[22 марта]
Последний сквот
Мои ровесники начали задумываться о старости. А мне по фиг! Я и в сорок склею 20-летнего парня, точно вам говорю. Старость – это когда скучно. А мне все время весело! Причем безумно.
В 2003 году мне довелось пожить в последнем московском сквоте. Это была огромная 5-комнатная коммуналка на Никитском бульваре. Хозяин хаты, молодой холеный мажор из интереса к странным людям, сдавал ее за бесценок всевозможным художникам и музыкантам. Жизнь в коммуне была похожа на реалити-шоу: вечно пьяные взъерошенные жильцы устраивали домашние концерты, кровавые побоища и приводили с Арбата таких же, как они, вырожденцев андеграунда. Напротив жил раввин. И когда среди ночи, из-за наших дискотек с ментовскими сиренами, вырубался свет, на лестничную площадку вываливались все его семеро сыновей в ермолках, пейсах и крахмально-белых рубашках. Это в час-то ночи! Так, при параде, они вежливо вкручивали пробки, так же вежливо прощались и шли домой. А через полчаса выходили снова… Еще в коммуналке жил толстый кот Рыжий и собака Барабака, которую мы подобрали на улице. Собака была самым полезным членом нашей шумной семейки – под нее в соседнем ларьке давали пиво в долг. Огромная псина становилась лапами на прилавок, просовывала морду в окошко и начинала жалобно скулить. Продавщицы ржали и выдавали нам по 5 бутылок «Бочки».
В коридоре коммуналки стояли уличные урны, арбатские фонари и дорожные знаки. На стене висела доска объявлений, куда модельер Гоша из Череповца регулярно записывал выговоры и благодарности. Там, например, можно было увидеть такое: «Не кормить кота костями, он от них срётъ», или: «Спасибо Вале, что потравила на кухне тараканов, а то они заебали». Кухня, кстати, представляла собой антигламурный вызов фешенебельному центру Москвы. Делать ремонт на ней категорически запрещалось. Свисавшие с потолка ошметки коричневой краски были нерукотворным чудом босяковского дизайна. Особенно в свете тусклых фонарей после после пары литров джин-тоника.
По утрам на кухне неизменно появлялся начинающий актер Коляновна в трусах, шляпе и полотенце вместо плаща. Похмелившись, Коляновна репетировал сцены из «Гамлета». На его крики из комнаты напротив по обыкновению выбегал полусонный художник Инэр с молотком в руках. А поскольку Инэр постоянно жрал какие-то колеса, движения его были замедленными, и эта утренняя перепалка становилась похожа на этнический танец. Инэр вообще был очень воспитанным и не мог ругаться матом. Поэтому, когда ему что-то не нравилось, молча брал в руки молоток и выходил в коридор.
Ананас играл на гитаре у Дианы Гурцкой, а по совместительству работал Дедом Морозом. В Новый год он приходил на Никитский в красной шубе, обливал всех вином и танцевал «х%евый танец», стоя на столе и размахивая… ну понятно чем. Макс из Липецка день и ночь пел под гитару песни собственного сочинения. «А-а-а-автобусная давка, где-е-е-е моя булавка», «Толстые сиськи по 2,25» и «День был ужасен, зато вечер прекрасен». На пение пробовали собираться другие певцы из перехода, но из-за них у нас быстро кончалось пиво, и мы их не любили.
Сотрудник «Мосфильма» Димантос был помощником оператора на съемках разных культовых фильмов. Он зарабатывал больше всех и поил нас текилой. А потом хвастался: «Мы тут с Данелией такую вещь замутили! Завтра премьера, всем смотреть».
Художница из Харькова Марина обожала акриловые краски и секс. Она регулярно цепляла всяких озабоченных бездомных типов, а потом со скандалом выставляла их на улицу. «Деньги – твой бог? – орала она. – А мой бог – х%й!» – и трясла фаллоимитатором в водухе. Марина носила дреды, и к ней часто приходили звезды московского регги.
Люди присоединялись к нашей коммуне легко и просто. Сантехник Жора пришел чинить унитаз. Потом огляделся по сторонам, достал из сумки стальной кран и спросил: «Курить будете?» Кран он использовал в качестве бульбулятора. А накурившись, шел в соседний переулок спасать Бари Алибасова, которого заливала Наталья Варлей.
Так же случайно у нас прижились еще два странных типа: бывший участник группы «Мальчишник» Ганс и сочинитель электронной суицидальной музыки Шурик. Однажды, перепив вина, парни надели женские шубки, висевшие в коридоре, и пошли гулять по Арбату. Никто не предполагал, что на их пути встретится армянская демонстрация, и парни начнут орать, чтобы те убирались вон. Демонстрантов было человек 30, а парни были предательски похожи на трансвеститов. Чем закончилась товарищеская встреча, мы узнали часа через 4, когда фанатов «Бойцовского клуба» выпустили из ментовки. Кроличьи шубы были залиты кровью, а глаза у мальчиков не открывались. Кое-как зализав раны, красавцы принялись обсуждать, кто из них сражался круче, и, не сумев договориться, набили морды друг другу. После этого ребята не могли передвигаться еще двое суток, так они стали членами семьи.
Еще в квартире жили тренер по фитнесу Родион и его подруга Юля (внебрачная дочь звезды гэдээровских фильмов про индейцев Гойко Митича). Юля снимала про коммуналку фильмы и делала потрясающие фотографии, из которых потом устраивала мини-выставки на стенах квартиры.
Мы все любили друг друга. Мы любим друг друга и сейчас. Жаль, что редко встречаемся.
[24 марта]
Девочки бухают на работе
– На хер нам эти мужики не нужны. И так весело!
– Так, кто знает, как открыть шампанское?
– Покрутить и попой сесть, чтоб не взорвалось.
– Дура! Перелом лобка не лечится! Гипс некуда накладывать.
– Ужас! Надо позвать вахтера. Нет, надо найти шприц и высосать, не открывая.
– Дура! Иди высоси вахтеру. Он тебе бутылку глазом откроет.
– Слепой вахтер – находка для вора. Давайте сами пробочку крутить… Ой, отломилась. Где у нас штопор?
– Тока в меня штопором не стреляйте. Мне еще детей рожать.
– Боишься штопора – не фиг пить тогда. Люда, крути!
…Через полчаса.
– Ой, у моего, девочки, все время стоит. Просыпаюсь – насилуют, оборачиваюсь – меня.
– Ой, а у меня однажды мужик был с вот таким… Нет, дайте мне проволочку от шампусика, я вам наглядно изображу. Не верите? Дуры вы! Завистливые тупые дуры!
– И почему я должна с вами пить всегда? В милицию, что ль, пойти работать. Там этих мужиков… И все пьющие. И не придется самой за себя платить. И никто просто так не изнасилует даму в форме.
– А представьте, девки, скольким бы мужикам мы дали, если бы на нас всегда были чистые трусы и не рваные колготки!
– А давайте лучше показывать друг другу сиськи!
– И фоткаться! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
– А пойдемте в кабак, там мужиков найдем.
– Тока по дороге пивасика купим. Надо залакировать. А то перед водочкой мы будем не очень веселые.
– Ура, девочки!!!!!!!!!!
Когда я была маленькой, то свято верила, что являюсь героиней самого волшебного в мире фильма. Каждое утро выходила на улицу, ощущая свет прожекторов и гул телекамер. Тогда еще не было понятия реалити-шоу, но у моего кино было множество зрителей. Сначала учителя и одноклассники, потом – институтские друзья и просто прохожие. Я старалась все делать красиво и ярко. Отрезала рукава у маминого свитера, чтобы нацепить их вместо гетр, скупала шмотки в секонд-хендах, водила дружбу со странными парнями и посещала закрытые вечеринки звезд местного андеграунда. Я даже на унитазе сидела красиво, уперевшись ладошками в коленки и выгнув спинку. Мой невидимый режиссер был доволен.
Я заводила красивые романы с трагическими финалами, устраивала красивые сцены ревности с мордобоем (приходилось тренироваться перед зеркалом, чтобы красиво ударить парню в челюсть и не выбить глаз) и красиво отказывала, ссылаясь на несхожесть наших звезд или еще какой бред.
Часто сценарий моего фильма обрывался в самом неподходящем месте, и тогда приходилось импровизировать. Например, когда знакомые панки предложили посвятить меня в «олдовые», типа стать крутой, я без тени сомнения приняла условия ритуала, средь бела дня прыгнув в городской пруд. Обалдевшие панки (они вообще-то пошутили) сиганули следом, а потом мы все вместе затолкались в битком набитый троллейбус. Или когда один совершенно безумный человек пригласил нас с друзьями на день рождения, а у нас не было ни копейки денег, мы подарили ему… бетонную плиту, спертую с ближайшей стройки. Выпросили у продавщицы в магазине маркер, быстренько написали на этой громадной открытке поздравление и восьмером притащили плиту парню в квартиру. А вы говорите – креатив.
Сейчас я понимаю, что делала все это, потому что жутко боялась стать как все. А когда параллельная реальность всерьез начала засасывать, и я оказалась перед выбором: либо – полная свобода и беззащитность, либо – хорошие перспективы: институт, работа, замужество, – я снова испугалась. Ведь, чтобы не жить обычной земной жизнью, нужно огромное мужество. Помню, как модные парни из респектабельного района приехали на великах в то место, где собиралась тусовка лохматых неформалов, и спросили: «Ирка, ты с нами? Тогда прыгай». Неформалы с интересом смотрели, как забегали мои глаза и как я, все еще оглядываясь, села на чей-то велик и уехала…
