Первое, на что я обращаю внимание — насколько она маленькая. Потом на ее одежду и облик в целом; она не местная. Ну и, в конце концов, на хмурое лицо, уставившееся на колокольчик над дверью. Уверен, у нее с ним есть какая-то общая история. Это девушка — самое очаровательное существо, которое я видел. Ее очарование того типа, что заставляет людей улыбаться, даже если не хочешь. По мере приближения к барной стойке, хмурое выражение исчезает, а на лице появляется искренняя улыбка. Улыбки не всегда счастливые, но ее — именно такая — открытая, довольная, уверенная. Глядя на нее, можно поклясться, что знаешь ее сто лет, и она в курсе всех твоих секретов. И несмотря на них, ты ей все еще нравишься.
После значительной паузы с моей стороны, я улыбаюсь и произношу стандартные приветствия:
— Добро пожаловать в «Граундс». Что я могу для вас сделать? — Осознаю, что мой голос звучит немного взволнованно, поэтому откашливаюсь.
Она еще больше расплывается в улыбке, как будто знает, что такое поведение для меня не характерно, а потом эта улыбка достигает ее глаз цвета нефрита. В них читается понимание происходящего. И следом за этим меня накрывает осознание того, насколько красива эта девушка. По мне будто проехал грузовой поезд. Ее глаза, улыбка, волнистые светлые волосы, маленькое, но исключительно пропорциональное тело — все в ней прекрасно.
Ее волшебные глаза и рот все еще улыбаются мне.
— Доброе утро.
Ее голос такой сексуальный. Сложно объяснить, но он как будто отдается где-то глубоко во мне и пускает там корни. Это голос, который ты не столько слушаешь, сколько чувствуешь. И как только я это сделал, мне захотелось чувствовать его снова и снова. В попытке ответить на ее улыбку, приподнимаю правый уголок рта.
— И тебе доброго утра. — Возможно, я схожу с ума, но мне хочется, чтобы этот момент не закончился слишком быстро. Поэтому, начинаю флиртовать, чего не делал слишком давно. — Дайте угадаю, вам карамельный капучино с соевым молоком и без сливок?
Она немного приподнимает бровь и склоняет голову, но ее улыбка ничуточки не меркнет.
— Считаешь себя экспертом? В предугадывании заказов, я имею в виду.
Ничего не могу с этим поделать, но мне хочется быть ближе к этой девушке, которая стоит в четырех футах от меня, с другой стороны барной стойки. Поэтому я накланяюсь вперед, сцепляю пальцы в замок и упираюсь локтями в стойку. Миссия завершена: я ближе к ней еще на один фут. На ее носу россыпь блеклых веснушек. Они тоже прекрасны.
— Обычно так и есть.
Ложь. Никогда этого не делал.
Она чешет голову, как будто раздумывая над моими словами. Когда же вытаскивает пальцы из волос, они оказываются в еще большем беспорядке, чем до этого. Но ей идет. Очень. Она цепляет меня.
— Так, по-твоему, я похожа на девушку-карамельку? Черт, даже не знаю, как на это отреагировать
Я бы, возможно, и забеспокоился, что обидел ее, если бы она опять не улыбнулась.
— Ну, вот так я угадал.
— Вау, — отвечает она. — Сказать по правде, я немного оскорблена твоим нахальным предположением, ну да ладно. Всегда считала, что у меня хороший вкус в кофе. Большую чашку фирменного черного, пожалуйста.
Черного? Она не имеет это в виду, никто не имеет. Обычно говорят черный, подразумевают, кучу добавок. Сужаю глаза.
— Какой вкус?
Она поднимает брови.
— Никакой.
— Сливки? Молоко? Соевое молоко?
Она качает головой.
— Нет, спасибо.
— Сахар.
— Нет. Я и сама сладенькая.
Из чьего бы то ни было рта эта фраза прозвучала бы слащаво и чрезмерно кокетливо, но она просто констатирует это как факт, даже не пытаясь соблазнить. Черт, она меня уделала. Смеюсь и качаю головой.
— Уверен, так оно и есть. — Наливаю кофе и передаю ей теплую кружку. Когда она взяла ее в свои руки и случайно провела пальцем, по-моему, я чуть не выпрыгнул из кожи. Это было совершенно случайно с ее стороны, но мне пришлось сдерживать стон.
Еще раз прокашливаюсь и пытаюсь говорить нормальным голосом:
— Думаю, у меня сложилось неверное впечатление о тебе. Добро пожаловать в клуб.
Она вручает мне два доллара и подмигивает.
— Это происходит со мной довольно часто.
Она подмигнула мне. Слава богу, что в этот момент я стою за стойкой, потому что слишком уж близок к тому, чтобы почувствовать себя озабоченным старшеклассником.
Бросаю сдачу в ее крошечную ладошку, не рискуя снова оказаться с ней в физическом контакте.
Она сразу же бросает ее в банку чаевых и салютует мне чашкой с кофе.
— Спасибо. Изумительно отработать вторник.
Кто сказал изумительно? Она. Это будет мое новое любимое слово.
— Изумительно, — повторяю я. Не могу стереть с лица улыбку. Такое чувство, что она что-то включила во мне. — И тебе того же. — Салютую ей в ответ. Это привычка, которая выработалась благодаря долгой работе с Ромеро.
Смотрю на часы. Еще только 6:55 утра, а день уже можно назвать изумительным.
Что, черт возьми, только что произошло? Такое чувство, что я провел в спячке годы, и только что проснулся.
Кейт
Последние два часа я провела в комнате Клейтона и Пита. Первый час мы просто болтали, а потом Клейтон предложил:
— Давайте поиграем в «Навредить, Натянуть, Вступить в союз».
Перевожу взгляд на Пита, пытаясь узнать, имеет ли он хоть какое-то понятие, о чем говорит Клейтон, но он выглядит таким же растерянным, как и я. А потом до меня доходит:
— Дружище, я НЕ ИГРАЮ в «Убить, Трахнуть, Жениться».
Клейтон выглядит изумленным моим отказом.
— Из твоих уст это звучит мерзко. Почему нет?
Закатываю глаза.
— Я не играла в нее с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.
Пит все еще ничего не понимает.
— Что это за «Убить, Тр…» — Он даже не может произнести это слово.
Определенно, Пит никогда не играл в эту игру.
Теперь мне просто весело, потому что наивность Пита чертовски очаровательна.
— Клейтон, — поднимаю глаза, чтобы встретить его горящий от нетерпения взгляд. — Джон, староста нашего общежития, Гектор — парень, который работает в кафетерии и Шелли, моя сожительница.
Его улыбка меркнет.
— Ради всего святого, Кэтрин, это просто отвратительные варианты.
Я улыбаюсь и язвительно отвечаю:
— Ты — тот, кто страстно желал поиграть в эту игру. И Гектор не так уж и ужасен. Он очень приятный.
— Откуда ты знаешь?
— Я болтаю с ним каждый вечер, когда стираю грязную одежду в прачечной при кафетерии.
— То, чем вы занимаетесь никак нельзя назвать болтовней. Скорее это не особо удачная попытка разобрать испанский и английский.
— Он обучает меня испанскому. А я его английскому, — говорю я в свою защиту.
Он ухмыляется.
И чему он научил тебя?
Смеюсь, потому что меня поймали. У Гектора очень плохой английский и мы скорее разыгрываем пантомимы, чем общаемся с помощью слов. Но мы очень стараемся.
Вздыхаю полной грудью и выдаю:
— Я знаю «Mi nombre es Kate» и «Como estas» и «Gato». А еще «Ami no me gustan las zanahorias» , что в переводе означает: «морковь на вкус как дерьмо»
Пит осматривает меня скептическим взглядом.
— Он научил тебя говорить «Морковь на вкус как…эээ…невкусная»?
Отмахиваюсь от них.
— Вполне возможно, что это переводится как «Я не люблю морковь», но лично мне больше нравится «Морковь на вкус как дерьмо». — Потому что так оно и есть.
Перевожу взгляд на хихикающего Клейтона.
— Но, давай вернемся к игре, Клей: Джон, мой друг Гектор и Шугар. Дерзай.
До Пита так ничего и не доходит.
Клейтон вздыхает.
— Навредить — Шелли, потому что ничего другого я с ней сделать не смогу. — Он замолкает. — От следующих вариантов меня что-то подташнивает.
— Раскрывай карты, дружище.
Он закрывает глаза, а я, наконец, улавливаю искру понимания в глазах Пита. Его щеки становятся цвета помидора. Клейтон практически выплевывает из себя:
— Натянуть Джона, но только потому, что он слишком посредственный, чтобы связать с ним свою жизнь, и вступить в союз с Гектором, несмотря на то, что я не знаю ни слова по-испански, а его прическа, джинсы-варенка и белые древние кроссовки просто жесть. — Закончив, Клейтон складывает руки на груди в защитном жесте.
— Я больше не хочу играть.
Я хлопаю в ладоши и смеюсь, любуясь его лицом, на котором застыла маска отвращения.
— Это же классика, Клейтон. — Пит чувствует себя не в своей тарелке, как будто испуган, что следующим будет он, поэтому меняю тему:
— Хорошо. Тогда новая игра.
Придумываю игру, в которой один игрок придумывает вопрос, а все остальные по очереди должны на него ответить. Так я узнала, что Пит родился в Техасе, но вырос в Омахе, штат Небраска. Его любимое блюдо: стейк с кровью, обжаренным чесноком и грибами, любимой игрушкой в детстве был микроскоп (это вообще, игрушка?), и он скорее отрежет себе кусачками мизинец, чем пройдет по кампусу голым. Любимая книга Клейтона «Властелин Колец». Он ненавидит собак, особенно маленьких шавок; в детстве занимался фигурным катанием (о да, я бы даже заплатила, чтобы на это посмотреть) и потере мизинца он предпочтет пройтись по кампусу голым, но только если ему позволят надеть красные носки и любимые черные высокие солдатские бутсы (должна признаться, и на это я бы хотела посмотреть).
