"Здесь не меньше семи комнат", - подумала Мария, тщетно пытаясь пересчитать двери. За каждым поворотом коридора открывались всё новые горы барахла - и двери, двери. Почему подумала, что не меньше семи? Сама себе она ответила фразой, невозможной ранее: "Я слышу не менее семи тонов утренней тишины..." Так изысканно выражаться мог, будучи в хорошем расположении духа, только Иван Иванович. Теперь, лишенная поддержки мужа, Мария начала пользоваться его богатствами заочно.
Осматриваясь, она чувствовала на себе взгляды обоих сибиряков, с легкой улыбкой оценивавших контраст между интерьером общего жилища и внешностью Марии.
- Давайте, может, вашу сумку? - Женщина протянула руку, но Мария безотчётно уклонилась от помощи, будто сросшись в одно целое со всеми своими новыми вещами.
Кроме того, она заметила громадного рыжего кота, дремавшего на кованом сундуке, и вспомнила о Петровиче, а крысик, в свою очередь, шевельнулся в сумочке. Мария покрепче прижала её к себе.
Женщина удивлённо посмотрела на мужчину; тот покачал головой. Он давно ощутил необычность их встречи на площади, уловил странное поле, окружавшее Марию. И хотя он никогда не метил в экстрасенсы, первичный вывод всё же сделал: дама непростая, обстоятельства у неё редкостные. Нуждается в экстренной помощи.
Ввиду раннего часа в коридоре было безлюдно. Из живых обитателей пока предстал только вышеупомянутый рыжий кот, не проявивший любознательности. Лишь ушками да кончиком хвоста что-то пробормотал и уснул покрепче.
Открывая комнату, мужчина спохватился:
- Я - Николай, а моя супруга - Галина.
- О Господи, - рассмеялась Мария, - а ведь всю ночь проговорили!.. Очень приятно, я - Маша.
- Здесь одна кровать, одна раскладушка и одно большущее кресло, весьма продавленное жизнью. Что предпочтёте? - спросила Галина.
- Конечно, кресло. Я умею спать сидя, стоя, даже лёжа, но это не обязательно, - разъяснила Мария.
Галина, не споря о гостеприимстве, кивнула, разобрала кровать, сбегала в ванную и через пять минут уже мирно спала. Её муж посмотрел в окно, словно проверяя - на месте ли Храм Христа Спасителя, потом посмотрел на Марию, обустраивающуюся в недрах кресла, подумал-подумал и решился:
- Извините, Маша, я не вправе любопытствовать сейчас, когда мы так своеобразно познакомились и сразу стали разговаривать о вещах необычных...
- Но вы чувствуете, что мне нужна помощь, да? - спокойно подхватила Мария.
- Даже элементарная логика подсказывает... Но и ещё что-то, не знаю как выразить.
- Спасибо, Николай. Логика в моём случае действительно может лишь подсказывать. Давайте чуток поспим, а я подумаю, как рассказать вам мою историю. - И она даже зевнула для убедительности, хотя сна по-прежнему не было ни в одном глазу.
- Хорошо, - согласился Николай, пристроился возле жены и закрыл глаза.
Мария тоже закрыла глаза, но спать было невозможно. Она никогда не ощущала такой свежести, бодрости, силы в теле - и такого смятения в душе. Она не чувствовала никакой усталости! Ни одно из потрясающих событий прошедшего дня не потрясло, скажем так, её физического тела. Оно словно законсервировалось на распрекрасном градусе и давлении. Прислушиваясь к своим внутренностям, Мария обнаружила, что они полностью подчиняются её командам: сердцу - биться ровно, желудку - молчать о голоде. Словом, всем подразделениям приказ - отдохнуть, омолодиться и быть как новенькие.
Убедившись, что супруги уснули, Мария расстегнула сумочку и погладила послушного сонного Петровича. Крыс лукаво зыркнул и обнял передними лапками указательный палец Марии.
- Не бойся, - прошептала ему она, - я тебя никому не отдам. А в коридоре - кот. Постарайся не думать о коте. Если он учует и захочет познакомиться с тобой... Даже думать об этом не могу.
Мария вытащила Петровича из сумки, устроила у себя за пазухой, а крыс опять уснул, еще более потеплевший, присмиревший, довольный. Казалось, он, ещё не разучившийся спать, отдаёт дань Морфею за них обоих, беглецов науки. Словно Петрович отсыпается впрок, предвидя бурное будущее, которого пока не видит Мария. Крысы давно известны своей интуицией.
Пока все наши герои спят или просыпаются, служащие соответствующих учреждений разрабатывают план "Восток - Запад". Кому первому пришло это название, никто не уловил, но почему-то утвердилось мгновенно. В нём звенело что-то модное, глобальное.
"Восток - Запад" пока содержал два основных направления: собственно поиск семьи Ужовых и освещение этого поиска в прессе. И одно суперсекретное приложение.
Благо - февраль. Холода. Перепады, ветер, лёд. Беглецы не могут просто забомжевать в каких-нибудь лесах-полях. Погода вынуждает к поиску крыши, следовательно, надо протрясти знакомых и так далее.
Что до прессы, то опять же - февраль. Тоже благо. Разгар сезона, все творческие коллективы на местах, все главреды на постах. Со всеми провести разъяснительную работу. Особенно о профессиональной этике журналиста в части права граждан на истину.
Создали штаб. Купили хорошего пресс-секретаря. Наладили связь всех видов. Пустили дезу - кража секретов и международный шпионаж - по дипломатическим каналам, на радио и телевидение. Строго предупредили Интерпол и всех городских дворников. Хотели сделать ещё что-нибудь, но для первых часов работы не смогли придумать ничего оригинального, но смутно понимали, что это остро необходимо. Так, кто у нас тут оригинальный?
Начальником штаба был назначен очень умный генерал Сидоров, специалист по секретам экономического и промышленного толка. В послужном списке Сидорова Кузьмы Африкановича значилось многозначное число распознанных и благополучно арестованных шпионов, негодяйски покушавшихся на изобретения и открытия наших голозадых умников. К чести генерала надо сказать, что он ни разу не перепутал изобретение с открытием, своего шпиона с чужим, науку со лженаукой, сертификат с патентом и хрен с пальцем.
Он был молод и умеренно честолюбив. Расспросив абсолютно всех, кого предусматривала законная процедура поиска, он закрылся в кабинете, выключил свет, сел и стал думать.
Через полчаса он сделал следующий вывод: кто-то из разыскиваемых (прыгающий Васька - это понятно: подопытный кролик, видимый эффект, нежелательная утечка) является носителем незаконного супериммунитета, а кто-то является автором этого полезного и вожделенного, тоже незаконного, конечно, свойства. Если генерал поймает кого-то из них, а в идеале - всех, то Родина не забудет своего героя. Главного героя - Сидорова. В единственном числе. Сидоров отчётливо понимал, что не он один такой умный, но делиться лаврами не желал априори.
Лёгкая склонность к романтике тут же заставила его вспомнить отечественную Конституцию в следующем ключе: у главы государства скоро выборы, и он настолько здоров, молод и горяч, что вряд ли эти выборы - последние. У него, конечно, и своего иммунитета - вагон и маленькая тележка. Но.
Есть конкуренты, есть неприятные случайности, есть неописуемый народ, поныне не понятый Западом, потратившим на описание данного народа миллионы тонн бумаги разного качества.
Есть многое на свете, друг Горацио, в свете чего можно помочь главе государства.
Если поймать Ужовых и убедиться в только что сделанном выводе, то заодно можно будет реально перейти от медицины лечения к медицине управления. А это и есть новый век! Об медицину управления сейчас бьются лучшие умы человечества... Православные, правда, против такого управления, но кто их будет слушать, когда генерал поймает Ужовых!
Сидоров вспомнил забавную картинку. На днях он, переодевшись, отпустил водителя и спустился в метро. Редкий случай, но по делу надо было. В переходе стояла молодая мамаша в нормальном чистом пальто, с плакатом в руках - помогите ребёнку на пропитание. Сцена, ставшая привычной даже для тех граждан, которые очень редко бывают в метро. Но Сидоров отчего-то забеспокоился, подошёл поближе и вдруг заметил особенность: в прогулочной коляске рядом с женщиной действительно находился ребёнок - максимум полутора лет от роду. Он сидел тихо, как и все нищенствующие, и внимательно читал (!) "Задачник для дошкольников", книжищу в глянцевом переплёте.
Сидоров и так и сяк вертелся, чтобы заглянуть дитятке в глаза, но безуспешно. Юное дарование, полностью сосредоточенное на себе и задачках, время от времени перелистывало страницы и ничуть не интересовалось обстановкой окрест.
Генерал, придя в себя, вспомнил политическую шутку одной знакомой американской журналистки: "Народ, который в такие зимы с наслаждением ест мороженое, непобедим". Журналистка сделала свой вывод после многократных наблюдений над русским народом зимой.
Подпрыгивая вместе с вагоном, Сидоров неотвязно думал о младенце с задачником, осматривал пассажиров метро и предчувствовал что-то очень необычное.
И вот оно пришло. Совсем необычное. Супериммунитетом обладают граждане России - Ужовы. Это - власть. И покруче любой мировой закулисы, о кознях которой ему все уши прожужжал сосед по лестничной площадке, большой любитель оппозиционных газет.
