Модные парни оказались тоже очень хорошими и не менее веселыми, но я уже никогда не чувствовала того свежего воздуха полного отрыва и безнаказанности.
[26 марта]
Наш кумир – Дроботенко
– Я, конечно, патриот и родину свою люблю, – деловито рассуждает Юрас, – но некоторые вещи меня реально бесят. Например, кино. Все говорят, Голливуд – говно. А от «Оскара», положа руку на сердце, никто бы не отказался! Только фильмы, которые мы снимаем, «не для всех». Типа, кому не нравится, тот дурак. А в них русская душа отображена.
– Ага, в исполнении Димы Дюжева и Гоши Куценко, – хихикаю я.
– И не надо надеяться, что такие фильмы будут брать призы на фестивалях. Их никто не понимает! Не потому, что там сплошь идиоты, а потому что снимаем мы не для людей, а для себя. Самовыражаемся. А, между прочим, то, что по-настоящему талантливо, интернационально. Неважно, где это снято и о чем. Такеши Китано вон во всем мире понимают. А он – «сраный япошка».
– Мне кажется, это потому, что наши режисеры обязательно хотят снять шедевр с первого раза. И на съемки тратят две-три недели. А если у них херово получилось, говорят: «Я так вижу». Постоянно это, гады, говорят!
– И ведь деньги вроде есть, и актеры хорошие. А все равно, твою мать, не срастается. Как в футболе или шоу-бизнесе.
– Юрас, а как ты думаешь, почему жена Сергея Безрукова не возьмет псевдоним Венера? Было бы прикольно: Венера Безрукова. Я тут недавно на тусовке одной была. Выпила пять «Мохито» и стала шалить.
– Представляю…
– Сначала все порывалась подойти к Укупнику и томно сказать: «Глядя на вас, Аркадий, нельзя не удивляться». Хорошо, что в этот момент принесли новую партию коктейлей. А когда на сцену вышли парни из «Комеди клаб», я стала тоненьким голосом кричать: «Отстой! Наш кумир – Дроботенко!» Потом разыскала в толпе дизайнерское трио «Фреш-арт». Ну, они еще какую-то программу на телике про моду ведут.
– Эти силиконовые братья? Я называю их «трое из ларца одинаковы с лица». Уж не знаю, что они там шьют из одежды, но лица у них скроены так себе.
– А я с ними фоткалась. Они все – такие звезды, им приятно. Хотела даже автограф взять для смеха, но бумажку не нашла. «Ничего, что я с вами рядом встану, – говорю, – а то у меня брови не выщипаны?» А они так серьезно: «Ничего. Нормально. Спасибо». Каждый по слову сказал. Видимо, гонорары делят поровну.
– Злая ты, Андреева.
– Да почему? Просто мне нравятся люди-инопланетяне. Жанна Агузарова, от которой вечно пахнет сандалом, или совершенно нереальный Иван Шаповалов, который «Тату» раскрутил. Рената Литвинова с ее белым лицом-мольбертом. Рисуй на нем что хочешь! Им всем, конечно, далеко до безумной Йоко Оно, которая по молодости устраивала распродажу воды из-под крана и резала на куски свое платье, чтобы подарить каждому зрителю кусочек себя.
– Слушай, а почему газетчики не пишут про голубую тусовку шоу-бизнеса? Мне, например, интересно, кто с кем спит на этой неделе и где они кокаин покупают.
– А потому что, стоит тебе написать про кого-то значимого, сразу же перекроют все каналы для твоего издания. Перестанут пускать на презентации, будут отказывать в интервью. Кому нужны такие проблемы? Время сидения на деревьях с фотоаппаратом уже прошло. В нашей стране труд папарацци не оплачивается. Да и защитить их некому. Приедут мускулистые парни на бронетранспортере – все незаметно укажут пальцем и сделают вид, что работают.
– Но мне-то ты можешь сказать, кто из звезд голубой, а кто – нет?
– Легче перечислить нормальных мужиков, – я делаю загадочное лицо. – Потому что их всего два!
Юрас выпучивает глаза:
– Молчи! Не разрушай моих идеалов!
Сегодня приснилось, будто я попала в женский рай. Странное такое местечко. Вроде все красиво: деревья там в цвету, клумбы, магазинов с косметикой – завались. Тока мужиков нету. И вот стоят в длинной очереди бабы. Старые, молодые – все подряд, короче. И базарят о своих женских проблемах. У кого-то нос после операции не прирос как следует, кто-то контрацептивы забыл с собой захватить. А кто-то уже просек фишку, что мы все на том свете, и прохаживается вдоль очереди – косметику свою французскую бесплатно раздает. Берите, говорит, мне уже не надо.
И все мы потихоньку понимаем, что все наши земные проблемы – муть сплошная. Что вот подойдет сейчас дядька, который нас о делах земных спросит, а нам и сказать нечего. Жуть! В «Космо» про такое не писали.
Тут подходит наш поезд. Трогаемся, громкий голос объявляет: выходим группами, каждый на своей станции. Первая остановка, говорит, для лесбиянок. Приготовьтесь, кто за собой это дело знает. Я, понятно, не парюсь. Смотрю – несколько девушек лыжи навострили. Останавливаемся. Выходят эти бабы и прямиком попадают в грязную лужу, где копошатся такие же лесби, а рядом стоят надсмотрщики и заставляют их беспрестанно совокупляться. А кто не подчиняется – бьют плетками.
Едем, значит, дальше. Высаживают садисток и мазохисток. Их надсмотрщики заставляют друг друга пи%дить… Я в шоке. Когда же, думаю, для алкоголиков и прелюбодеев станция будет. Но – нет. Меня высаживают последней. Туда, где учиться надо. Новые знания получать. Для блондинок станция. Чему учиться, я так и не поняла, проснулась. Вот жуть-то!
[28 марта]
Приятно быть стервой
– Давай уже, Андреева, закончим эту зубодробильную любовь и станем просто дружить, – говорит Макс у кассы кинотеатра. – Вдруг получится.
Сегодня мы встречаемся на нейтральной территории, а то уже как-то грустно стало.
Я для приличия делаю жалобную мину, как у кота в «Шреке», и спрашиваю:
– «Ты уверен, что это конец?»
– Уверен, – говорит. – Ты же сама ушла.
А у самого лицо, будто крови напился. Довольное-предовольное. Ну, думаю, ладно, негодяй. Вспомнишь еще все два твоих сладких оргазма! Мы в полглаза смотрим дурацкую мелодраму, пьем пиво, а наутро я твердой рукой открываю свою записную книжку. Звоню первому попавшемуся. Назначаю свидание на завтра. Ну, знаете, когда сахар кончается, мы выковыриваем из шкафа заменитель или завалящую карамельку. Чтоб не чувствовать горечи чая.
Парень, которого я не видела года два, соглашается встретиться, мы договариваемся на «после работы». Я усердно крашу ресницы и даже клею накладные ногти малинового цвета, для пущего эротизму. Свидание все-таки! И вот, за полчаса до моего фееричного выхода из дверей офиса ко мне заявляется Макс. Театрально складывает руки на груди и говорит: «Я это, как его… передумал». Ну ведь как чувствует, гад!
ОН передумал, представляете? Типа, я – говно с малиновыми ногтями, а он – мой Юрий Куклачев. Или брат Запашный, будь он неладен. Чувак передумал расставаться! И я уже приготовилась прыгануть на него с ногами, чтоб он почувствовал полноту и объем своего счастья, но тут глаза мои сузились в щелочки, и я решила выслушать пылкие признания. Сажусь перед ним на стул, достаю коммуникатор и прямо вот так цинично записываю, что он говорит, слово в слово.
– Я тут подумал… Мне не хочется заводить отношения с кем-то другим. И вот потому я здесь, перед тобой. Я всегда отталкиваю тех, кто любит меня, кто хочет быть со мной. Это не всегда правильно. Подытоживая все сказанное мной, я считаю, что наши отношения еще не исчерпали себя…
Любимый еще что-то говорит, одухотворенно жмурится, а я показываю ему текст:
– Я не ошиблась, все правильно записала?
– Да, – говорит. – А зачем?
– А чтобы ты почитал и подумал, может, здесь чего-то не хватает? Про любовь там, про то, что я офигенная… Ну придумай что-нибудь!
– Это сейчас не имеет значения. Просто скажи, я тебе нужен?
А меня, между делом, у подъезда ждет мускулистый новый ухажер. Юбку развевает свежий ветер перемен, а в трусиках колотится новое счастье (про трусики я щас специально написала, чтоб вас взбодрить).
Я быстро одеваюсь, выталкиваю Макса на улицу и на его глазах сажусь в чужую машину.
– Мы расстались, вчера ты был в этом уверен.
– Но я не думал, что ты так быстро все забудешь. Я ошибся. А ты даже не страдала…
– Вчера страдала. А сегодня передумала. Машина завизжала, я откинулась на сиденье и покрылась мурашками удовольствия. Как приятно все же быть стервой!
[29 марта]
Они – не киборги
Все-таки мужчины очень разные бывают.
Один говорит: «Для меня женщина без маникюра – вообще не человек», другой обещает облизать тебе ноги. Один говорит: «Ты такая умная, мне так надоело общаться с тупыми овцами», – и как-то сразу хочется дать ему ногой по лицу. А другой говорит, что не спал ни с кем, кроме своей жены, и безумно хочется в это верить. Один дарит тебе цветы, а второй просит денег на водку… Один изменяет с каждой, кто даст, а другой ждет тебя дома, пока ты пьешь с подругами.
Мы привыкли думать, что мужики все – бездушные сволочи, похотливые кобели, которые думают только о сексе. На самом деле это – чушь полная! Они такие же ранимые, сентиментальные, благородные и так же часто мечтают о семейном уюте и любящей жене. И еще они очень одинокие: на работе, в компании друзей, даже рядом с любимой женщиной… Одинокие мужчины, которым запрещено любить себя и от которых мы порой требуем гораздо больше, чем они в состоянии дать. Мужчины, которым постоянно приходится изображать сильных, уверенных в себе и обеспеченных самцов. Потому что иначе они будут выглядеть слабаками и тряпками.
