Екатерина Вильмонт - Гормон счастья и прочие глупости

— Скотина!

— Согласен. Пошли все-таки в кафе. Посидим в тенечке, потреплемся. А потом еще искупаемся.

В кафе на пляже было тенисто и приятно. Венька заказал себе кофе с коньяком, а мне чай с мятой.

— Ты же хотел сок и мороженое?

— Тебя стало жалко.

Мне принесли высокую стеклянную кружку, в которой плавала веточка мяты, которую тут называли наной.

— Пей, в жару чай с наной самое милое дело.

— А сам почему не пьешь?

— Еще успею. Сегодня, слава богу, некуда спешить.

Вечером после спектакля все как-то разбрелись, благо не надо было никуда ехать. У всех тут есть друзья и знакомые. Венька тоже куда-то смылся, и в результате я осталась одна.

— Бронечка, вас забыли? — спросил Оскар. — Куда вас подвезти?

— В гостиницу, если не трудно.

— У вас нет знакомых в Тель-Авиве?

— Нет. У меня подружка живет в Араде.

— А она в курсе, что вы здесь?

— Нет, пока не в курсе.

— Ну это вряд ли, — улыбнулся он. — Реклама-то идет — и по радио и по телевизору.

— И меня показывают?

— Показывают. Не так чтобы очень подробно, однако…

— Милка меня в жизни с такой прической не узнает.

— А вы не голодная после спектакля?

— Да нет… — неуверенно ответила я.

— А поехали ко мне? Жена вас с удовольствием покормит, я ей сейчас звякну.

— Нет, не стоит никого беспокоить. У меня в номере есть фрукты, этого достаточно.

— Ну что ж… А может, передумаете?

— Нет, спасибо.

Он подвез меня к гостинице.

В холле я сразу увидела Андрея. Он был мрачен и, похоже, нетрезв. Я хотела незаметно проскочить к лифту, но не тут-то было.

— Привет! — поймал он меня за подол. — Куда спешишь? Посиди.

Я неохотно опустилась в кресло.

— А где все? — спросил он.

— Не знаю, сразу как-то разбрелись — по знакомым, наверное. Меня Оскар у театра подобрал. Такой славный дядька…

— Жук, каких мало.

— Не знаю, мне он нравится.

— А я тебе не нравлюсь, да?

— Вы мрачный…

Он рассмеялся. И сразу стал таким красивым, что у меня дух захватило.

— Слушай, ты есть хочешь?

— Хочу!

— Пошли куда-нибудь. Я помираю с голоду. А одному идти неохота.

— А Лариса?

— Если ты мне скажешь, где Лариса, я буду тебе очень признателен. Ну пошли, я приглашаю.

Есть хотелось. К тому же я понимала — один он может здорово напиться, что нашей труппе совершенно ни к чему.

— Пошли. Только я буду за себя платить.

— Да иди ты в жопу! Я в состоянии заплатить за даму. Слава богу, на это я зарабатываю.

Аргумент был весомый. Он взял меня за руку и почти потащил за собой.

— Куда мы пойдем?

— А куда ты хочешь?

— В такой час большого выбора уже нет, наверное.

— Тут есть итальянский ресторан. Как насчет спагетти? Да нет, пошли в «Лондон», у моря приятнее.

— Пошли в «Лондон», — согласилась я.

Мы сели за столик, на котором стоял стаканчик с маслом, где плавал фитиль и горел огонек. Андрей поставил на стол локти, подпер руками лицо и спросил с улыбкой:

— Ты чего смеешься?

— Да у меня в этой поездке столько новых впечатлений… Например, меня еще никогда не посылали в жопу, приглашая в ресторан.

— Ой, прости, — ничуть не смутился он, а мне почему-то понравилось, что он не смутился. — Но ты, по-видимому, уже простила, раз все-таки пошла?

— Считайте, что так.

— А ты как считаешь, хотелось бы знать?

— Я просто побоялась, что вы пошлете меня еще дальше, а кругом многие понимают по-русски.

Он опять рассмеялся. Достал сигареты, закурил, а губы его при этом насмешливо кривились.

— Слушай, а Ларка не просила тебя сегодня обеспечить ей алиби?

Мне стало его безумно жалко. Значит, это не попытка ухаживания, а попытка как-то бороться с ревностью и одиночеством? Некоторое разочарование я все же ощутила, не буду скрывать.

— Ты читала, что про тебя написано в газете?

— Да. Лариса, верно, обиделась?

— Не знаю, читала ли она. Свинство, конечно, всех похвалить, а ее одну обосрать. А впрочем, поделом! Ну, что будешь заказывать?

— Какой-нибудь салат и чай с наной!

— А покрепче?

— Нет, спасибо. Я плохо переношу…

— Ну а я с твоего разрешения выпью виски.

— Может, не надо, Андрей?

— Иди ты…

Он не добавил, куда именно.

Собственно, надо было встать и уйти, но почему-то совершенно не хотелось.

— Андрей, почему вы такой грубый?

— Я устал.

— Так, может, вам лучше пойти и лечь спать?

— Не в этом дело, я вообще устал, понимаешь?

— От своей жизни?

— Вот именно! Устал от своей жизни или вообще от жизни, черт его знает…

— О, тогда я знаю, что делать!

— Да? Как интересно! И что же?

— У меня так было перед этой поездкой. Я однажды утром проснулась и поняла, что сама себе надоела. И тут же подвернулся Венька с этим безумным предложением… — Договорив фразу, я поняла, что сморозила несусветную глупость.

— В твоем случае это понятно, а мне что прикажешь делать? В шахту пойти или на бензоколонку?

— Простите, я глупость сказала.

— Да нет, в этом есть рациональное зерно. Надо что-то поменять. К примеру, послать подальше Ларку и жениться, допустим, на тебе? Хочешь за меня замуж?

— Да боже упаси!

— Тоже правильно. Я не подарок. А просто перепихнуться хочешь? — И он посмотрел на меня так, что мне немедленно захотелось. Но меня никак не устроила форма этого предложения.

— Нет, не хочу, — спокойно ответила я.

— Почему?

— Кажется, я вам уже говорила, что не имею дел с женатыми, это во-первых, во-вторых, мне нравится Лариса… А в-третьих, я не желаю чувствовать себя девицей из анекдота.

— Из какого анекдота?

— «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует».

И я сделала попытку встать из-за стола. Он вскочил и обеими руками надавил мне на плечи:

— Извини, ради бога, извини! Я не хотел тебя обидеть…

— Надеюсь.

— Только, пожалуйста, не обращайся ко мне на «вы». Меня это угнетает.

— Я попытаюсь.

— А давай-ка выпьем на брудершафт?

— Не стоит.

— Почему? Эй, девушка! — махнул официантке. — Принесите нам, пожалуйста, еще виски и стакан для дамы. Или ты хочешь что-то другое?

— Да нет, символически можно и виски выпить. Хотя пить на брудершафт виски как-то бесстильно.

— Да какая разница? — улыбнулся он.

От этой улыбки у меня задрожали коленки. Мы выпили на брудершафт по всем правилам, с переплетением рук и с поцелуем. Как ни странно, поцелуй был никакой. От улыбки я больше взволновалась. Ну и слава богу. Не хватало мне только влюбиться в этого женатого, замотанного популярностью грубияна и психа.

Кто-то как-то вскользь упомянул, что Дружинин лечился в психушке, правда в санаторном отделении, но это все равно… Да и не нужна я ему, он со мной, потому что Лариска неизвестно где… Но в обаянии ему не откажешь.

— Слушай, а кто тот мужик?

— Какой?

— Ну вчерашний, белобрысый?

— Бывший жених, я уже говорила.

— С ума сошла? Он тебе не подходит.

— Сейчас это уже не важно.

В этот момент у него зазвонил мобильник.

— Ларка. Алло! Да. Хорошо. Твое дело. Пока, — убийственно холодным тоном проговорил он и раздраженно сунул телефон в карман.

— Все в порядке? — осторожно спросила я, видя, как у него дрожит рука с зажигалкой.

— Мне мило сообщили, что после спектакля она никак не могла меня найти. Можно в это поверить, а? И потом ее буквально умыкнули какие-то старые школьные приятели, которые, оказывается, здесь живут. Я не должен волноваться, она скоро приедет. Блядь, какая беспардонная блядь!

— Андрей, мне не нравится…

— А мне, думаешь, нравится?

— Думаю, да. Иначе зачем?

Он внимательно на меня посмотрел:

— Я и сам удивляюсь — зачем? Но в ней есть что-то.., что меня иногда завораживает.., я ее любил…

— О, я так и знал! — раздался совсем рядом голос Веньки. — Смотрите, тут, кроме вас, уже никого не осталось, поздно, черт побери!

— Веня, друг, сядь, хочешь с нами выпить? Мы с Броней выпили на брудершафт, а то она мне все «вы» да «вы», как будто я старый как мир, а мне всего только сорок лет… Выпьешь?

— Нет. И тебе не советую! Хватит, ты и так набрался. Мы же договаривались, Андрюха!

Я была рада появлению Веньки, мне не нравился разговор с Андреем, а еще больше не нравилось то, что у меня сердце кровью обливалось от жалости к нему. Жалость — опасное для меня чувство.

Проводив Андрея до его номера, Венька поднялся ко мне:

— Буська, не шути с огнем. Он тебе не пара. Да и наживать врага в лице Ларки не советую. Можно такой грязи и мерзости нахлебаться…

— Венечка, это не то… Просто вы все куда-то разбрелись, я осталась одна, пришла в гостиницу, а тут Андрей. Мы оба хотели есть, вот он меня и позвал. Ты ничего такого не думай, он просто жаловался на Ларису…

— Такие жалобы иногда черт-те к чему приводят.