Как ни странно, в данном случае действия дяди Володи не вступили в противоречие с принципами человеческой чистоплотности и порядочности, а таких принципов дядя Володя безусловно придерживался, и я чрезвычайно его за это уважал. Напротив, почувствовав, что ему предоставляется возможность привнести в наш круг нечто положительное и духовно здоровое, он со всем пылом своей наивной души принялся агитировать Папу (а также Толю Головина как начальника службы безопасности) за то, что это, дескать, самая правильная педагогическая тактика не только в отношениях между самими детьми, но в отношениях между детьми и взрослыми. Папа, однако, терпел всю эту педагогическую канитель из чисто практических соображений. «Прекрасно, — говорил Папе Толя Головин, посовещавшись со своими экспертами в области психологии, — будем учить деток этой самой абсолютной правде. Конечно, через некоторое время, чуть повзрослев и наполучав шишек, они поймут, что совсем невыгодно быть такими уж безоглядно правдивыми, они начнут прикрывать свои истинные мысли невидимой броней. Но до тех пор мы соберем достаточно полезной информации, в том числе и об их родителях, и все рычаги управления и воздействий будут у нас в руках…» И Папа требовал, чтобы дядя Володя, используя то, что дети ему доверяют, особенно старался в этом направлении. «Прекрасно! Ты хочешь вбить в их головы: правда превыше всего. Вот и вбивай!» Дядя Володя старался не за страх, а за совесть, в полной уверенности, что он делает благое дело.
Так цинично они рассуждали. Но, безусловно, никто из них не мог предполагать, как трансформируется эта идея в процессе игры. До какой крайней формы она будет доведена.
Место для основополагающей идеологической установки было зарезервировано на самых ранних ее этапах игры. Идея «абсолютной правды» была заложена в процессе ее развития и сделалась ключевым критерием, по которому в дальнейшем должен был производиться (и производился) подбор игроков, их классификация и определение их места в иерархии.
И еще об одной удивительной подробности я узнал на этом совещании. Я слышал урывками от Александра, что в игре существует определенная иерархия. Еще тогда меня заинтересовало, что уже существует целый круг продвинутых игроков, которые прошли через специальные испытательные уровни, обладают различными заслугами. Так сказать патриции из патрициев — жрецы, идеологи, военачальники и т. д. Бог знает по каким личным качествам происходил этот отбор, но мой Александр, успехи которого были для меня очевидны, лишь приближался к тому, чтобы удостоиться почетных званий.
Косточке удалось с самого начала захватить лидерство и, конечно, заполучить звание Фараона, верховного патриция и жреца. Что и говорить, недаром он всегда считался чрезвычайно способным мальчиком. Но особенно меня заинтриговал загадочный статус неких «идеологов». Кстати, понятие явно заимствованное из обихода взрослых, — а точнее, из деятельности России, которая была все время на слуху. Тогда же я услышал от Александра о некоем главном Идеологе по имени Вова, которого сын лично не знал, а был знаком с ним лишь по игре. В тот момент имя виртуального персонажа, упомянутое в контексте компьютерной игры, прозвучало словно псевдоним или иностранное прозвище (вроде того, как имя, написанное латинскими буквами, приобретает незнакомый и странный вид — Wowa). Во всяком случае оно не вызвало у меня абсолютно никаких конкретных ассоциаций. Этот Идеолог Wowa был доверенным лицом самого Фараона, то есть Косточки. И вот теперь выяснилось, что загадочный Wowa — не кто иной, как наш дядя Володя! Он, оказывается, с самого начала включился в игру и, таким образом, сделался внутренним осведомителем Папы не только по делам Пансиона, а еще и об игре. О том, что ему удалось разведать, он докладывал лично Папе и Толе Головину.
В свое время я сам пытался вступить в игру, и у меня, несмотря на все желание, ничего не вышло. Игра принципиально отторгала всех взрослых. Я своими глазами наблюдал на экране монитора, как время от времени происходили разоблачения «плебеев», которые пытались выдать себя за «патрициев», как в игре происходили расправы над такими шпионами. Но ведь дядя Володя был взрослым! Как же ему удалось ввести в заблуждение «Великий Полдень», сделаться не просто тайным соглядатаем, а одним из активных участников?! Вот — удалось таки… Что ж, недаром он всегда пользовался таким доверием и симпатией наших ребятишек, а мы, взрослые, считали его самого отчасти ребенком.
Я не знал, как мне относится к факту тайного соглядатайства. Считать ли дядю Володю коварным шпионом во вражеском стане, предателем детей?.. Учитывая ужасные инциденты, которые так или иначе имели отношение к игре, я не мог не признать, что осуществлять за игрой самое пристальное наблюдение было отнюдь не лишним.
И все таки какой то гнусный осадок у меня оставался…
Узнавая такие удивительные подробности «педагогической» деятельности нашего дяди Володи, я испытывал двойственное чувство. С одной стороны, я не мог не признавать, что в своем первоначальном виде его вынужденное (шантаж Майей!) сотрудничество с Папой действительно оправдывалось теми высокими и чистыми идеалами, которые он проповедовал детишкам. Но с другой стороны, когда я слышал о том, как расчетливо все это планировалось, я ловил себя на том, что мне делается противно. Впрочем, глядя на наивного и беспомощного, как ребенок, дядю Володю, я принимался его жалеть. Особенно, когда он принимался объяснять Папе, что и теперь, несмотря на ужасные инциденты и сложнейшую общую ситуацию, мы должны продолжать избранную тактику. Более того, сосредоточить все внимание на идее, которая положена в основу необыкновенной детской игры. Не выплескивать вместе с водой младенца. Что это важнее всех насущных вопросов. Похоже, дядя Володя был увлечен новой глобальной гипотезой. Он только и ждал случая, чтобы развернуть перед нами ее масштабность.
Он утверждал, что в результате всего происшедшего мы стоим перед лицом принципиально новой реальности. Происходит качественный раскол человечества на две половины. Как бы на две сверхрасы. Часть детей уже усвоила принцип правды на глубинном уровне. Они закваска. Из них и вырастет новая высшая раса. Он даже принялся излагать нам некую аналогию. Это вроде того, как однажды первобытный человек вдруг перестал страшиться огня, подошел к огню, осмелился взять в руку пылающую головню. С этого момента человек выделился из звериного сообщества, сделался сверх — существом, получил абсолютную, непререкаемую власть над дикими зверьми, которые до сих пор испытывают необоримый животный ужас перед огнем. Это произошло на генетическом уровне… Так, по мысли дяди Володи, наши дети овладели принципом правды как первобытный человек огнем. Абсолютная правда — та же пылающая головня. Теперь дети объединены этим пламенем и получают в руки абсолютную власть. Их не разделяет то, что разделяло людей испокон веков — ложь. Ведь ложь сводила на нет все попытки к объединению, разъедала самые крепкие сообщества. До сих пор людей объединял лишь страх. Они успешно боролись против чужаков, но их сообщество разлагалось изнутри.
У детей все должно быть иначе. Они повзрослеют, смогут объединиться, обретут реальную силу и власть, создадут свою собственную цивилизацию, где не будет места низшим существам, которые так и не усвоили главный принцип и которые будут в животном ужасе, как звери от огня, разбегаться от правды. Никто не сможет проникнуть в их мир, никакая хитрость и изворотливость тут не поможет, поскольку они мгновенно распознают чужака и отторгнут его.
— Но тебе то это удалось? Проникнуть и не быть отторгнутым? — с усмешкой заметил Папа. — Вова сослужил нам хорошую службу.
— Нет — нет, это совсем другое дело! — воскликнул дядя Володя. — Мое общение с ними происходило через игру. Поэтому я мог сохранять инкогнито. Иначе я бы не смог стать «своим». Но сейчас игра и реальная жизнь в их представлении уже сделались слились воедино. Теперь у меня ничего не получится!
— Нет, ты уж, Володенька, продолжай стараться в этом направлении, — попросил Папа. — Учи детишек правде — матушке. Придумай еще что-нибудь. Исхитрись. Ты большой мастак на разные выдумки.
— Но это зависит не только от меня, — уверял дядя Володя. — Это зависит от всех нас! Кроме того, это в наших же собственных интересах…
Что касается меня, то я мгновенно понял его мысль. Он клонил к тому, что пока не поздно, мы все должны впрыгнуть в уходящий поезд: усвоить принцип правды и стремиться к совершенству. Он настаивал на том, что нужно в экстренном порядке рассмотреть этот вопрос в общеполитическом разрезе и даже поставить его перед Россией.
Самосовершенствование, самовоспитание и прочее…
Но Папе, понятно, сейчас было не до глобальных теорий и отвлеченных гипотез.
