- Как?
- Они перенаправили ваше внимание от света внутренней сущности во внешний мрак предметного мира. А поскольку внимание создает мир, вы множите мрак и уменьшаете свет. И скрежещете зубами во тьме вашего ночного кошмара.
- Есть ли шанс? Люди могут спастись?
- Сами - не могут. Как секвойи не могут спасти секвойи, а киты не могут спасти китов.
- Это может сделать бес?
- Это может сделать бес. И делает, сплошь и рядом. А в результате человек пускает пулю себе в лоб.
Бокатер заявил о себе издалека - мелкими лужами в белых разводах соли по краям, чахлыми остролистыми растениями, торчащими из песчаной почвы, подобно ржавым кинжалам. И хотя до зубчатой стены камышей, отмечавшей его границу, было еще километров пять, по ветровому стеклу уже успело размазаться несколько комаров.
Накануне он основательно выпил и заснул крепко. И видел во сне Юргена, идущего ему навстречу, с кровавой раной в боку, как у распятого Христа. Но не видел, как в полночь Диана вышла из-за ширмы и бесшумно спустилась вниз. В чем не было бы ничего странного, если бы она не была абсолютно голой.
Однако теперь, покачиваясь рядом с ним в кабине джипа, она была одета в плотный оливковый комбинезон, некогда принадлежавший Инге, и в ее же рубашку с длинным рукавом того же цвета.
Когда он смотрел вперед, улавливая присутствие Дианы только краем глаза, то постоянно ловил себя на ощущении, что рядом сидит Инга - те же светлые волосы, тот же абрис груди. Тот же запах. Вот оно! Он вспомнил. Это был запах, который он ощутил, впервые встретив Диану. Это был запах, который постоянно исходил от Инги, когда она жила на Побережье. Запах сероводородной грязи.
Не останавливаясь, он протаранил шелестящую завесу камышей и въехал в воду.
- Вы собираетесь нас утопить? - поинтересовалась Диана.
- Нет. Здесь мелко, - ответил он.
Здесь, действительно, оказалось мелко. Вода не доходила до выхлопной трубы. Они проехали метров триста по песчаному дну, после чего он свернул в сторону и загнал джип меж двух островков, полностью покрытых зарослями камыша.
- Здесь машину никто не увидит с берега, - пояснил он.
Они выгрузились прямо в воду, предварительно приведя лодку в рабочее состояние, и разместили в ней снаряжение, не выходя из кабины и не замочив ног. Но уже через полчаса неспешного плавания по мелкой, извилистой протоке, их ждало глубокое разочарование - Бокатер оказался не столь уж необитаем, и за очередным поворотом они нос к носу столкнулись с какими-то людьми.
- Рыбачим, землячок? - осклабился один из них, показывая гнилые зубы, украшенные фиксами поддельного золота и глядя почему-то не на него, а на Диану.
- Рыбачим, - ответил он, как мог доброжелательнее, проплывая мимо.
Очень не понравились ему лица этих людей, ничего хорошего не обещающие лица, злобные, хорьковатые какие-то. Он двигался, толкая весла вперед, чтобы не терять обзора и не загнать лодку в камыши в узкой протоке. Снаряжение лежало на корме, чуть приподнимая своим весом нос, на котором разместилась Диана. Метров через двадцать он посмотрел через плечо, на подозрительную пару. Они стояли на месте, глядя ему в спину. Или, может быть, в грудь Диане. Он отвернулся, подумывая о том, чтобы возвратиться к машине. Но когда через пару минут он снова посмотрел назад, лодки уже не было.
- Они свернули в боковую протоку, - сказала Диана.
Он молча кивнул и продолжил движение. В конце концов, джип был слишком хорошо защищен, чтобы проникнуть в него без специальных инструментов. А Бокатер - слишком велик, чтобы еще раз столкнуться с этими бродягами.
- Они ничего не попросили, - нарушила молчание Диана.
Он удивленно поднял брови:
- Что вы имеете в виду?
- Они не выглядят хорошо подготовленными к пикнику, - с усмешкой пояснила она. - И они очень внимательно смотрели на пачку сигарет, которая торчит из вашего нагрудного кармана. Но ничего не попросили.
Он улыбнулся в ответ и пожал плечами:
- Возможно, они просто очень тактичные люди.
- Возможно, - кивнула Диана. - Просто пара университетских интеллигентов на прогулке.
Протока становилась глубже, дна уже не было видно, у самой поверхности воды змеились длинные водоросли. Между ними появилась громадная щука и некоторое время сопровождала лодку, держась у самого борта. Ее зеленоватое, пятнистое тело было почти неразличимо в зеленых тенях и бликах света. Рядом с ней, чуть отставая и повторяя каждое движение большой рыбины, плыла щучка поменьше, щуренок.
Он и Диана увидели щук одновременно и засмотрелись, любуясь совершенством их движений, пока, едва шевельнув плавниками, они мгновенно не исчезли где-то впереди.
- А вы говорили, что здесь нет рыбы, - заметила Диана.
- Я не говорил, что нет, - возразил он. - Я говорил, что мало. А такую щуку я здесь вижу впервые. Я вообще никогда не видел таких щук.
Было очень жарко, оттого, возможно, что мелкие водоемы аккумулировали тепло. И душно - от избыточной влаги, от присутствия массы растительности, зеленой, желтой и коричнево-гниющей. На солнце комаров почти не было. Но когда лодка входила в тень нависающих камышей, они набрасывались тучей. Пришлось достать панаму и низко надвинуть ее на глаза. Диане досталась бейсболка.
- Вы похожи на рейнджера в джунглях Вьетнама, - засмеялась она.
Часа через два они достигли длинного песчаного острова или, может быть, косы. В этом лабиринте мелей, островов и островков трудно было определить что-то наверняка. Солнце поднялось уже высоко, воздух дрожал над оловянно-блестящей водой, в протоках плавало марево испарений.
На белом песчаном берегу находились развалины какого-то древнего строения, очень похожего на церковь, если бы не стены из почти черного, дикого камня.
- Кому пришло в голову строить здесь церковь? - удивленно спросила Диана.
- Понятия не имею, - ответил он. - Но не думаю, что когда это строили, - он кивнул на развалины, - здесь еще не было воды. Бокатер наступает.
На берег они высадились после утомительного и безрезультатного поиска в окрестностях. Они не знали толком, что ищут, но самолета, во всяком случае, здесь не было, или им не удалось его обнаружить. Теперь они, разложив на тряпице провизию, отдыхали возле небольшого костра из хвороста, над которым закипала в котелке вода для чая.
- Почему человек гибнет, соприкоснувшись с бесом? - спросил он, продолжая начатый накануне разговор.
- Потому что рушится выстроенный им тоннель реальности, - ответила Диана. - Он просыпается, отвращая свой взгляд от игрушек внешнего мира и обращая его внутрь. И там, - она усмехнулась, - он знакомится с настоящим ужасом.
- Почему же ужасом? - недоуменно возразил он. - Вы же говорили, что внутри свет.
- Внутри - свет, - ответила Диана, - Но для человека, всю жизнь перемещавшегося между несколькими нейронами мозга, словно мошка в конусе света от настольной лампы, это - тьма. А во тьме бродят чудовища. Сознание человека, расколовшись, не способно удержать вес мироздания. И он гибнет под обломками собственного “Я”.
- Из чего же построен тоннель? - спросил он.
- Из слов, - ответила Диана. - Мир человека - это знаковый, символический мир. Это консенсусная реальность, состоящая из слов, употребленных неправильно или со злым умыслом. Будучи всего лишь знаковой системой, мир не существует нигде, кроме сознания. Но, будучи консенсусным, он - непобедимая реальность, - Диана расхохоталась. - Человек расшибает свой лоб об пустоту, господин сочинитель, - она перестала смеяться. - Но у нас, кажется, гости.
К берегу пристала плоскодонка и из нее, улыбаясь, как пара тронутых гнилью трупов, уже выбирались давешние знакомцы.
- Какая встре-е-е-ча! - приближаясь и юродски топыря кисти рук, заблеял фиксатый.
- Чайку попьем, - уверенно заметил второй, в руке у него покачивалась пила, ржавая, но с белыми, хищно отточенными и разведенными зубьями.
Они плюхнулись возле костра второй, умостив свою пилу на коленях, сразу по-хозяйски потянул к себе рюкзак, а фиксатый ухватил бутерброд и начал заталкивать его в пасть.
- Кушайте на здоровье, - улыбнулась Диана.
Он смотрел, как фиксатый давится бутербродом и мучительно сожалел, что не прихватил с собой “Вальтер”. Долго, однако, ему сожалеть не пришлось.
- Возьмите, пожалуйста, - сказала Диана, протягивая еще один бутерброд, и вдруг уронила его в костер. В следующее мгновение пила, лежавшая на коленях у второго, оказалась в ее руке, и она нанесла страшный, режущий удар по его лицу. Фиксатый еще тянул лапу за бутербродом, когда зубья пилы порвали его сонную артерию, и в воздух брызнул фонтан крови. Человек с разрубленным лицом упал на спину, хватая себя за уши. Потом к небу взлетел его пронзительный крик. Фиксатый вскочил и, петляя на подгибающихся ногах, слепо бросился куда-то к воде. Но упал, не добежав до нее двух шагов. Диана не спеша приблизилась к кричащему, лицо которого напоминало экзотический алый цветок с торчащими из него тычинками белых костей, и добила его несколькими ударами пилы по горлу. При этом ей пришлось почти отрубить ему кисть одной руки.
