— Клянусь аллахом, мой господин, уборка в этом году прошла на редкость успешно, — начал староста. — Ни один колосок не пропал. Жнецы работали старательно, не жалея сил. Конфликтов никаких не было.
Бек с презрительной миной на лице молчал. Потом, даже не взглянув на старосту, спросил:
— Кто привел этих жнецов?
— Вы же знаете, мы посылали Ибрагима. Он молодец, привел хороших, трудолюбивых людей.
Снова воцарилась тишина, а тем временем наступил вечер. Молодой месяц поблескивал в чистом небе. Слабо мерцали далекие звезды. Легкий ветерок не приносил прохлады. В воздухе стояла изнуряющая духота. Сердца крестьян сжимались от страха. Почему гневается бек? Стояла гнетущая тишина. Лишь издалека доносился лай собак.
— Как же ты, Ибрагим, выбираешь жнецов, если не знаешь, кто из них хороший, а кто плохой? — мрачно проговорил бек.
Никто не понял, что он имеет в виду.
— Разве вы не знаете, какой позор лег на всю нашу деревню? — продолжал бек, цедя слова. — Расскажи-ка мне, да погромче, чтобы все слышали, как Салюм изнасиловал Хамду.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Все разом повернулись к Халилю.
— А потом вы его насильно женили на ней, — продолжал бек. — Но разве я, Рашад-бек, кому-нибудь позволю насиловать девушек?
Голос его становился все громче. Казалось, все приросли к месту, никто не смел шевельнуться. Бек незаметно наблюдал, какое воздействие оказывают его слова на крестьян.
— Слышишь, Халиль, живо приведи сюда сына. Пусть расскажет людям, как было дело. Вы спите, а ваши сыновья бесчестят женщин, которых мы нанимаем на работу. И где? В деревнях Рашад-бека! Ах вы, подлые собаки!
Бек вздохнул и повернулся к старосте.
— А ты где был? Почему не рассказал, что происходит в деревне? Почему скрыл от меня, что Салюм погубил девушку, прекрасную, как цветок? Бедный ее отец…
Староста пытался что-то сказать. Но бек, грубо прервав его, крикнул:
— Молчи, осел! Только и знаешь, что пить кофе и дрыхнуть. Вода уже из-под тебя течет, а ты все не видишь.
— Но, господин, ваши слова так неожиданно упали на нашу голову, — растерянно промолвил староста.
Сторожа схватили Салюма, который еще никак не мог понять, что же наконец случилось, и привели на площадь.
— Бек сделает твою сегодняшнюю ночь черной, — услышал он чей-то голос.
Чего только не передумал Салюм за те минуты, пока его вели! Крестьяне с ужасом смотрели на парня, не зная, какое ждет его наказание.
Салюм подошел к беку и склонил голову.
Бек несколько минут молча смотрел на парня. Было так тихо, как бывает перед грозой.
— Эх, Салюм, ты опозорил всех крестьян, — осуждающе произнес бек. — Замарал честь деревни, соблазнил бедную девушку. А сейчас сам обо всем расскажи, пусть люди узнают правду.
Салюм замер. На лбу выступили капельки пота. Он обвел глазами собравшихся, ища поддержки, но страх перед беком был сильнее их, и они молчали.
Он попытался было что-то возразить беку, но тот не пожелал даже выслушать, размахнулся кнутом, и на спину Салюма посыпались удары, один больнее другого.
— Собачий сын, будешь знать, как позорить деревню! — орал в исступлении бек. — Вот тебе! Вот тебе! Убирайся с глаз моих!
Отец Хамды обратился было к беку, но в ответ услышал лишь его исступленный крик:
— Замолчи, скотина! Не видишь, что делается у тебя под носом! Твою дочь сначала испортили, а потом замуж взяли. Вы хотели это скрыть от меня. Не выйдет! Что теперь будут о нас говорить шейхи других племен? Бедные люди приехали на заработки в деревню Рашад-бека, а его крестьяне насилуют их женщин. Пусть аллах заклеймит вас позором!
— Клянусь аллахом, мой господин, — вскричал шейх Абдеррахман, — мы ничего об этом не знали! Нам сказали, что вы согласны на эту женитьбу, иначе меня бы там не было. Пусть аллах заклеймит Салюма позором! Он всех обманул. А сейчас, как ваша милость прикажет, так и будет.
— Надо было ждать до конца уборки, — сказал бек. — Завтра пусть управляющий и староста поедут к хаджи, посчитают, сколько причитается жнецам за работу, и привезут все деньги сюда.
Когда все разошлись, бек приказал управляющему:
— Передай цыганам, что я хочу устроить представление для жнецов. Для меня очень важно, чтобы жнецы остались довольны. Они расскажут об этом своим шейхам, а с ними считается сам советник, понял?
Всю дорогу крестьяне горячо обсуждали страшную новость, услышанную от бека, и недоумевали.
— Неужели Салюм способен на такое? — обратился Ибрагим к Абу-Омару. — Клянусь, что он женился по шариату. А мы уже готовы были поверить беку.
— Спаси его аллах, Ибрагим, — ответил Абу-Омар, — клянусь аллахом, что Хамда честная девушка. У меня голова разламывается. Это надо же так опозорить ни в чем не повинных людей! Мне больно, словно мою дочь обидели.
— Но зачем это понадобилось беку? — спросил Ибрагим.
— Один аллах знает, — ответил Абу-Омар. — Может быть, бек просто хотел унизить Салюма из зависти к силе и красоте парня?
Салюм был в отчаянии. Каждое слово бека жгло его гораздо сильнее, чем удар кнута.
Его мать узнала обо всем от Халиля и прямо с порога, босая, платок съехал с головы, бросилась навстречу сыну:
— Нет, нет!.. Зачем ты, Салюм, так опозорил нас? Как мог ты так поступить с Хамдой?
Казалось, мать потеряла разум. Она даже не почувствовала, что поранила ногу, споткнувшись о камень.
— Скажи мне, сын мой, — кричала женщина, — это правда?
— Даже ты, мать, поверила? — простонал Салюм. — Теперь остается только мне поверить. О аллах!
Он позвал Хамду. Обезумевшая от горя женщина лишь твердила:
— Ложь, все неправда…
— А ты, мать, ты теперь и Хамде стала матерью. Разве не ты входила к нам после брачной ночи? Разве не ты видела кровь? — с надеждой спросил Салюм.
— Клянусь аллахом, видела, сынок, видела собственными глазами.
— Как могла ты поверить беку?! — крикнул Салюм.
— Но все люди в деревне об этом толкуют! И жнецы тоже!
В тот же вечер бек поехал к начальнику станции. Его встретила жена начальника.
— Здравствуй, Рашад-бек, проходи. Ты словно солнцем озарил все вокруг.
— Добрый вечер. Я заметил свет в вашем доме и решил поприветствовать вас.
— Заходи, заходи. Чувствуй себя как дома. Все служащие благодарят тебя за богатые подарки. Прошу, хабиби[17].
Она говорила по-арабски с сильным акцентом, иногда путая слова. Бек спросил, где начальник.
— Занят отправкой телеграмм, — ответила она и, подняв телефонную трубку, сказала по-французски: — Алло, Жорж! Пришел Рашад-бек. Когда тебя ждать?
— О, Рашад-бек! — обрадовался начальник станции. — Пусть подождет. Через час я освобожусь. А ты пока приготовь ужин.
Указав рукой на кресло, хозяйка дома сказала:
— Садись, Рашад-бек, начальник будет через час.
«Вот и хорошо», — подумал бек, а вслух произнес:
— Я привез голубей.
— Отлично. Пусть твой сторож разожжет мангал.
— Эй, Икаб, разожги огонь! — закричал бек. — А когда разгорится, позовешь меня.
Бек вздохнул.
— Что с тобой? — спросила женщина. — Упустил какую-нибудь красотку? Но ведь у тебя их много.
— Ох, лучше не говори, — сказал бек. — Стоит мне увидеть тебя, как я забываю не только о других женщинах, но и обо всем на свете.
— Врешь ты все, хабиби.
Она рассмеялась и положила руки на плечи бека.
— Клянусь твоими прекрасными глазами! Красивей женщины, чем ты, я еще не видел.
— Неужто соскучился?
— Как ты можешь в этом сомневаться?
Обняв бека, она повела его в спальню.
Икаб долго не мог разжечь огонь. Руки его были перепачканы сажей.
— Эй, Икаб, ну как огонь? — крикнул бек.
— Все в порядке, мой господин, — ответил сторож.
А тем временем хозяйка приняла душ и стала хлопотать насчет ужина. Рашад-бек развалился в кресле и, подозвав хозяйку, поднял бокал с араком:
— Ты лучшая из всех женщин, с тобой никто не может сравниться.
— Ой, какой ты льстец! — услышал он в ответ. — Всем женщинам наверняка говоришь одно и то же. Расскажи-ка лучше, чем ты сейчас занимаешься.
— И не спрашивай, только и делаю, что защищаю интересы крестьян и их честь.
— Стоит ли тратить на это время? Пусть делают, что хотят. Тебе же спокойнее будет.
— Оставим этот разговор, — сказал бек. — Мы уже немного захмелели. Как красиво у тебя в доме!
— Да, хабиби. Будешь чувствовать себя усталым, приходи сюда, и я сделаю все для того, чтобы ты смог отдохнуть.
К приходу начальника станции ужин уже стоял на столе. Втроем они веселились до поздней ночи, болтая о всяких пустяках. Бек сказал, что пригласит цыган, и предложил провести один из вечеров у него в деревне. Решено было также позвать французского советника, подлинного хозяина всей округи. Бек вернулся домой к утренней молитве и проспал до полуденной. Затем он принял душ, пообедал и отправился на машине в западные деревни. По дороге бек заехал к хаджи.
