. А я? Бог даже не посмотрит в мою сторону. Я не заслужил. Влип по полной.::::::
