— Здравствуйте, — вежливо произнес предполагаемый член террористической группировки. — Можете называть меня Али.
— Очень приятно, — пробормотал я. — Артем.
— Вы не беспокойтесь, документы у меня в порядке, могу показать.
— Если вас не затруднит.
— Погоди, — вмешался Иван. — Ты же говорил, что у тебя регистрации нет.
— Я не говорил.
— Как так? Та старушка, Агрипина Петровна, спросила: «Регистрации нет?» Ты ответил «Да».
— А надо было сказать: «Нет»?
Теперь вмешался я.
— Если позволите, я прерву ваш лингвистический диспут. Мы остановились на очень актуальной теме проверки документов, я не ошибаюсь?
Али молча шагнул к столу и привычно выложил на стол стопку документов. Среди которых помимо паспорта со всеми нужными отметками оказался и студенческий билет Московского Государственного Университета.
— Так вы, молодой человек, студент?
— Закончил первый курс. Факультет психологии.
— Неплохо. А не слишком вы молоды для студента? По паспорту вам только еще 16.
— Мой отец — учитель, и я окончил школу в 14 лет. Год работал на хлопке, чтобы заработать на учебу. И вот поступил.
— Домой на каникулы решили не ездить?
— Это дорого. У нас большая семья.
— Ну что же, я рад, что Иван помог вам сегодня выбраться из трудной ситуации.
— Спасибо. Я знал, что Аллах не оставит меня в беде и пошлет мне кого-нибудь в помощь.
— В смысле, наш Ванька выступил, как посланник Аллаха?
— Да.
— Я польщен.
С этими словами я развернулся и ушел на фиг на кухню. С ума тут сойдешь.
Поужинать в одиночестве мне не довелось. Оба гаврика, хотя и были сыты, притащились за мной следом и наладились пить чай и услаждать мой слух приятной беседой.
— Ну, как там Третьяковка? — спросил я, терпеливо пережевывая жестковатую пережаренную рыбу (таланты ребенка в области кулинарии, похоже, еще не оформились). — Удалось что-нибудь обнаружить?
— Ага, — бодро откликнулся Иван.
— Только пока не поняли, что это означает, — дополнил Али.
— Излагайте.
— В общем, мы обнаружили удивительную вещь. На иконе Андрея Рублева «Спас» на самом краю уцелевшего красочного слоя мы разглядели изображение чьей-то руки. Судя по ее размеру, самому Христу эта рука принадлежать не может — пальчики слишком маленькие. У нас возникло предположение, что изначально на иконе Иисус был изображен с ребенком.
— Угу?!
— Дальше мы рассуждали так: даже если Иисус имел, подобно Путину, привычку целовать в живот посторонних мальчиков, вряд ли на иконе его стали рисовать с чужим ребенком. А это значит, что у него были дети, понимаешь?!
— Кхм, — я прокашлялся и утер губы салфеткой. — И вы решили, что нарыли сенсацию, так?
— А если выяснится, что у Христа на самом деле существуют прямые потомки, и они до сих пор живут среди нас, это не сенсация?
— Стоп-стоп-стоп. Во-первых, существует довольно много икон, где Христос изображен с младенцем на руках. Только это не младенец в прямом смысле этого слова, это отлетевшая душа Богородицы, которую ее сын бережно принимает в свои объятия. Иконы этого цикла широко известны и называются «Успение Богородицы».
— Да нет! — замахал чайной ложкой Иван. — Мы уже проверили по Интернету, когда вернулись. В сценах успения Богородицы Христос держит на руках как бы спеленутого младенца. А на иконе Рублева отчетливо видна кисть руки. Причем пальчики явно не младенческие.
Я решительно отодвинул сковородку и встал, чтобы налить себе чаю. Оба мальчишки, как завороженные, проследили за мной взглядом.
Я снова уселся, подтянул поближе вазочку с печением и сделал первый пробный глоток чая. Горячо, блин!
— Так, и что вы предлагаете?
— Пока ничего. Мы просто подумали, что может быть Дэн Браун, когда писал свой «Код да Винчи» был не так уж и неправ. И может быть, потомки Христа действительно живут до сих пор и их можно отыскать.
— Два возражения. Во-первых, я не представляю себе методику поисков. Находчивый Дэн Браун с первых страниц своей книги вывел на сцену некие тайные общества, хранящие эту страшную тайну. У нас никаких обществ нет, а стало быть не существует и отправной точки для поиска, верно?
Во-вторых, если следовать Дэну Брауну и законам жанра, то искомый объект (или, в нашем случае, субъект) с самого начала должен быть в поле зрения. У американца в конце книги выясняется, что Святой грааль или потомок Христа — это как раз тот, кто с самого начала вел поиск. Если не ошибаюсь, то была молодая девушка по имени Софи.
— Ты хочешь сказать, — радостно заулыбался Иван, — что по законам жанра, потомком Христа должен будет оказаться кто-то из нас. Ага?
— Не кто-то, а конкретно ты. Потому что ты самый младший, ясно?
— Ни фига себе! Это что, по возрасту распределяют?
Али никакого веселья по обсуждаемому поводу не проявил, только смотрел внимательно то на меня, то на Ваньку… И я обратил внимание на то, какие у него красивые и глубокие глаза.
— Так, хватит глупости болтать, — заявил я, вставая. — Распорядок дел на вечер такой: сейчас наводите порядок на камбузе и отправляетесь спать. Восточный гость остается ночевать здесь — время позднее, и я не уверен, что Аллах каждый раз будет успевать послать ему нового спасителя. Али, если нужно кому-то позвонить и предупредить — звони.
А я сейчас подключу к сети второй компьютер. На нем будешь работать ты, Иван. Работу, кстати, я тебе нашел, причем с гарантированной оплатой. Если все сделаешь на хорошем уровне, заплатят 400 долларов — как раз хватит на путевку в Египет.
— Круто! — мгновенно загорелся Ванька. — А что за работа?
— Тебе по силам. А теперь живо мыть посуду и мне не мешать.
Утром я проснулся от молитвы. Восточный гость, обернувшись лицом в сторону Мекки, нараспев, звонко, как заядлый муэдзин, тянул суры Корана. Звучало, надо признать, довольно приятно. Но почему-то меня гораздо меньше напрягло бы, если бы он читал «Отче наш». Пусть и не таким музыкальным голосом.
Сопя я выбрался из постели и побрел в направлении ванной. Возле двери там, в одном тапке, прыгал полуголый Ванька.
— Мне теперь что, — тревожным шепотом спросил он, — тоже по утрам молитвы читать?
— Иди сначала соверши намаз.
— В смысле?
— В смысле умойся. Ибо сказано в книге пророка «О вы, которые уверовали! Когда встаёте на Намаз, то мойте ваши лица и руки до локтей, и обтирайте ваши головы и ваши ноги до щиколоток».
— Я лучше душ, — буркнул ребенок и скрылся за дверью ванной.
Я вздохнул, почесал грудь и побрел на кухню, чтобы там под краном хотя бы лицо пока ополоснуть… Мда, раньше у нас не образовывалось очередей на гигиенические процедуры.
Завтрак готовили вместе. В смысле, я руководил, прихлебывая из высокого стакана холодное молоко, а мальчишки все делали. Не очень умело, зато старательно.
— Нельзя не признать, — заметил я, глядя, как Иван страдает над доской для резки лука, — что в исламе имеется по крайней мере один момент, который я полностью одобряю. Это — почитание старших.
— А мне, как потомку Христа, — мгновенно откликнулся Ванька, — это по барабану.
— И напрасно, — заметил Али. — Христос очень почитал свою мать Марьям.
— Когда Артем станет моей матерью, я тоже начну его почитать.
Несмотря на всю эту болтовню, яичница с луком, сыром, ветчиной и помидорами получилась именно так, как я люблю, и съедена была быстро и с удовлетворением.
— Так, а теперь, поговорим, наконец, о главном, — заявил я, помогая мальчишкам складывать тарелки стопочкой. — Первый вопрос тебе, Али: устроился ли ты на работу в каникулы, или планировал просто пробездельничать в Москве три месяца?
— Вообще-то, — ответствовал восточный мальчик, — я хотел устроиться на лето в Мак-Дональдс. Но не дошел.
— Ясно. Тогда второй вопрос: что ты скажешь, если я предложу тебе такую же работу, как и Ивану, и за такие же 400 долларов? Только хочу предупредить сразу: если качество окажется неудовлетворительным, оплаты не будет, и ты просто потеряешь время.
— Что за работа?
— Сбор и обработка информации. Причем большую часть данных, я полагаю, вы сумеете добыть из Интернета. Умеешь пользоваться? Кроме того, при необходимости, можете брать любые справочники — сходите, например, в Ленинскую библиотеку.
— А чё надо-то? — не утерпел, выскочил с вопросом Иван.
— Один мой довольно обеспеченный знакомый, заинтересовался Новой хронологией. Он прочитал все книги по данной теме, но в итоге остался неудовлетворен. «Я понимаю, — заявил он мне, — что старая история не соответствует действительности. Но новой-то нет. Допустим, мы доказали, что старое здание истории никуда не годится. Но тогда нужно предложить взамен нечто альтернативное, причем связное, последовательное и не имеющее тех вопиющих противоречий, которыми грешит традиционная история».
