И Крест был велик Ему, и Ему бы хватило трети Креста, но у всемогущей Римской Империи и у всемудрого седого Синедриона древних иудеев не было крестов для детей.
И вот Дитя распято, течёт на Кресте для мужей…
И ещё двенадцать воробьев были приколоты гвоздями над головой Распятого…
И гвозди были больше воробьёв, но иные птицы ещё бились, ещё тлели, ещё шевелились, ещё тлились…
Но Дитя уже не двигало руками в огромных двух гвоздях, как птицы крыльями, потому что крылья долговечнее, живучее плоти человеческой…
А тут была ещё незрелая плоть детская…
Тогда Иосиф Аримафейский, который выпросил у Понтия Пилата Тело Иисуса Христа для погребения, сказал:
— Такой хамсин! Такая песчаная мгла, что муж кажется ребёнком?..
Но ребёнка легче пеленать, и я принёс саван погребальный, пелены последние…
И тут Иосиф умолк и вдруг яро, обрывисто зарыдал, потому что никто никогда на земле не видел Распятое Дитя, а он увидел…
Но жёны молчали…
И только Мария Магдалина, уже Святая Жена сказала:
— Никто не подошёл ко Кресту, когда Его распинали…
И только прилетели двенадцать воробьёв, и принесли воду в клювах своих, и водой питали, освежали, продлевали Его, пока не дал Ему римский солдат на конце иссоповой палки "поску"-питьё римских солдат….
О, Небесный Отец!..
И что же — только воробьи не забыли, не предали Его?..
… Тогда Никодим сказал:
— Он был и остался Дитя, Агнец, Младенец…
Мы казнили, распяли Младенца…
Мы казнили долгое, непреходящее, лучезарное Детство…
Мы не простили Ему, что мы стареем, ветшаем, рушимся, а Он остаётся Младенцем…
И, как всякое Дитя, Он излучал великую, беззащитную любовь и льнул ко всем коленям, и упирался в подолы всех жён и в таллифы всех мужей…
Он любил и любит всех и ждал ответной любви, а мы любовью оскудели…
Он был Вечное Дитя и не стал отроком и мужем…
Он был Вечное Дитя, и потому Матерь Его и многие жены хранительницы сопровождали Его от Колыбели до Креста…
Они все были Ему матери.
Ибо не могут жены матери оставить одного Дитя средь жестоковыйного, пыльного, хищного мира…
И вот мы, мужи, казнили Дитя…
И Никодим закрыл глаза руками, пахнущими несметными, погребальными ароматами…
Тогда сказал Иосиф Аримафейский:
— Рим возненавидел Его за то, что Он был иудей.
А мы, иудеи, опасались, что Он, Дитя, превыше нас, убелённых храмовых старцев, книжников, законников, первосвященников…
И вот Он уходит из иудеев и показывает дорогу в сторону от Скрижалей Моисеевых…
Первосвященник Каиафа на Синедрионе сказал:
— Он "мессит", соблазнитель Народа и Храма.
Если мы не предадим Его смерти — Он подточит Храм, и Закон, и Народ, как сладкий соблазнитель подтачивает юную девственницу…
Надо казнить Его, чтобы спасти весь народ.
Надо казнить Его, чтобы Иерусалим стал Хозяином Мира…
И станет!
Не Иерусалим Христа, а Иерусалим Моисея и воителя Иисуса Навина станет править миром…
А тогда пусть беззащитная Кровь Его будет на детях и потомках наших…
Но какой Хозяин не ходит с кровью рабов своих?..
Каиафа сказал на Синедрионе:
— Пусть Его казнь будет не по Закону Моисееву — чрез побитие камнями, а по-римскому — чрез распятие.
Пусть Рим, а не Иерусалим ответит за казнь Его!..
Потому что Иерусалим победит Рим!..
Потому что Иерусалим разрушит Империю Рима и все грядущие Империи!..
Потому что Иерусалим станет Хозяином всех империй и всех Народов!..
А пока надо положить этот Факел, поджигающий, подрывающий нас, в тёмные иорданские воды…
Но потом мы отдадим этот Факел, Эти смиренные Заветы беспредельной Любви в другие народы, и они смирятся и покорятся нам…
И Каиафа устало опустил обильные пурпурные рукава своего таллифа в золотую чашу с апельсиновой, лимонною, душистою водою, и испил из чаши…
И рукава его промокли от дрожи…
И ещё он сказал:
— Моисей с Крестом — это грядущее Христианство…
Моисей с Мечом — это грядущий Ислам…
И вот Два Сына объединятся и пойдут на Отца Своего…
Но Отец мудро поссорит Их и кроваво усмирит…
Тогда Никодим сказал у Креста:
— Воистину, Древний Завет — Святой Камень с золотыми обильными жилами.
Распятый, как и все мы, иудеи, с радостью носил Камень Завета сей на блаженной шее…
Но вот Он выделил Чистое Золото из Древнего Камня и стал носить на шее Одно Золото.
И позвал всех иудеев и иных человеков носить Золото.
Но многие продолжают носить Камень с золотыми жилами и бегут распинать Того, Кто зовёт носить Чистое Золото Нового Завета…
Не тяжко ли будет во дни грядущие тем Камненосцам?..
Тогда Иосиф Аримафейский у Креста сказал:
— Воистину говорил Он, что пришёл спасти народ иудейский.
И вот мы распяли Его, но вижу, вижу я, что между собой, мы, иудеи, будем
жить по Его Завету…
И будем жить и любить друг друга безбрежно по Его Новому Завету.
И будем неоглядно, животно любить друг друга, и будем любить даже лютого врага, и убийцу, и наветника, и книжника, и фарисея, если он иудей.
Воистину, будем мы любить народ свой более, чем Бога…
Иль любовь к народу своему и есть высшая любовь к Богу.
Ибо кто видел Бога живого, кроме Моисея и Распятого, а народ мой живой окрест меня дышит и уповает…
И народ мой — Бог мой!..
И вот мы, иудеи, будем жить по великому Закону Любви, открытому Распятым…
Воистину!..
А с иными народами будем мы жить по Древнему Завету, по закону "око за око" и "зуб за зуб"…
А к другим народам мы повернёмся Древним Законом, что пришёл к нам из египетской Пустыни Одиночества Син…
О, Отец наш Небесный!
Но нынче, у Креста Агнца, что/ мы?.. И что нам грядущие дни наши?
Что слова наши, когда такие слезы изливаются, и они выше всех Слов Мира…
И Иосиф Аримафейский устал от пророчеств и поник у Креста…
И только томительно благоухали погребальные масла-ароматы его в песке летящем…
…Но тут пришёл вечерний что ли? иль уже повеял ночной ветер? но хамсин рассеялся…
И тогда Иосиф Аримафейский, и Никодим, и жёны-мироносицы увидели весь Крест и Распятого Мужа уже на всём Кресте…
Тогда Мария Магдалина воскричала:
— Раввуни! Учитель! Ты только на Кресте стал Мужем…
И стал седым, как снег…
Но скоро Ты станешь навек Живым, и снег сойдёт…
О, Отец Небесный наш!..
Но!..
Уже Ангел Господень спешил, подлетал ко Кресту, раздвигая, разгоняя крылами хамсин, хамсин…
Он мог содвигать огромные камни-"голалы" с древних гробниц и выпускать мёртвых…
И что Ему отодвинуть хамсин?..
…О, Отец Небесный наш!..
Ты Таких посылаешь…
А галилейские пастухи две тысячи лет говорили и говорят:
— И вот мы радостно пием Вино Воскресения, и уже две тысячи лет пресветло, предивно пианы, пианы…
И вот в давильнях топчут, убивают ханаанский виноград "козьи сосцы", и он воскресает, восстаёт в блаженном свежем вине.
И вот Вино Воскресения свежо и пресветло хмельно, и две тысячи лет радостно пьянит Оно…
И вот наш Спаситель Иисус Христос Воскресший явился на горе женам-мироносицам и сказал: " Радуйтесь…"
И мы пием вечное Вино Воскресения и радуемся, радуемся…
Но!..
О, Царь Небесный наш!..
И в молитве сказано: "Христос — веселие вечное…"
…О, на следующий день после Распятья хамсин нежданно ушёл.
И жителям Иерусалима и близких градов и селений явилось дивное Чудо, Знамение.
Чудо было в том, что открылись, явились жителям слепого Иерусалима неслыханные, невиданные дали, дали, дали.
Особенно с высоких стен Иерусалима, и с Сузских врат, и с золотых крыш Храма открылись дали неоглядные…
Открылись дальные, неслыханные страны, града, народы, океаны…
Вся земля в дымке утренней, сиреневой иерусалимской плыла пред потрясёнными очами, пред очами иерусалимцев…
И плыли Дни Прошлые и Дни Грядущие…
…И во Днях Прошлых, и во Днях Грядущих плыли, уповали древние. ещё живые Фараоны Птоломеи, и Пирамиды только в пустыне восставали под руками феллахов…
И в иных землях восставали давно погребённые Эмиры, Ханы, Аршакиды, Династии, императоры, цари, короли, тираны…
И летели колесницы Сезостриса и копья, стрелы амаликитян, и пылили македонские фаланги и римские легионы близкие, а потом слышались утробные, надорванные, боевые, стальные крики крестоносцев…
А потом грохот повальных артиллерий Англии, Франции, Германии…
А потом атомные грибы-циклопы над Японией…
И во Днях Прошлых плыли, сокрывались Финикия, Сирия, Аравия, Вавилония, Египет…
