Джонатан провел влажной губкой по лбу больной.
— Успокойтесь, Принцесса. Поспите.
— Как, вы не пьете вина? Разве французское вино не священный напиток? Разве Бог не благословил Францию? Хорошо ли пить вино во Франции? Не опасно ли пить вино в Америке? Вы любите кофе? А Кофею?
— Не могу ничего сказать по этому поводу.
— Как только я приду к власти, моя полиция с ней разберется. А из ее машины я сделаю чучело. У меня работает лучший чучельник машин во всем мире. Все англичане — людоеды.
Она резко приподнялась:
— Вы знаете, что я прямой потомок Нефертити? Мое генеалогическое древо так высоко, что в него много раз попадала молния. Его верхушка обуглилась и затвердела, словно острие рогатины, но у подножья с недюжинной силой полезли новые ростки. Все личности из словаря имен собственных — мои родственники. У нас с рождения есть нечто общее: три фаланги указательного пальца — фаланга, фалангина и фалангетта. Люблю болеть. Полное ощущение, что живешь в обморочном состоянии. Надо же, ваша сигарета загорела на солнце.
— Это сигара.
— У нее солнечный удар, и кончик покраснел.
Грузовик ехал по аллее, покрытой почечными камнями.
Описав полукруг, машина остановилась.
Слуги помогли Джонатану внести девочку в дом. Внутри замок был бесподобен. Он был задуман как огромный карточный домик. Монументальные фигуры провожали взглядом процессию.
— За замком неусыпно следит Пиковый Король, — шепнула Кофея. Но сегодня вечером трефы — козыри, и вы ничем не рискуете.
Ангину положили в комнате, обитой синим бархатом и с окном во всю стену. Ее личико было белее подушки, на которой пламенела ее шевелюра. Позже пришел доктор, серьезный молодой человек в очках и с черным кожаным портфелем под мышкой.
— Ну-с, осмотрим больную. Если болезнь запущена, мы пропишем пациентке спячку. Сейчас это стало возможным, и риск сводится к минимуму.
— Знакомьтесь, доктор де Прессняк, — представила Кофея. — Он берет по-божески.
— Она выпила слишком много красного, доктор, почти целую бутылку.
— Хм… Виски гораздо безопаснее. Я с удовольствием пропустил бы стаканчик для храбрости, поскольку мне очень страшно.
И выпил залпом. После чего, дрожа, приблизился к Ангине и стал ее слушать.
Не дышите. Дышите. Произнесите три раза «тридцать три» и назовите сумму. Странно, ничего не слышу. Я, наверное, заболел.
Взволнованный доктор де Прессняк забыл о больной и принялся слушать себя. Он кашлянул, произнес «девяносто девять» и задержал дыхание. Так надолго, что потерял сознание. К счастью, Джонатан сообразил, что нужно приказать ему снова начать дышать. К доктору вернулся здоровый цвет лица. После еще одного стакана виски он окончательно поправился. С уверенным видом он вынул блокнот и открутил колпачок ручки.
— Тихо! Сейчас дам рецепт. Как пишется «считать ворон»?
— Через две «о», — сказала Кофея на американском варианте английского.
— Благодарю. Можно сказать «каким бы интересным это не казалось»?
— Нельзя. Следует говорить «каким бы интересным это ни казалось», — поправил Джонатан.
Доктор строчил страницу за страницей. Иногда он прерывался, чтобы осведомиться:
— ?
— !
— Благодарю.
И снова погружался в составление рецепта, который он закончил через несколько часов. Он состоял из сотни листов. Автор устал, но выглядел довольным.
Это мой шедевр, — заявил он, наполняя стакан виски. — Я отправлю его моему издателю, тот даст много денег, и я наконец-то смогу бросить медицину, которая внушает мне отвращение. Я охотно позабавил бы вас некоторыми отрывками, но сам не понимаю, что написал. Обычно я обращаюсь к аптекарю, единственному человеку, которому удается разобрать мой почерк.
— А как же больная?
— Если она захочет вина, дайте ей стаканчик. Лучшее лекарство.
— Зачем же тогда такой длинный рецепт?
— Это мой тридцать первый роман ужасов, наиболее законченный. Его навеяла книга, которую я недавно прочел, и я воспроизвел ее слово в слово. О, сколько деликатности и самоотречения понадобилось мне, чтобы уйти в тень произведения моего собрата по перу! Взяв за основу банальную историю, я сотворил одну из вершин мировой литературы, где разухабистый лиризм органично сплетается с ясностью стиля. Как, спрашивается, в подобной обстановке я мог отвлечься на ничтожных микробов, кишащих в ваших организмах? Прощайте!
— Прощайте. Поставьте бутылку на место, пожалуйста.
Уязвленный де Прессняк с плохо скрываемой обидой поставил бутылку на столик и вышел, хлопнув дверью.
— Ничего страшного, — сказала Кофея. — Он всегда так себя ведет. Он блестящий медик и великий писатель. Лучшего доктора для малышки нельзя было найти. Пусть она отдохнет. А я пока покажу вам ваши спальни. Места, правда, маловато, поскольку в данный момент в замке множество гостей.
Они поднялись на один этаж.
— Это для Санта-Клауса, а это для Джонатана.
Джонатан поблагодарил хозяйку и прошел в комнату.
Кровать стояла в глубине алькова. Раздвинув скрывающий ее кружевной балдахин, юноша с удивлением обнаружил трех спящих бородатых мужчин. Электрический свет разбудил их. Они пришли в ярость оттого, что кто-то их побеспокоил.
Чем вы торгуете? Нам ничего не нужно.
— Меня зовут Джонатан. Кофея сказала, что я могу здесь переночевать. Но поскольку вы тут…
— Если Кофея вам разрешила, тогда мы подвинемся, кровать широкая.
Джонатан притулился на краешке, который выкроили ему три бородача. Ему пришлось встать и выключить свет. В темноте его сосед прошептал:
— Кстати, вам не мешало бы знать, кто мы такие. Я — Черная Борода, а моих братьев зовут Зеленая Борода и Мягкая Борода. Спите спокойно. Вы нас не интересуете. Мы заняты тем, что без устали разыскиваем маленькую рыжеволосую девочку, которая сбегает у нас из-под носа. Спокойной ночи, господин Джонатан, и обязательно нас разбудите, если вы ее встретите, мы будем вам чрезвычайно признательны.
Посреди ночи Джонатан вылез из-под одеяла и бесшумно встал. Чья-то рука обхватила его запястье.
— Вы куда? — тихо спросил Черная Борода.
— Пойду посмотрю, в какой фазе луна.
— Могу дать вам необходимую информацию: она полная.
— Хотелось бы пройти на кухню и перекусить.
— У меня под подушкой круассаны. Дать вам один?
— Нет, спасибо. Меня мучает жажда.
— Есть бутылочка содовой. Угощайтесь.
Джонатан выпил глоток кисловатого напитка.
— Большое спасибо. Теперь у меня руки липкие. Надо бы сполоснуть.
— Вот влажная салфетка и полотенце. Возьмите и протрите.
— Просто не знаю, как вас благодарить. Я бы еще выкурил сигаретку, мои в машине остались…
— Могу предложить «Голуаз».
— Вы слишком добры ко мне. Огоньку не найдется?
— Разумеется.
Черная Борода чиркнул спичкой. Джонатан задул пламя сразу, как только оно вспыхнуло. Черная Борода выругался.
— Сквозняк. Попробую другую.
Каждый раз Джонатан гасил пламя. Вскоре коробок опустел.
— Пойду принесу зажигалку, — предложил юноша.
Не дожидаясь ответа, он направился к двери.
— Хотите, я провожу вас?
— Я тронут вашим вниманием. Не стоит беспокоиться.
— Разрешите составить вам компанию! — умолял Черная Борода дрожащим голосом. — Если вы заблудитесь, я буду очень переживать!
— Не тревожьтесь. Я разбросаю на дороге волосы, чтобы не потеряться.
Черная Борода с трудом сдерживал рыдания.
— Тогда до скорой встречи, дорогой Джонатан. Не выходите надолго, а то простудитесь.
— Пока.
Джонатан на цыпочках подкрался к двери Канцлера и тихо поскребся. Ему открыл одноглазый гном.
— Вам назначено? — последовал вопрос.
— Нет, меня ждут.
— Заполните анкету. Впишите вашу фамилию и цель посещения печатными буквами.
Джонатан повиновался. В графе «цель посещения» он поставил «по личному делу». Одноглазый скрылся и вернулся через несколько минут.
— Вас примут. Прошу следовать за мной.
Он провел Джонатана до кабинета, в центре которого за письменным столом восседал незнакомец. Он был занят тем, что просматривал стопку каких-то документов.
— Присаживайтесь, — скомандовал он, не отрываясь от бумаг.
— Нет, нет, это ошибка, я пришел не к вам.
Наконец чиновник поднял голову. Он поразительно напоминал свинью. Время от времени он подергивал носом, это довершало сходство.
— Кого вы хотели видеть?
— Канцлера, моего друга.
— Что вы говорите! И давно вы его знаете?
— Скажем, не очень.
— Вы отказываетесь отвечать на мой вопрос? Приходите посреди ночи, чтобы повидать человека, которого толком не знаете, и отказываетесь отвечать на невиннейшие вопросы? Я нахожу, что вы крайне подозрительны!
