Оказывается, накануне днем, благодаря деньжищам, отобранным у Бочека, и посредством посла Иоанна Султанийского, удалось вслед за греками и латинянами подкупить некоторых туркменских полководцев, которые были в составе войска османского султана Баязида. Это немаловажный успех, да Тамерлан на это особо не обращает внимания и пока дает только малый задаток, ибо знает, что и без этих предательств под его командой почти в два раза больше войск, и они под прессом единоначалия. А если некоторые полководцы Баязида уже пошли на торг и сговор с ним, то это уже не армия — он должен победить! Да ликовать еще рано и расслабляться непозволительно, правда, праздновать повод есть. Тамерлан велик! И его власть признали почти все европейские монархи. От их имени король Франции Карл VI прислал договор, согласно которому Европа будет ежегодно выплачивать Тимуру дань. Правда, далее проливов Босфор и Дарданеллы, то есть границ Азии, Великий эмир не переходит. В общем мир поделен. (Как звучит современно.)
Но это при одном условии, если Тимур одолеет Баязида, освободит Европу от тюрко-османского ига.
Это был величайший дипломатический успех, и более того, в военно-политическом аспекте таких завоеваний не добивался никто — ни до, ни после Тимура, даже Александр Македонский, Чингисхан, тем более Наполеон.
Перо подсказывает, что сам Тимур понимал, что находится на пороге абсолютного величия и исторического бессмертия. Он также понимал, что до этого предстоит свершить, наверное, самый ответственный, тяжелый и решающий бой. И, примерно предчувствуя его исход, он думал о своем сверхвеличии, о вечной славе своей и своего рода.
От таких обстоятельств и мыслей даже такой сильный человек, как Тимур, несколько теряет жизненные ориентиры. Теперь он даже вспоминать не хочет, что когда-то телят пас, был на побегушках и нанятым разбойником у мелких князьков. Его сверстники-друзья, которые могли бы это вспомнить, — кто, воюя рядом с ним, погиб, кто сам умер, а кого он сам изжил. И ныне не может быть такого понятия, как выборный орган Курултай, — их род имеет древнейшую генеалогию, пересекающуюся с Чингисханом, а начало берет чуть ли не от пророка Ноя. И вроде все, о чем мечтал Тимур и даже не смел мечтать, сбылось. И он верит — пользуясь его плодами, потомки еще более расширят империю, династия Тимуридов будет существовать вечно, пока стоит этот мир. Вот только одна беда — после того, как скрытно написал он завещание в пользу внука Мухаммед-Султана, между наследниками началась открытая распря. А что будет, когда его не станет?
Вообще-то предпочтением по традиции должен пользоваться старший сын. Как известно, Мираншах уже ни на что не годится, он под неким домашним арестом в Самарканде. Другой сын, Шахрух, немного мягкосердечен, всем миром управлять не сможет. Но с ним следует объясниться.
— Дорогой Шахрух. Теперь ты сам отец. Скажи, ты ведь всех своих детей любишь одинаково? Вот так и я вас всех одинаково люблю. Быть моим наследником — нелегкая доля. А выбрал я Мухаммед-Султана, потому что он старше тебя, был мне верной опорой, свершая подвиги и великие дела. Но и это не главное, главное — он старший сын моего покойного старшего сына Джехангира. Ты одобряешь мой выбор, и будешь верен ему?
— Отец, мой Повелитель, — бросился на колени Шахрух и поцеловал кончики сапог Тимура. — Клянусь, пока я жив, будет только так!
— И ты призовешь к этому остальных внуков?
— Твое слово — закон, Повелитель!
После этого в «Сказке Востока» Тебриза Великий эмир консультировался со своими секретарями, а потом собрал всех своих законнорожденных: сына и внуков и держал следующую речь, которую записывали трое писарей:
— Нашему Великому роду тысяча лет, и еще столько же он будет существовать, если вы будете следовать моим заветам, как и я следовал заветам моего отца. Я знаю своих предков в пятнадцатом поколении. Мы произошли от легендарной Алан-Гоа.[226] Ее шестым потомком был Туменай-хан, от которого пошли две великие ветви — Чингисхана и наша.
Чингисхан, его сыновья и внуки были великими людьми. Они захватили и подчинили себе почти весь мир. Однако последующие поколения Чингисхана стали пренебрегать положением Сводов законов — Ясов, они погрязли в излишествах, междоусобицах и распрях и почти что утратили свое могущество. Но, слава Всевышнему, есть мы. И отныне нам волей Небес выпала божественная миссия управлять миром и темными людьми. Мы избранный род и сохраним свое господство еще тысячу лет, если вы будете следовать наставлениям предков. Об этом можно долго говорить, но я лучше повторю то, что своим потомкам завещал Чингисхан. Он всегда призывал к укреплению согласия и упрочению привязанности между сыновьями и братьями, и всегда сеял семена гармонии и согласия в сердцах своих сыновей, братьев и родственников, и рисовал в них картины помощи друг другу и поддержки. И он упрочивал те здания и укреплял те основания с помощью притч. Однажды он собрал вместе всех своих сыновей и, достав из колчана стрелу, преломил ее. Затем он достал две стрелы и также переломил их. И он продолжал так делать, добавляя к пучку по одной стреле, пока не набралось столько стрел, что даже богатыри не могли сломать их. Тогда, повернувшись к своим сыновьям, он сказал: «Так и с вами. Слабая стрела вместе с множеством других стрел становится прочной, и даже могучие воины не могут переломить ее и в бессилии опускают руки. Поэтому пока вы, братья, будете поддерживать друг друга и крепко помогать один другому, какими бы сильными и могущественными ни были ваши враги, они не смогут вас победить. Но если не будет промеж вас вождя, чьему совету смогут последовать другие братья и сыновья, и супруги, и товарищи, чьим приказам они могут повиноваться, то вы будете подобно змее о многих головах. И однажды ночью, когда стояла злая стужа, головы решили заползти в нору, чтобы укрыться от мороза. Но когда одна голова просовывалась в нору, другие мешали ей. И так они погибли все до одной. А другая змея, у которой была всего одна голова и длинный хвост, заползла в нору, где нашлось место и для ее хвоста, и для всех ее членов, и они спаслись от лютого холода.[227] Смысл этой притчи состоит в том, — продолжал наставления Тимур, — чтобы умный человек учился на чужом примере, и это повествование служило бы ему уроком, ибо Всевышний сказал: «И не препирайтесь, а то ослабеете. И уйдет ваша мощь».[228] Вы согласны с этим решением?
— Клянемся, Повелитель, — дружным хором, все упали на колени.
— Вы будете так же верны моему наследнику — эмиру Мухаммед-Султану.
Тамерлан хоть и малограмотен, а прекрасно понимает силу, память и знание Пера. Поэтому составляется соответствующий документ — протокол, где расписываются все законнорожденные потомки. Этот протокол, как весомое доказательство, подкрепляется к уже заверенному завещанию Великого эмира.
К сожалению, эти документы, как и многие-многие другие, для истории не сохранились — были утеряны либо просто уничтожены. И вообще, после Тимура мало что в письменном виде осталось. Тем не менее есть один лист, как утверждают исследователи, написанный собственноручно, Пером, и на нем весь Тамерлан, его характер и, наверное, время абсолютного величия, когда он на большом листе во всю ширь, как властелин мира, размашистым, корявым почерком (правая рука больная), царапая, будто в руках не Перо, а меч, написал:
«Моим детям — счастливым завоевателям государств, моим потомкам — великим Повелителям мира».
Нам кажется, что с помощью Пера мы как-то смогли определить характер нашего героя — некий господь на земле, и на века. Да почему-то этот хищный эпиграф Тимур вынес как предисловие в своем «Уложении», а наше Перо вывело в самый конец главы. А мы повторно вспомним древнюю мудрость — «презрение к людям — от низости и безобразного характера».[229] Это Тамерлан?
* * *
Во «Всемирной энциклопедии войн» (есть и такая) написано, что битва между турками Баязидом и Тимуром, произошедшая во второй половине июля 1402 года под Анкарой, является самым грандиозным, массовым и судьбоносным событием средневековья, во многом изменившим и определившим дальнейший ход мировой истории.
Безусловно, это так. И, как есть в истории, это событие с разных позиций видится во времени по-разному. Так, для европейцев, которые накануне, в 1396 году, во время последнего крестового похода потерпели сокрушительное поражение под Никополем от Баязида (мы об этом вскользь упоминали), этот поединок был неким реваншем, возмездием, а в целом, можно сказать, избавлением от тюркского, точнее мусульманского проникновения в континентальную Европу.
В противоположность этому мусульманские хронисты сообщают, что поход Тимура под знаменем Ислама на Анатолию нанес непоправимый удар по основам веры, подорвал развивающиеся силы новой религии и остановил продвижение учения пророка Мухаммеда на север, в Русские степи, и на запад — в Европу.
