— А есть ли там открытка?
— Есть. Сама посмотри.
Муж по-прежнему был краток и суров.
Открытка была под стать букету — бархатная, с кружевами, ракушками и перьями, расписанная золотыми розами и павлинами. И стихи, несколько нескладные и витиеватые, о том, как «он благодарен жизни за моменты, о которых она сама должна догадаться». И приписка: «Всего наисущего!» А в завершение размашистая подпись с невероятными завитушками: «Твой Вольдемар».
Инна успокоилась окончательно. Во-первых, это точно не Рауль. Во-вторых, среди ее знакомых не только не было человека по имени Вольдемар, но и вообще никого, кто выражался бы подобным образом.
— Послушай, а тебе не приходило в голову, что посыльный ошибся квартирой? Может это кому-то другому, тоже на нашем этаже? — спросила Инна.
— Интересно кому? Берте, что ли? — хмыкнул муж, имея в виду престарелую соседку, которая то и дело забывала выключить газ или воду. — Других русскоязычных дам на нашем этаже нет.
Обостренный голодом и волнением мозг подсказал Инне следующее. Ее квартира под номером «5 С» находится слева от лифта. Посыльными при магазинах работают обычно нелегалы, плохо владеющие английским. Букву «С» они могли спутать с буквой «G». Квартира «5 G» была расположена симметрично — слева от лифта.
И Инна решительно направилась в квартиру «5 G».
Дверь открыла приятная молодая женщина — стройная как березка, а с кухни доносились кружащие голову ароматы жареного мяса. Слово «диета» хозяйке квартиры «5 G» явно было неведомо. Коридор был заставлен многочисленными коробками и ящиками.
— Извините, — начала Инна, — с Восьмым марта вас. Вы наша новая соседка?
— Да, я только переехала.
— Bы знаете этого человека? — Инна показала открытку.
— Да, — тихо ответила женщина и скромно потупилась.
— Ну, так заберите ваш букет, а то у меня из-за него неприятности.
Красная от смущения, новая соседка поскакала за Инной и, войдя в квартиру «5 С», увидела цветы, вспыхнула от радости, смутилась еще больше и, взяв свой букет, зарылась в него лицом. Потом поблагодарила и тихо направилась к двери.
Проводив ее, Инна вернулась, чувствуя, как раскалывается голова.
— С Восьмым марта! — вдруг как ни в чем ни бывало воскликнул муж. — Да, кстати, я купил шоколадный торт из мороженого, твой любимый. Он в морозилке.
— Ах, торт из мороженого! — вскинулась Инна. — Разве ты не знаешь, что я на диете? Ну, я тебе это Восьмое марта запомню надолго!
Они все-таки сели за стол и, несмотря на диету, открыли шампанское, и Инна закусила разрешенными огурцами, но настроение было испорчено окончательно. Нет, не у мужа. Он-то как раз заметно повеселел. У Инны. Ведь ни муж, ни ухаживающий за ней американец, да и вообще никто другой ей никогда букетов не дарил — пусть и столь безвкусных и стихов, пусть и нескладных, не писал на открытках, пусть и столь аляповатых.
Засыпая, Инна думала: «Успокойся, детка, все нормально. Мы живем себе, и у нас все хорошо. Конечно, не считая того, что я периодически вынуждена сидеть на диете. А та соседка — явно одинокая, хоть слово „диета“ ей вообще неведомо».
Один мужчина очень ревновал свою жену. Возможно, что небезосновательно. Но может, и чепуха всё. Но как-то он решил положить конец терзаниям и узнать наконец, есть ли у него для ревности основания. Он объявил, что собирается в очередную командировку, причем сообщил за неделю до назначенной даты, чтобы у подозреваемой было время подготовиться и с любовником, если таковой имелся, заранее договориться.
И вот он сложил дорожную сумку, взял приготовленные супругой бутерброды, чтобы перекусить по дороге в аэропорт, попрощался и отчалил. А сам выждал, пока она уйдет на работу, тихо вернулся домой и спрятался в спальне, в платяном шкафу.
Вообще поводов для ревности у него было больше чем достаточно. Жена училась в колледже, приходила поздно, уставшая, и сразу ложилась спать. А однажды, он в поисках авторучки открыл ее портфельчик и обнаружил там кондомы! Растерянно моргая, она долго соображала, какие враги их подбросили. Потом, хлопнув себя по лбу, вспомнила, что в студенческой поликлинике, куда она заходила за справкой, стояла целая корзинка бесплатных образцов, и она взяла горстку, забросила их на дно сумки и забыла о них — занятий много было, сессия, и вообще — дела.
Но добил мужа совсем уже нелепый случай. Они позвали гостей, а он не успел вернуться из командировки. Ну, жене и пришлось принимать друзей без него. А когда он заявился домой ранним утром, то обнаружил в кресле крепко спящего визитера. Одетого, правда, но все равно подозрительно: может, успел, сволочь, одеться, а убежать — не получилось, вот и притворился, гад, что дрыхнет. Умный, видать, сука.
Жена объяснила, что все было в порядке, — вечер удался, гости разошлись веселые и пьяные, она проводила их до метро. А когда вернулась, то обнаружила, что один гость остался — спал, запрокинув голову, вытянув ножищи на полкомнаты и сладко похрапывая. Попытки его разбудить успехом не увенчались. Она-де трясла его, звала по имени, по фамилии — бесполезно.
Полночи она убирала со стола, ходила мимо, громко топая, мыла посуду, изо всех сил грохоча кастрюлями, заводила будильник и подносила к уху наглеца — все бесполезно. А надо сказать, что именно этот гость был статен, красив и список у него был донжуанский еще тот. Так что сказки о сладком похрапывании сукина сына мужа не убедили.
Пока жена оправдывалась, ловелас проснулся, огляделся по сторонам, попросил на завтрак немного водки и тут заметил мужа. По-видимому, он сообразил, в каком неловком положении оказался, со своей-то репутацией, и сразу перешел в наступление.
— Безобразие! — вскричал он, обращаясь к хозяину. — Приходишь, понимаешь ли, к тебе в гости, а тебя дома нет!
«Может, так оно все и было, — думал муж, сидя в шкафу на заранее сложенном одеяле. — А может, и нет, и он давно у нее в любовниках. Вот сейчас и проверим».
Жена пришла домой. По звукам Отелло понял, что направилась в душ. «Ну, точно, к свиданию готовится», — горько вздохнул он.
Потом она долго возилась на кухне — по звону посуды он гадал, варит ли она вермишель или чистит картошку. Затем в щель дверцы шкафа просочился аппетитный аромат — разогревались вчерашние котлеты. У него заурчало в животе, он, тихо развернув свои бутерброды и принялся жевать их в кромешной тьме, стараясь не чавкать, почти не чувствуя вкуса.
Жена тем временем включила телевизор — она обычно ужинала, поглядывая любимые сериалы, — это было страшно скучно. Зато потом он смог прослушать вечерние новости.
Подал голос телефон, и ревнивец напрягся, даже чуть приоткрыл дверцу шкафа, чтобы не пропустить ни слова. Но по разговору понял, что звонила теща. Жена долго обсуждала с ней каких-то знакомых и уточняла рецепт необыкновенно быстрого пирога. «Наверное, испечь к его приходу хочет», — печально подумал муж, пытаясь размять затекшие ноги.
Пару часов было тихо — видно, жена читала учебники. Наконец она вошла в спальню, легла в постель, погасила верхний свет, включила ночник и продолжила чтение — он даже слышал шелест страниц. Через некоторое время она и ночник погасила. Кровать поскрипела немного, видно, супруга укладывалась поудобнее, и всё замерло.
И тогда он решил выйти из шкафа. Понял, что она никого не ждет, по крайней мере сегодня, да и в туалет очень хотел.
И вышел.
И она, поскольку не успела уснуть, от страха заорала во весь голос.
И орала все время, пока он шарил в темноте в поисках включателя.
А потом он ее до утра отпаивал валерьянкой.
И обмахивал полотенцем.
А потом они жили себе дальше, и все у них было хорошо.
Но ждала ли она кого-то в тот день на несостоявшееся свидание или не ждала, или вообще некого было ждать — об этом он так и не узнал.
Она резала мясо кубиками, грибы ломтиками, лук колечками, овощи соломкой — как рецепт того требовал, — зубчики чеснока дробила мелко, и все по очереди в котел закладывала, в нужном порядке.
А сама все в окно смотрела — уж очень хотелось его силуэт заметить издалека.
В дверь все звонили, гости входили, раздевались в прихожей, шутили, вручали цветы, чмокали в щеку, звенели бутылками… Уже все собрались, а его все не было.
Зелень и пряности она добавила в блюдо под конец согласно рецепту. Огонь выключила, котел встряхнула и крышкой плотно накрыла, чтобы дать блюду настояться.
А его все не было.
Она лепешки в духовке подрумянила. Блюдо огромное достала и по краям листики петрушки и кружочки помидоров выложила.
В последний раз в окно глянула — нет его!
А гости ложками стучали и кричали: «Ну когда уже? У нас головы кружатся от запахов таких аппетитных!»
