— Может быть, о вас?
— Обо мне? — помимо воли мисс Кэмерон рассмеялась. — Бог мой, до чего скучная тема! Старая дева, на пороге старческого слабоумия…
— А сколько вам? — спросила Бриони так просто, что мисс Кэмерон сразу ответила.
— Но пятьдесят восемь лет — это совсем еще не старость! Вы только на год или два старше моего отца, а он совсем молодой. По крайней мере, мне так кажется.
— Боюсь, что моя жизнь все равно совсем не интересна.
— А по-моему, каждый человек интересен. Знаете, что сказала мама, когда впервые вас увидела? Что у вас красивое лицо и ей хотелось бы вас нарисовать. Как вам такой комплимент?
От удовольствия мисс Кэмерон залилась румянцем.
— Это очень мило с ее стороны…
— Пожалуйста, расскажите мне о себе. Почему вы купили этот домик? Почему переехали именно сюда?
И вот мисс Кэмерон, обычно крайне сдержанная и молчаливая, с усилием начала рассказывать. Рассказала Бриони о своих первых каникулах в Килморане, еще до войны, когда мир вокруг был молод и невинен и можно было купить мороженое в вафельном стаканчике за один пенни. Рассказала про родителей, про детство, про старый высокий особняк в Эдинбурге. Про университет, и про то, как познакомилась с Дороти. Постепенно воспоминания захватили ее и разговор из муки превратился в радость. Она с удовольствием вспоминала старомодную школу, в которой преподавала столько лет, а потом беспристрастно поведала о тяжелых временах перед кончиной отца.
Бриони слушала внимательно, не дыша, словно мисс Кэмерон рассказывала о невесть каких захватывающих приключениях. Когда она дошла до завещания старого мистера Кэмерона и сообщила, какое роскошное наследство он ей оставил, Бриони не смогла сдержать чувств.
— Это же чудесно! Будто в сказке. До чего жаль, что не объявился какой-нибудь седовласый красавец-принц, чтобы просить вашей руки.
Мисс Кэмерон засмеялась.
— Для этого я немного старовата.
— Обидно, что вы не вышли замуж. Вы были бы замечательной мамой. На худой конец, пускай бы у вас были братья и сестры — тогда вы стали бы чудесной тетушкой! — С довольным выражением она обвела взглядом гостиную. — Этот дом вам так подходит! Наверное, специально вас дожидался — когда вы приедете и поселитесь тут.
— А ты, оказывается, фаталистка.
— Да, но и оптимистка тоже. Верю в судьбу.
— Не стоит во всем полагаться на судьбу. На Бога надейся, но сам не плошай.
— Пожалуй, — кивнула Бриони, — это верно.
Они немного помолчали. В камине треснуло и рассыпалось на угольки полено, и мисс Кэмерон подбросила в огонь еще одно; часы на камине пробили половину восьмого. Обе с удивлением поняли, что наступил вечер, и Бриони сразу же вспомнила о матери.
— Что сейчас там происходит?
— Отец позвонит сразу же, как только что-то станет ясно. А пока давай-ка вымоем чашки и подумаем, что будем есть на ужин. Чего бы тебе хотелось?
— Консервированного томатного супа и яичницу с беконом.
— Согласна. Тогда идем на кухню.
Звонок раздался только в половине десятого. У миссис Эшли начались схватки. Сказать, сколько они продлятся, было невозможно, поэтому мистер Эшли собирался остаться в больнице.
— Бриони заночует у меня, — твердо сказала мисс Кэмерон. — Поспит в комнате для гостей. А я поставлю телефон прямо у моей кровати, так что звоните в любое время, как только что-то будет известно.
— Непременно.
— Хотите поговорить с Бриони?
— Только пожелать ей спокойной ночи.
Мисс Кэмерон пошла на кухню, чтобы Бриони могла поговорить с отцом наедине. Услышав, что трубку опустили на рычаг, она не вышла в холл, а, наоборот, захлопотала у раковины: стала наполнять бутылки горячей водой и протирать и без того идеально чистую столешницу. Она ожидала увидеть Бриони в слезах, однако та была такой же собранной и спокойной, как обычно.
— Он говорит, надо ждать. Вы не против, если я останусь на ночь? Только схожу домой за пижамой и зубной щеткой.
— Конечно, оставайся. Положу тебя в комнате для гостей.
Наконец Бриони улеглась в кровать, положив под одеяло бутылку с горячей водой и выпив кружку кипяченого молока. Мисс Кэмерон зашла пожелать девочке спокойной ночи, но не решилась наклониться и поцеловать ее. Огненно-рыжие волосы Бриони разметались по лучшей льняной наволочке мисс Кэмерон словно шелковые нити; вместе с зубной щеткой она принесла из дома старенького игрушечного мишку. Нос у него был поцарапан, одного глаза не хватало. Полчаса спустя, собираясь ложиться, мисс Кэмерон еще раз заглянула к Бриони — та уже крепко спала.
Мисс Кэмерон лежала под одеялом, но сон никак не шел. В голове крутились воспоминания о людях и местах, о которых она не вспоминала много-много лет.
Каждый человек интересен, сказала Бриони, и душа мисс Кэмерон преисполнилась радости за будущее мира — ему ничто не грозит, если есть молодые люди, которые думают подобным образом.
Она сказала, что у вас красивое лицо. Возможно, думала она, я слишком рано ушла на покой. Замкнулась в своем мире. Как эгоистично думать о себе больше, чем о других. Я должна что-то делать. Может быть, поехать в путешествие? После Нового года надо поговорить с Дороти, пригласить ее поехать вдвоем.
Мадейра. Они могли бы съездить на Мадейру. Небо там синее и цветут бугенвиллеи. И жакарандовые деревья…
Она проснулась внезапно посреди ночи. В спальне было темно, хоть глаз коли, и ужасно холодно. Рядом разрывался телефон: она включила лампочку на прикроватном столике и потянулась за трубкой. Одновременно посмотрела на часы и поняла, что уже утро — шесть часов. Утро Рождества. Мисс Кэмерон поднесла трубку к уху.
— Да?
— Мисс Кэмерон? Это Амброуз Эшли… — голос у него был обессиленный.
— О, — на нее внезапно навалилась слабость. — Говорите же!
— Мальчик. Родился полчаса назад. Чудесный здоровенький малыш.
— А как ваша жена?
— Спит. С ней все будет в порядке.
Секунду помолчав, мисс Кэмерон сказала:
— Я сообщу Бриони.
— Я приеду в Килморан утром. Точнее, к обеду. Закажу столик в ресторане и поведу вас обеих на ланч. То есть, если вы, конечно, не против пойти…
— Вы очень добры, — откликнулась мисс Кэмерон. — Очень, очень добры…
— Нет, это вы были очень добры к нам, — ответил мистер Эшли.
Новорожденный! Малыш, появившийся на свет рождественским утром. Мисс Кэмерон гадала, не назовут ли его Ноэлем. Она встала и подошла открыть окно. Утро было темным и холодным, начинался прилив, чернильные волны бились о волнолом. Ледяной воздух пах морем. Мисс Кэмерон глубоко вдохнула и почувствовала себя молодой и сильной, полной энергии. Мальчик! Она чувствовала себя так, будто совершила что-то важное, — смешно, ведь на самом деле она не сделала ничего.
Одевшись, она спустилась вниз поставить на плиту чайник. Накрыла на подносе завтрак для Бриони, добавила чашку для себя…
У меня же нет подарка, подумала она. Настало Рождество, а мне нечего ей подарить. Но она знала, что несет Бриони лучший подарок в ее жизни.
Часы показывали семь. Мисс Кэмерон поднялась наверх и вошла в комнату Бриони. Она поставила поднос на столик у кровати и включила маленькую лампу. Потом подошла раздернуть занавески. Бриони пошевелилась. Мисс Кэмерон присела с ней рядом, взяла девочку за руку. Мишка торчал у нее из-за плеча. Бриони приоткрыла глаза: при виде мисс Кэмерон, сидящей на краешке кровати, они тут же широко распахнулись, полные тревоги.
Мисс Кэмерон улыбнулась.
— Веселого Рождества!
— Папа уже звонил?
— У тебя родился братик, а мама твоя здорова и ей ничто не угрожает.
— Ох! — новость оказалась ей не по силам. От облегчения что-то разжалось у нее в душе и все вчерашние страхи Бриони стали изливаться потоками слез. — Ох!
Рот у нее скривился, словно у ребенка, — мисс Кэмерон невыносимо было на это смотреть. Она уже не помнила, когда в последний раз ласково, с любовью прикасалась к другому живому существу, но сейчас она распахнула объятия и заключила в них рыдающую девочку. Руки Бриони стиснули ее шею; мисс Кэмерон казалось, что она ее вот-вот задушит. Она ощущала под своими ладонями худенькие плечи; щека, залитая слезами, крепко прижалась к ее щеке.
— Я думала… думала, произойдет что-то ужасное. Я боялась, что мама умрет.
— Знаю, — сказала мисс Кэмерон. — Я все знаю.
Им обеим понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Наконец слезы иссякли, подушки были взбиты, чай разлит по чашкам и они могли поговорить про ребенка.
— Я думаю, — сказала Бриони, — есть что-то особенное в том, чтобы родиться прямо в Рождество. Когда я смогу их увидеть?
— Пока не знаю. Отец скажет тебе.
