Поймав ее взгляд, та призналась, что накануне премьер балета Николай выкинул ее в коридор из своей гримуборной, когда она попыталась присутствовать при его разговоре с журналисткой. И что-то он ей передавил при этом так, что теперь ей сложно «перераспределять вес» в модельной обуви.
Это сообщение не на шутку встревожила Аллу Давыдовну. И пока Миша с восторгом внимал новым веяниям в классическом искусстве, подруги тихонько обсуждали происходившие в театральном закулисье события, постоянно повторяя непонятные Михаилу слова: «Полигимния, Мельпомена, Талия, Эрато…»
Придраться полному покою и бездельничать под мартини тихим январским вечером Алле Давыдовне так и не удалось. Хотя она решила не отвечать ни на чьи звонки, но стоило раздаться особому сигналу, она тут же схватила трубку.
— Это я! — услышала она неподражаемый голос Агаты Викторовны с глубоким грудным тембром. — Сейчас будет передача смешная на «Ненастье»… кто-то там «живьем». Девица задаст пару вопросов о конфликте гостя с твоим будущим клиентом Мылиным. Посмотри, будет полезно в дальнейшем. И учти, в театре что-то срывается с намеченной постановкой в новой стилистике! Срочно помогите с ребятами Окипете…
Алла Давыдовна немедленно включила огромную «плазу», висевшую над камином. На белом фоне сидели стильный молодой мужчина и девица с наведенными бровями и непрокрашенными корнями неряшливой прически.
Алла Давыдовна поняла, что девушку на интервью морковкой выдернули из такого же блаженного безделья, зная, что все визажисты и парикмахеры будут отдыхать еще два дня.
Она подумала, какие же гонорары посулили девушке за выход, понимая, что на экране она явно не сможет внешне соответствовать заставке передачи, прославлявшей ее гламурный облик и беззаботный образ жизни. С копной кое-как подобранных волос девушка при всем желании не могла дотянуть до статуса «натуральная блондинка», не говоря о прежнем статусе «светской львицы». Ее затрапезная кофточка исключала высокие каблуки в ансамбле, хотя она должна была понимать, что вышла на интервью со знаменитостью мирового балета.
Она видела, как девушка поджимает пальцы с ногтями разной длины, не успев сделать качественный маникюр после разгула новогодних праздников. Возможно, этот почти домашний вид «я упала с сеновала, тормозила головой», скованная речь ведущей — намеренно диссонировали с ее агрессивными вопросами не о профессиональной деятельности мировой знаменитости, а о его «патологической склонности к скандалам и интригам». Тот, кто выпустил ее на экран в пейзанском стиле потрепанной жизнью селянки, рассчитывал, что ее вопросы будут еще более неожиданными и нанесут дополнительный удар — вступив в противоречие с ее внешним видом.
Но пропасть между «домашним» обликом ведущей и неприкрытой враждебностью ее вопросов слишком бросалась в глаза не только ее гостю. Чувствовалось, что за каждым ее вопросом стоит кто-то другой, а каждый его ответ будет иметь для него далеко идущие последствия. Девушка с легкой запинкой, но твердо произносила явно не ею придуманные слова о «последовательной системной критике театра», напирая на желание прославленного премьера «расчистить путь к креслу диктора».
Танцовщик, напротив, выглядел собранным и элегантным, отвечал вежливо, поначалу решив, подчеркнуть их близкое знакомство, придавая тем самым более высокий статус потрепанной ведущей, рейтинги которой давно и неуклонно падали. Алла Давыдовна лишь усмехнулась, видя, как девушка жестко дистанцируется от премьера, намеренно ему «выкает», хотя по его манере общения чувствовалось, что они с ним очень давно общались на «ты», причем, девушке всегда льстило столь короткое знакомство с Николаем.
Сейчас она перла на него танком, зачем-то передавливая с его «критикой реконструкции театра».
— Окипета? — окликнула Алла Давыдовна телефонную трубку. — Посмотрела эту вашу малохольную «живьем». Ты должна была учесть, что мы в качестве старших парнасских сестричек имеем битых жизнью бабешек. С одной стороны это хорошо, но с многих других сторон — очень плохо. С мужчинами было бы намного проще! Я уверена, что сейчас старшенькая у них мигом все сообразит. Понимаешь, очень бросается в глаза, что девка знает больше, чем говорит вслух и пытается донести чужое. А этот ее внешний вид, ее карнавальные бровищи, скрывающие мешки под глазами с перепоя… Любая опытная баба тут же прикинет, что она не сама работала над интервью, раз даже причесаться прилично не смогла.
— Аэлло, если бы ты знала, с какой помойки мы ее притащили! — заверещала в трубку Окипета. — У нас здесь все срывается! После разговора Мылина с носильщиком Аэлоппы, тот взял и свалил вместе с Каролиной куда-то на все новогодние праздники! Он домой даже не приходил, представляешь? И телефон выключил, нарочно вынув симку…
— Постой, а разве операция назначена не на завтра? — встревоженно спросила Аэлло, слыша, как Окипета начала всхлипывать в трубку. — Мне Келайно позвонила, сказала интервью посмотреть, я еще удивилась про себя. Потом подумала, что девка его спросит, не знает ли он, где Мылин… А она лишь осторожно намекнула про «борьбу за кресло», будто нынче середина декабря, а не январь начался. У нас же все было намечено на конец праздников, верно?
— Говорю тебе, мы не знаем, где он! Он симку от телефона в машине оставил, а сам даже в Новый год домой не зашел! — взвизгнула в трубку Окипета так, что Аэлло отстранила телефон от уха и с недоумением посмотрела на свой визжащий айфон в футляре, украшенном стразами и изящной гравировкой. — Аэлоппа сказала, что его тесть ходил к их дому, где у него машина стоит, и шины ему проколол «за все хорошее»!
— А еще мне не понравилось, что девка все время на тебя ссылается! «Никифорова сказала мне это, Никифорова показала мне то!» — зло оборвала визг сестры Аэлло. — И при этом Мельпомена смеется над ней, обращаясь через ее голову «дорогие телезрители». Ведь тебе потом надо с чем-то выйти! Она тебя сейчас с головой выдает. И когда пытается отрезать ему путь к его возможным покровителям… задавая вопросы о тех, кто «лоббирует» его творчество в правительстве. Он уворачивается с легкостью, а вот ты выдаешь тех, с кем согласована операция.
— Что мне еще остается делать? Я выжимаю из абсолютно безнадежной операции все, что могу!
— Ты передачу записала? Я ее записала! И думаю, ее многие записали, завтра сама прокрутишь на Ютубе, — постаралась сдержаться Аэлло. — Что ты «смогла выжать»? Этот девичий лепет про высоких покровителей он обошел с легкость, а дальше, почуяв недоброе, воззвал к Каллиопе! Он перекрикивает ведущую, повысив голос: «А не надо путать огурцы с кефиром!», а та прямо осведомляется, какие это «огурцы» он имеет в виду? Не про кефир спрашивает, а тут же говорит: «А можно поподробнее рассказать про «огурцы», которые вы постоянно упоминаете?» А потом удивляется, почему он не подал в суд, когда худруком балета назначили Мылина после рассылки по тысяче адресов снимков сексуальных оргий его знакомого! Потом добивается назвать фамилии тех, кто его поддерживает! Она пытается придать «яркий политический подтекст», а отовсюду лезут делишки Мылина, которые мне потом придется чем-то крыть.
Трубка опять взорвалась диким визгом, поэтому Алла Давыдовна опять отнесла ее от своего уха, и на ее прекрасное лицо легла тень мрачной озабоченности.
— Хорошо-хорошо, не кричи так, — оборвала она Никифорову. — Значит, надо все переносить ровно на неделю, раньше мы подключиться не сможем, Миша поехал дань по области собирать, пока все после праздников тепленькие. Но здесь нужен шок! Нужно выдумать что-то из ряда вон… Одними тяжкими телесными не обойтись… Что говорит Аэлоппа про этого хмыря, которого тесть Мылина в качестве исполнителя подготовил?
— Ну, она говорит, что он такой нервный, дерганый, — неохотно ответила Окипета сорванным голосом. — Сама у нее спроси, она же все передает, можешь всю панораму увидеть.
Да, это не впечатляет, но кого они еще смогут найти на такое дело? Там уже детали самого нападения на Мылина уточняются… Скажи, а ты сама не можешь найти подходящего надежного человека?
— Даже не думай! — возмутилась Аэлло. — У меня все подходящие и надежные на счету! Моя задача не посадить кого-то из них на семь лет, дожидаясь, когда они за решеткой лишнее болтать начнут, а никого не подставить! Чтобы создать нормальную рабочую обстановку в… нашем преступном сообществе, как это принято нынче называть. Или уж, на худой конец, зачистить так, чтоб только чистое место осталось. Что останется от нашего бизнеса, если мы с Мишей начнем своих надежных парней на семь лет сажать? Да и цель-то, я понимаю, была совсем иная! Укокошить Мельпомену и посадить профсоюзного говоруна на семь-восемь лет!
