– Какие курсы?
– Я не знаю. На какие-нибудь ускоренные курсы стриптиза…
– Что с тобой происходит, может, скажешь?
– Ладно, пора спать.
– У нас с тобой секса не было месяц.
– Господи, – всплескивает руками Максим, – как время летит! Казалось бы – только вчера…
Разговор прерывает звонок в дверь. Максим открывает. На пороге все тот же сосед с какой-то бумагой в руках:
– Вот подписи всего подъезда.
Максим молчит.
– Перекрытия трещат.
Максим молчит.
– Вы завалите весь дом! Братская могила! Я ветеран, я горел в танке! Мне чужого не надо!
Максим смотрит на редкие кариозные зубы старика. «Тройка верхняя справа – отсутствует. Четверка там же – отсутствует. Слева двойка – явно надо удалять…»
– Я не хочу, чтобы ваша ванна упала мне на голову. У меня дочь – биохимик. Мы требуем!
Побледневший от ярости, Максим захлопывает дверь прямо перед носом соседа, рискуя без наркоза одним разом удалить ему все еще оставшиеся передние зубы.
* * *
В ванной комнате старый еврей, он же эксперт, долго возится с какими-то хитрыми приборами, набирает воду в джакузи, сливает и снова набирает. Он шепчет себе под нос какие-то цифры и производит расчеты в затертом, выцветшем блокноте. Вокруг него топчутся Максим, Настя, Антонина Павловна и Маша. Они с замиранием сердца ждут приговора.
– Ну что, дорогой мой, – после мучительного ожидания обращается он к Максиму, – давайте отойдем.
Эксперт берет Максима под локоток и отводит в коридор подальше от возбужденного семейства, как хирург после трудной многочасовой операции выходит к родственникам, чтобы сообщить им о том, что спасти больного не удалось.
– У меня для вас, как в том анекдоте, две новости. Одна плохая, другая хорошая. С какой начать?
– С какой хотите, – обреченно.
– Ладно. Хорошо. Тогда начну с плохой. Вот, смотрите. – Эксперт показывает Максиму расчеты у себя в записной книжке, тычет пальцем в размашисто выведенные цифры. – Вот сколько весит джакузи. Вот сколько весит она вместе с водой. Так? Так. Это нагрузка на один квадратный метр плиты. А это норматив. Так что… Сожалею, но увы.
– Вы же обещали хорошую новость.
– Вы что, не поняли?
– Нет, – недоумевает Максим.
– Ладно. Хорошо. Вот вам хорошая новость: если воду в вашу джакузи не набирать, то перекрытия ее выдержат.
– Зачем же мне джакузи без воды?
– Я знаю? У богатых свои причуды.
– Но я же уже набирал в нее воду, и ничего. И вы набирали, я видел…
– Молодой человек, вы знаете, что такое усталость материала?
– Нет.
– Ладно. Хорошо. Возьмем такой пример. Вот вы один раз не ночевали дома. Так? Так. Жена молчит. Второй раз не ночевали дома. Что жена? Жена молчит. Вы тогда и третий раз не ночуете, полагая, что она как молчала, так и будет молчать. Так? Так. Но, дорогой мой, в этом месте она уже не молчит! Вот что самое интересное! В этом самом месте она уже не молчит, а выгоняет вас на улицу. Как собаку. – Эксперт расплывается в улыбке.
– Эй, эй!
– Молодой человек, не надо мне «эй». Вы спрашивали за усталость материала, так я вам объяснил. Так? Так.
* * *
На кухне раздается трель мобильного телефона. Антонина Павловна озирается по сторонам, пытаясь понять, откуда доносится звук.
– Настя! – кричит она, заглушая работающую в коридоре дрель вибрациями собственного голоса. Двумя пальцами брезгливо, будто дохлого грызуна, она держит телефон за маленький хвостик антенны. – Настя! Я не знаю, что тут нажимать.
Настя появляется в дверях столовой:
– О, Максим опять забыл.
– Забери у меня эту радиацию! У вас будет рак мозга от этих мобильников.
Настя принимает телефон у Антонины Павловны в тот момент, когда он перестает звонить:
– Мама, тут только одна зеленая кнопка. Неужели так трудно понять?
– Не хочу я ничего понимать! Деньги вам девать некуда.
– Зря вы, мама. Вам тоже нужен мобильный телефон. Новый тариф для пенсионеров «Отговорила роща золотая» всего за тысячу условных единиц позволяет разговаривать всю оставшуюся жизнь плюс пять минут после смерти – совершенно бесплатно!
Антонина Павловна заметно оживляется:
– Бесплатный звонок с того света? Это просто восхитительно! Сказать по правде, втайне ото всех, я уже присмотрела себе новую модель «Nokia-666». Ее отличают эргономичный, современный дизайн и компактный размер. «Nokia-666» – практически не занимает места и отлично смотрится в гробу! Я обязательно позвоню вам с того света, если, конечно, там будет работать роуминг.
Снова звонит телефон.
– Алло! – говорит Настя. – Нет, это не Анна. Вы ошиблись. Пожалуйста.
Не успевает она положить трубку на стол, как телефон снова оживает.
– Да! Алло! Вы опять ошиблись. Нет, у нас совсем другой номер. Я не знаю, почему вы попадаете к нам.
Очередной звонок:
– Ну, наконец. Я безумно по тебе соскучился, – слышит Настя до боли знакомый голос. Выражение удивления на ее лице сменяет гримаса ужаса и брезгливости. – Я смотрю на часы каждые пять минут. Я хочу тебя, как никогда. Ты одна? Ты меня хочешь? Скажи, я все брошу и приеду…
– Приезжай, – выдавливает она.
– Это кто?
– А кого ты хочешь?
Далекие, будто с того света, частые гудки.
* * *
Она идет по улице, и плотный ветер хлещет ее по щекам. Глаза слезятся то ли от этого ветра, то ли от обиды и жалости к себе. Ее лицо подрагивает в такт шагам. В такт шагам соскальзывают на щеки крупные капли. Она гордо несет свое лицо навстречу другим лицам, как флаг. Если бы она действительно несла флаг, под который только что встала, как многие другие обманутые жены, то его полотнище билось бы на ветру – над плотными шеренгами, раздвигающими улицы, проспекты, площади и города.
Она заглядывает в бумажку, в которой нервным почерком зафиксировано место последнего сражения. Ее Бородино, ее Полтава, ее Аустерлиц. Подъезд, прошмыгнувшая кошка, гулкая лестница. Странно, в этом городе сотни тысяч, миллионы совершенно одинаковых безликих дверей с пузырьками глазков, с ковриками у порогов, с пупками звонков, и лишь за одной из них живет какая-то Анна. Притаилась там и живет.
Внезапно щелкает дверной замок, и что-то черное, стремительно, как крик среди тишины, бросается под ноги. Черный тойтерьер, противно цокающий коготками, трусливо отскакивает на тоненьких лапках и снова атакует Настины ноги, оглашая подъезд захлебывающимся хриплым лаем.
– Лорик, нельзя! – кричит ему появившаяся из-за двери старушка.
Настю охватывает ужас, сердце ее бьется, как рыба, выброшенная на сушу.
– Лорик, прекрати, – ворчит старуха, оттаскивая собачонку от Насти.
У одиноких старушек почему-то всегда заводятся злые и неврастеничные тойтерьеры.
* * *
Она звонит в дверь.
– Открыто! – доносится приглушенный мужской голос.
Настя входит в коридор, ошарашенно оглядывается по сторонам. Идет в комнату – никого. Но ее беспокоит не это, а пугающая похожесть этой квартиры на ее собственную.
Слезы сами по себе катятся по щекам. Она прикасается к стенам и тут же отдергивает руку, как от раскаленного металла. Она пытается понять, как-то объяснить происходящее. Ей кажется, что это сон. Во сне случается всякое. Сны бывают к беременности, к неприятностям, к деньгам, к путешествиям… А к чему все это? Непонятно.
На встречу ей выходит неизвестный мужчина с бутылкой в руке:
– Вы кто?
– Я Настя. – «Как глупо», – фиксирует она как бы со стороны.
– Настя. Сегодня – отличный день, Настя. Я заработал кучу денег! Давайте отмечать. – Он поднимает бутылку. – Располагайтесь, Настя, чувствуйте себя как дома.
– Как дома… – повторяет Настя зловещий каламбур. – Я не пью. А вы кто? – Ей кажется, она берет себя в руки.
– А я пью, – отвечает Сергей и смеется.
– Это ваш телефон? – протягивает трубку.
– Ну, не совсем. Но плачу за него, кажется, я. – Он снова смеется.
Настю раздражает его глупый самодовольный смех:
– А где Анна?
– Не знаю. Вы к ней?
– Я пришла узнать, что все это значит.
– Что все?
– Все это. – Она пробегает взглядом по стенам и потолку.
– Ну, и узнали?
– Узнала.
– И что это значит?
– Это значит, что все плохо! Все очень плохо. А вы веселитесь.
У Сергея портится настроение. А Настя, напротив, становится смелее:
– Кто здесь живет?
– Здесь живет моя женщина, – на этот раз раздражается Сергей. – Что вам еще надо? Кто вы, в конце концов?
– Телефон вашей женщины оказался у нас дома. А квартира этой вашей женщины – точная копия нашей квартиры.
– Почему?
– Это я вас хочу спросить – почему?
– У нас евроремонт, – невпопад брякает Сергей.
– У вас жена гуляет, а не евроремонт.
– Жена дома, – злится он.
– Вы же сказали, что ее нет.
– Кого нет?
– Этой вашей Анны нет.
– Анны нет, а жена дома.
– А кто здесь живет?
– Анна.
– А с кем она здесь живет?
