– Почаще-то я задохнусь, батюшка.
– Почему?
– Так ведь всё кругом засрали. Я извиняюсь, батюшка, видно, не так сказала-то. Да мне велели: врачу говори всё как есть.
– Всё, матушка, больше ничем не могу вам помочь.
– Идтить мне?
– Идите.
– И значит, вот как ты велел: чаще дышать – и всё пройдет?
– Да.
– Ты, батюшка, запиши мне на бумажке, что дышать надо, а то я позабуду – мозги все утекли куда-то. Век за тебя Бога молить стану– тако легкое лечение прописал: дыши, и всё. Прощай, батюшка. Спаси тя Христос... Нешто, сходить еще к йогам?.. У их, сказывали, и дышать не надо.
* * *
Люди уже ничему не верят, даже сигналам точного времени. Их обманывают на каждом шагу, вот они и не верят.
Я бы, будь моя воля, карал за вранье... Особенно тех, кто в руководстве. Жестоко карал!.. К высшей мере наказания на Руси приговаривал!
Я бы тому, кто врет, взяток не давал.
«Дорогое радио, нашей бабушке скоро семьдесят пять лет. Она всю жизнь трудилась для пользы государства, у нее есть медаль и много грамот.
Бабушка рано осталась без дедушки и одна вырастила шестерых детей, она – мать-героиня. Она себя для других никогда не жалела.
Мы очень любим нашу бабушку и гордимся ею. Пожалуйста, передайте для нее в день рождения что-нибудь о вреде мяса, а то она просит.
Паша и Даша».
* * *
К проблемам с мебелью. Набор «Сделай сам». Как ни собирал, все время получается гроб.
* * *
Политически безграмотные люди – абсолютно безграмотные – говорят: монархия, коммунизм, демократия в России друг от друга не отличаются.
Это глупость! Различия есть. Нужно только их лучше искать.
* * *
В первые годы социализма воровали здорово!.. Не так, как при царизме, но слабее, чем при развитом социализме.
При развитом социализме воровали мощно, без оглядки!.. Но меньше, чем при строительстве коммунизма.
При строительстве коммунизма воровали под ноль!.. Но что-то все-таки оставалось.
Сейчас строим демократию – не остается даже пыли. Вот как воруют!
А ведь нам еще строить развитую демократию. Что же будут воровать наши дети?
* * *
Не везет с погодой, обувью, зубами... вождями.
* * *
Пять минут назад дома сижу – тепло, сухо, уютно! Пельмени ем, по телевизору эротику показывают. Засыпаю, короче.
И вдруг ни с того ни с сего думаю: за холодную воду им плати, за проезд плату повысили, за лекарства устроили льготу, за мусор подняли цену! Выбежал на балкон и на весь город как заору:
– Да пошли вы все!
И прыгнул... с двадцатого этажа. Нашло что-то. Перестал владеть собой.
Недавно совсем тоже... Подхожу к подземному переходу с сослуживицей. Кстати, красавица! И чего-то она, кстати, весь день ко мне... как рябина к дубу. Ну чего?.. Взяли вина хорошего... колбасы. Она прямо глаз с меня не сводит. Честно! А я слышал, красавиц хлебом не корми, только дай им кого пострашнее. Этой, конечно, здорово повезло. Короче, идем ко мне. Она прижалась еще, говорит: «Я прямо вся дрожу».
Меня жаром обдало, потом тоже весь задрожал, потом чего-то ни с того ни с сего думаю: за отопление-то, когда не топят, – плати, за радио – я не слушаю никогда – плати, за мусор – дался он мне! – плати. И я на всю улицу как заору:
– Да пошли вы все!
И побежал через дорогу в неположенном месте. Ни одна машина не остановилась! Но проскочил благополучно, без последствий.
Нашло что-то. Так-то нервы у меня железные.
На той неделе тоже... В трамвае еду, мобильник: дз-з-з. Сообщение: «У вас в Америке дядя обнаружился, царствие ему небесное, оставил вам десять миллиардов долларов». Спрятал поскорее мобильник. Он опять: дз-з-з. «У вас в Японии тетя, земля ей пухом, двадцать миллиардов долларов и остров в хорошем состоянии».
Обрадовался, конечно, необыкновенно. Думаю: у меня теперь шейхи в прислуге будут! У меня Чубайс будет в коридоре стоять – свет включать-выключать!
И вдруг ни с того ни с сего думаю: а за мусор-то им плати! Без билета едешь – штраф плати! И я как заору:
– Да пошли вы все!
И на полном ходу – 140 км/ч! – выпрыгнул из трамвая. Благополучно выпрыгнул, без последствий.
Нашло что-то. Но если сейчас... с двадцатого этажа... упаду без последствий, схожу покажусь врачам. Видимо, все-таки что-то с нервами.
* * *
В гололед шел по улице и упал. И боком! Представляешь?.. Задом! Прикинь... И головой! Ничего себе, да?.. По лестнице... пять минут!
Основные кости – череп, крестец – целы. Позвоночник практически не пострадал... был кривой, остался кривой.
В общем, удачно упал, но!.. сильное сотрясение мозга, который в голове. И как следствие, раздвоение личности. Мозг от сотрясения разделился на две части.
Теперь иду, вижу: старушка хочет перейти дорогу... Хочет, но не может. Одна часть мозга говорит:
– Переведи старушку-то, охламон, сделай доброе дело.
А вторая:
– На хрен она тебе сдалась, эта старушка? Может, она спешит на кладбище, ты ей только помешаешь.
Жена как-то говорит:
– Давай детям купим какую-нибудь зверюшку. Пусть они не от тебя, так хоть от животного чему-нибудь хорошему научатся.
Я думаю: «А ведь она дело говорит. Мне воспитанием заниматься некогда, пусть хоть зверюшка займется».
Одной-то частью мозга так думаю. Тут вторая говорит:
– От них вонь, от зверюшек! От тебя-то не продохнешь, а если вы вместе начнете вонять, кто это выдержит?
Что страшно – болезнь прогрессирует. Раньше каждая часть мозга крикнет свое мнение и молчок. Теперь они затеяли устраивать целые диспуты. А диспуты до хорошего никого никогда не доводили. Недавно у нас с женой диспут закончился дракой.
Она сказала: «Давай сходим с тобой в театр, давай с тобой посмотрим какой-нибудь спектакль, давай сходим с тобой в какой-нибудь театр».
Знает, что меня в театрах укачивает, и все равно: «Давай сходим с тобой в театр!»
Ну и конечно мозг – он только успокоился от сотрясения, его опять дергают – тут же делится на две части. Одна начинает:
– Почему не сходить-то? Да хоть сегодня!
Вторая:
– Ты что, идиот? Сегодня футбол по телевидению!
Первая:
– Сходи, посмотри хотя бы, что там у них сегодня в театре дают... в буфете.
Вторая:
– Да то же самое, что в пивном ларьке.
Первая:
– Да сходи, сходи, чего ты? Тут рядом. Люди уважать начнут.
Вторая:
– Пошли они со своим уважением.
И представляешь, что получилось в результате диспута?.. Я пошел в театр! Взял там пиво и скорее домой смотреть футбол. Жена в драку. Избила меня, потом говорит:
– Всё! Живи один.
Забрала детей и ушла.
Мне одна часть мозга говорит:
– Да она дура! Сегодня же вернется на коленях.
А вторая часть:
– Такую женщину даже с детьми и со зверюшкой, лишь бы тебя вонючего рядом не было, любой приютит с огромным удовольствием.
Пока сижу дома... пятый день... без еды.
Граждане! Берегите мозг.
* * *
С женой на той неделе возвращаемся из гостей. Голодные! Холодные! Дождь моросит, ветер в лицо. Пешком идем, нам, правда, рядом – четыре километра.
Она смеется. Всегда смеется. Чего смеется – не поймешь. Загадка какая-то. И я тоже на нее смотрю и смеюсь. Чего смеюсь? Сам не знаю.
Уже подходили к дому – жена оступилась. Сидит на асфальте, смеется. Ноги в разные стороны, каблуки с обеих туфель отлетели. Любит на каблуках ходить! Но не умеет.
Нашли один каблук, пошли домой. А второй зачем искать – у нее походка, что с одним каблуком, что с двумя.
Пришли, свет включили – грязные оба, мокрые, – она давай смеяться. Я на нее смотрю – давай смеяться. Она на каблук смотрит – смеется, я на каблук смотрю – это не каблук... футлярчик.
Открыли – там бриллиант. Футлярчик маленький, бриллиант большой.
Пошли сразу проверили, на все замки дверь закрыта или нет. Потом сели, сидим, как мыши, – не смеемся, не шевелимся. А что зря шевелиться? Соседи могут услышать, подумают: «Чего это они ночью вдруг зашевелились, бриллиант, что ли, нашли?»
Жена мне шепотом говорит:
– Надо узнать завтра, сколько стоит.
Спрятали бриллиант в носок, носок – в платок, платок – в коробок, коробок – в сапог.
Вечером она спрашивает:
– Узнал?
– Узнал. Недавно за чуть поменьше убили десять человек, а за чуть побольше – двадцать.
То есть главное для нас сейчас, чтобы никто не догадался, что мы миллионеры. Жена пошла у всех соседей занять «хоть сколько по силе возможности». Я быстренько в коридоре паркет разобрал, обои пооборвал, лампочку разбил, двери с петель снял.
Она вернулась, говорит:
– Нет, видно, что миллионеры.
Я по зеркалу молотком дал, плинтусы поотрывал, потолок подкоптил, ножки у стульев поотпилил, чтобы, кто зайдет, сразу ему захотелось уйти.
Жена посмотрела, говорит:
