— Держите! — приказала тетя Вера.
Ася схватила Спиридонова за задние ноги, а вторая женщина, про которую хозяйка пуделя объяснила, что это — ее подруга детства и без нее она бы ни за что не дошла, вцепилась Спиридонову в передние ноги. Но он их всех отшвырнул! Лает на тетю Веру и трясет ушами.
— Родненький, как он плачет! — вскрикнула хозяйка. — Доктор, мне, кажется, плохо. Почему он плачет?
Схватилась за бок и на стуле качнулась. Папа ей пузырек какой-то сует под нос, а она отпихивается.
— Прекратите! — кричит тетя Вера.
— Доктор, родненький, он не умрет?! — кричит хозяйка на стуле. — Я не переживу!
Пудель на столе скачет и трясет ушами.
— Спиридонов! — вдруг гаркнул папа, Ася даже вздрогнула. — А ну, стоять смирно, как на параде!
Пудель сразу встал. Ася и подруга хозяйкиного детства так на нем и повисли, а тетя Вера быстро залезла ему в ухо.
Хозяйка выпрямилась на стуле и тоже застыла.
— Уши грязные, — сказала тетя Вера. — Что же вы уши так запустили? У него ушной клещ.
— Как клещ? — ахнула хозяйка. — Откуда клещ, доктор? Бедненький, как он страдает! Я не переживу!…
— Подцепил где-то, — сказала тетя Вера. — Придется вам пережить. Сейчас покажу, как чистить.
— Разве я смогу? — бессильно сказала хозяйка, оседая на стуле. — Доктор, миленькая, я столько перенесла. У меня сердце, холецистит, гастрит, гайморит. Я насквозь больная! Если бы вы знали, доктор, родненькая, сколько перенес этот пудель. Его даже от шоколада тошнит. Он не умрет, правда?
— Умрет, — пообещала тетя Вера. — Лет через десять, не раньше. — Опять залезла Спиридонову в ухо. Ему теперь нравилось, он не дергался. — Вот так каждый день будете делать. Ася, чистую вату!
Ася ей подала.
— Нет, я не смогу, — испугалась хозяйка.
— А кто же, интересно, будет вашу собаку лечить?
— Наверно, я, — сказала подруга.
Тетя Вера обрадовалась, ей стала показывать. А хозяйка пуделя Спиридонова бочком встала и пошла в коридор. Она не могла больше на это смотреть! Как ее Спиридонова мучают. Тем более что он столько уже перенес в своей жизни.
Дверь за нею закрылась.
— Эх, не успел спросить, чего же он перенес, — даже расстроился папа. — Шрамов вроде не видно.
— У нее дочка с мужем расходилась… — стесненно объяснила подруга хозяйки.
— А пудель причем? — удивился папа.
— Ну, тоже переживал…
— У нас наслушаешься, — сказала тетя Вера. Еще раз сменила вату, положила пинцет и выпрямилась. — Пока все. Молодец, Спиридонов! Освобождай место для других.
И спихнула Спиридонова со стола. Он тряхнул ушами и побежал за подругой к двери.
— А что? — засмеялся папа. — Может, и переживал!
Ася сразу представила…
Огромная комната. Дочь хозяйки и ее муж медленно расходятся в разные углы. А пудель Спиридонов лежит на полу в самом центре и стонет. Он не знает, за кем бежать. А они все расходятся, в темноту, уже даже не видно. Спиридонов стонет. Его хозяйка плачет, сует своему Спиридонову шоколад. А он, бедненький, даже не хочет брать и трясет ушами. И рядом, на чистом полу, сидит громадный ушной клещ и в упор смотрит на Спиридонова жадными блестящими глазами. Ищет, куда бы впиться…
Ася клеща видала на даче. Он ей впился в ногу. Но папа тогда его сразу вырвал…
— Ага, у нас обхохочешься, — тетя Вера все терла руки под краном. — Думаешь, от чего я так устаю?
От своих пациентов тетя Вера не устает. Они тихие, хоть и лают. Мужественные. Никогда ни на что не жалуются! Благодарные. Один пес — тетя Вера его в прошлом году спасла, когда у него кость застряла в горле, — сам недавно сюда пришел, на прием. Без всяких хозяев! Лапу стеклом поранил и сразу вспомнил — прибежал в поликлинику.
Он так целеустремленно шел, что очередь его в кабинет пропустила без звука. А тетя Вера его приняла безо всяких документов. Врачи устают исключительно от хозяев. Вот где терпение надо!
Вчера, например, звонят: «Это главный врач?» Главный, да. «Что нам делать? У нас кошка с балкона упала. Шестой этаж!» Тетя Вера разволновалась. Как их кошка упала? На асфальт? Нет, на газон. Встает она на ноги? Да, встает. Но не очень охотно. Это уже эмоции!
Нет ли у нее крови? Там испугались. Никакой крови нет! Повезло этой кошке. «Так чего ж вы звоните?» — удивилась тетя Вера. Они потому, оказывается, звонят, что их кошка теперь отчего-то скучная. А тетю Веру вытащили из операционной! У нее борзая там под наркозом! «А если бы вы с шестого этажа упали, вы бы были веселая?» — спрашивает тетя Вера. Сразу — обида: «Доктор, вы как-то не так разговариваете…»
— Как с ними разговаривать? — удивляется тетя Вера.
Ей бы такую работу, как у Асиной мамы. Сидишь себе дома за столом, грызешь карандаш, смотришь в окошко. Никакого начальства над тобой, никаких хозяев…
— А ты попробуй, — посоветовал папа.
Нет, тетя Вера не может. Она привыкла служить. Приходить на работу к определенному часу. Уходить — тоже она привыкла. Ей статью заказали в журнале. Вряд ли она напишет. Некогда! График воскресных дежурств надо составить, разбираться с жалобами, в операционной нужен ремонт, инструментов нету, и все врачи болеют. Она считает, что мамина работа — прекрасная, ни от кого не зависишь, кроме самой себя. Это настоящая жизнь!
— Как раз самое трудное, когда — от самой себя, — объясняет папа.
Нет, тетя Вера не понимает.
— Хочешь — пиши, не хочешь — гуляй по Летнему саду, гляди, как лебеди в пруду плавают, как желтые листья летят на землю. Красота!
Папа уже сердится.
Он таких разговоров не любит. Чтобы так легко говорили про мамину работу. Болтали, как обыватель! Да еще его сестра. Он эту работу видит. Нагляделся за эти годы, что это за работа. Врагу своему не пожелает. А другие не видят. Болтают, как обыватель!
— Да я просто так, — успокаивает его тетя Вера.
— И нечего просто так болтать, — сердится папа. — Ты нас болтать звала?
— Работать, работать, — успокаивает тетя Вера.
И тут они с папой так стали работать! Сразу за двумя столами. Папа — за своим — смотрит воробья Цыпу. Он клюв как-то набок держит. У него неправильный прикус! Это не опасно для жизни, даже у артистов бывает. Пусть Цыпа держит свой клюв, как хочет. А тетя Вера — у себя на столе — принимает Тома Сойера. Его мужчина принес в желтом портфеле. Вдруг открыл небольшой портфель, и оттуда вылез громадный пушистый кот. «Это у нас Том Сойер», — солидно представил мужчина. У кота — блохи. Такие громадные! Ася даже отпрянула.
— Не бойся, — засмеялась тетя Вера. — Они на тебе жить не будут.
— А на мне, простите? — солидно спросил мужчина.
— На вас? — тетя Вера внимательно на него поглядела. — Нет, на вас тоже не будут.
— Фактура не та? — солидно поинтересовался мужчина. Он намекал на свою худосочность.
Но тетя Вера его разочаровала:
— Эти блохи на человеке вообще не живут. А с Томом Сойером — предупреждаю — вам придется повозиться.
Мужчина согласен, он очень к этому коту привязан. Этот кот философ, любит лежать на электрической грелке и думать о смысле жизни. Где он только блох подцепил?
— На улицу ходит? — спросила тетя Вера.
— Иногда, — подтвердил мужчина. — Но только вместе со мной.
— Вот вместе и подцепили, — улыбнулась тетя Вера.
Уже принимает болонку, которая кашляет. Асе дала послушать, как у болонки внутри хрипит. Может, воспаление легких? Надо ее колоть.
Папа взял шприц. Уже уколол! Болонка даже не пискнула, только зажмурилась. Она, оказывается, недавно исчезала из дому на два дня. Сбежала от своей хозяйки во время прогулки. И вот — пожалуйста, простудилась! Ее по объявлению только нашли. По приметам. Подобрали хорошие люди и, спасибо, — вернули…
— Повезло, — кивает тетя Вера.
— Кстати, — вспомнил папа, — у Чукреевых Сенька вроде всерьез пропал. Ты посматривай, Верочка, вдруг регистрировать приведут.
— Вряд ли, — говорит тетя Вера. — Если украли, на рынке надо ловить. На собачьем, знаешь?
— Кто же не знает, — кивает папа. — А вдруг?
Надо же, Сенатор всерьез пропал! Ася думала, он уже нашелся…
— За город запросто могли увезти, — говорит тетя Вера. — На дачу куда-нибудь. Такого красавца припрячут, будь покоен. Кто там следующий? Заходите!
Но никто почему-то не входит.
Папа выглянул.
— Ого! — говорит. — Уже пусто. Славно, однако, поработали.
— Не может быть?! — обрадовалась тетя Вера. — Вы с Аськой меня буквально спасли. Одна бы я до ночи сидела!
Ася давно уже сделала уроки. Папы все нет, а мама — у себя в комнате. Не выходит. Ей нельзя мешать. Папа предупредил: «Что бы ни случилось, к маме входить нельзя. Сама все решай. На свой риск! Не маленькая!» — «А если пожар?» — нарочно сказала Ася. Но папа остался непреклонным, даже не улыбнулся. «Выноси вещи, вызывай пожарную команду, а к маме — чтоб ни ногой».
