- Ну вот, - хрипло сказал он, пытаясь иронизировать, и прокашлялся, чтобы скрыть некоторую дрожь голоса, - теперь меня на самом деле есть в чем подозревать.
Случилось так, что он не боялся крови. Случилось так, что он вообще мало чего боялся. И сейчас дух его был спокоен, но тело, шокированное скорой и кровавой расправой, сотрясала нервная дрожь. Ибо нельзя иметь все сразу, дух возрастает в мощи за счет плоти. И наоборот.
- Да бросьте вы, - отмахнулась Диана, садясь возле костра в метре от только что убитого ею человека, у нее даже не участилось дыхание.
В это время закипела вода в котелке и она, чтобы заняться чаем, не глядя, бросила через плечо пилу с приставшими к зубьям кусочками кости и кожи, которую все еще держала в руках.
- Мы найдем место поглубже, - сказала она, всыпая в кипяток горсть чаю. - И разместим их на дне, - она усмехнулась, - на радость щукам.
- Щуки не едят мертвечины, - машинально возразил он.
- Какая же это мертвечина? - Диана удивленно приподняла брови. - Свежее мясо. Хотите попробовать?
Он молча посмотрел ей в лицо, пытаясь определить, насколько она шутит. Но не определил.
- Вы никогда не думали, - со смехом продолжала она, - что мясо - это единственное моральное оправдание убийства? Ведь в большинстве случаев люди убивают людей по совершенно дурацким поводам, например, политическим. Или вообще без повода. Вот эти двое, - она указала большим пальцем через плечо, - беглых шакалов убили бы нас просто так, для развлечения. О, как бы они повеселились с нами! - она развела руки в стороны. - Здесь, в этих безлюдных местах. Вы же нобльмен, эстет. Вам бы не доставило удовольствия валяться связанным и смотреть, как они насилуют меня с двух сторон, а потом вспарывают, от влагалища до горла, - она показала пальцем, как.
- Не доставило бы, - глухо подтвердил он.
- С вами, - заметила Диана, - они без сомнения поступили бы точно так. Или еще хуже, если бы вы успели разбить кому-то из них нос. Как странно, - сказала она, помешивая чай камышинкой. - Ведь у этих людей есть дух.
- Уже был, - возразил он.
- Есть, - настойчиво повторила Диана. - Но эти твари не имеют к нему никакого отношения.
- Почему? - спросил он, принимая от нее чашку с чаем.
- Потому, что при жизни, - ответила она, - их сознание было сосредоточено в теле. Теперь тело умерло, и сознание частично переместилось в душу. Душа - животное. Сейчас оно рыщет вокруг, - Диана указательным пальцем совершила в воздухе кругообразное движение, - в панике и не понимая, что происходит.
- Оно может принести нам вред? - спросил он.
- Теоретически, да. Но практически оно будет скулить и ползать, пока не сдохнет от голода. В древности люди знали, что происходит после смерти. Поэтому их души, сохранившие полное или частичное осознание, могли паразитировать на живых. Но не души этих кретинов, - она пренебрежительно показала большим пальцем за спину.
- А что же их духи? - спросил он.
- Собственно говоря, - ответила Диана, - это не духи - их, а они - творения духа. Явно неудачные. Теперь пара свободных духов предпримет еще одну попытку. Кто знает, - усмехнулась она, - может быть, в следующем воплощении эти двое станут великими аскетами. Или спасителями человечества. Что, впрочем, маловероятно. Поскольку прежде, чем из дерьма вырастет цветок, дерьмо должно перестать быть дерьмом.
- Но, - сказал он, прихлебывая из чашки, - если их души все еще здесь, то их можно как-то уловить?
- Можно, - кивнула Диана, - и очень легко. Но зачем? Что вы можете получить от шакала, кроме вшей и глистов? Но кормить-то его надо. Большинство душ так же никчемно, как и большинство людей. А кроме того, такой отлов является кражей. И вы можете быть за это наказаны.
- Кем?
- Духом. Вы не создавали эту душу, она не ваша. И вы можете расплатиться за кражу.
- Чем?
- Своей душой. У меня есть подозрение, что Инга экспериментировала в этом направлении.
- Но моя-то душа мне принадлежит? - спросил он.
- Дом, в котором вы сейчас живете, вам принадлежит? - ответила Диана вопросом на вопрос.
- Пока еще нет. Он будет принадлежать мне, когда…
- Когда и если, - перебила она, - вы вступите в свои права. Если вы не проживете жизнь напрасно, лакая водку, а озаботитесь спасением души, то она будет ваша. В противном случае вы ее потеряете.
- Каким образом?
- Ваш дух возьмет от нее то, что посчитает нужным, а остальное выбросит на помойку.
- И я перестану существовать?
- Ваше “Я” перестанет существовать.
- Окончательно и бесповоротно?
- Окончательно и бесповоротно. Но у вас есть нечто, что вы успели наработать в прошлом. То, что принадлежит вам. То, за что вы уже расплатились.
- Что это?
- Помощник. Ну, скажем, адвокат. Который дает советы относительно наследства, принадлежащего вам по праву. И защищает вас.
- Ну, тогда, - медленно произнес он, - у этих несчастных не было ни единого шанса, - он перевел взгляд на окровавленные трупы, - выиграть процесс.
Красное солнце уже почти касалось бахромы камышей, и следовало торопиться. Диана взяла широкий водолазный нож и крестообразно вскрыла лежащий у воды труп, поперечный надрез в области диафрагмы и продольный через брюшину.
- Зачем это? - спросил он, глядя, как из надреза выперли радужно поблескивающие внутренности.
- Чтобы не всплыл, - коротко ответила она. - Вы поможете мне?
- Конечно. Соучаствовать, так соучаствовать.
Они подтащили от костра второй труп, и Диана проделала с ним то же самое. Затем, надев акваланги и ласты, они задом вошли в воду, волоча за собой тела.
По мере удаления от берега становилось все глубже и глубже, песок закончился и под ластами заскользил ил. Когда вода дошла до подбородка, они нырнули и медленно поплыли вперед. У дна было темно и становилось темнее. Почему-то здесь ощущать под ладонью щетинистую челюсть покойника стало особенно противно. Верхний слой воды был теплым и мутным от множества взвешенных в нем частиц и мелких водорослей. Здесь вода была холодной, возможно, от подводных источников, и чистой, но почти черной, как черное стекло. Когда ему показалось, что уже достаточно глубоко, он опустил тело на дно. И вдруг лицо трупа, слабо белеющее в темноте, начало проваливаться куда-то вниз. Протянув руку, он обнаружил дыру, совершенно не заметную на фоне черного ила. Потом его рука наткнулась на что-то твердое. Стены ямины были выложены камнем.
Беззвучно, как огромная рыба, подплыла Диана, уже избавившаяся от своего покойника. Он постучал ногтем по стеклу ее маски и медленно перевел палец на яму. Потом взял ее за руку, приложил к каменной кладке. Она поняла. Приблизила к его глазам большой палец, указывающий вверх. И оттолкнулась ото дна ластами.
В безмолвии и мраке подводной невесомости ему показалось, что он проплыл, удаляясь от берега, метров пятьдесят. Но, вынырнув на поверхность, с удивлением обнаружил, что находится в каких-нибудь пятнадцати метрах от него, прямо напротив надувной лодки.
Добравшись до нее, Диана не снимая ласт, перекатилась через борт и, порывшись в мешке со снаряжением, извлекла два подводных фонаря. Он молча принял один из них. В его сознании продолжала присутствовать подводная тишина. Без слов, без мыслей он знал, что надо спуститься в колодец.
Заходящее солнце сделало Бокатер красным и черным. Они вошли в воду, потом бесшумно нырнули. Некоторое время по воде расходились круги, затем все исчезло, как будто бы ничего и не было.
Неподалеку от жерла колодца луч фонаря выхватив из тьмы труп, оставленный Дианой. Кишки выползли из вспоротого живота и извивались в воде, как белые, слепые змеи.
Они начали спуск почти одновременно, Диана чуть впереди. Вода была кристально прозрачна, но в самом низу клубилось нечто подобное черному дыму. Тяжелые аккумуляторные фонари компенсировали плавучесть, они опускались, едва шевеля ластами, под ними лучи света скрещивались и покачивались, как сонные маятники, а позади смыкался мрак. Падая внутри водяной линзы, он потерял ощущение времени и пространства, в какой-то момент ему даже показалось, что он спит.
Мертвое тело почти полностью погрузилось в ил. Из черной поверхности выглядывало только лицо, как белая маска, и скрюченная рука. Частицы ила, поднятые его падением, затрудняли видимость, но не настолько, чтобы не увидеть дыру в стене колодца. Дыра выглядела так, как если бы была верхней частью стрельчатого входа, на две трети залитого жидкой грязью. Не оглядываясь, Диана вплыла в отверстие, а у него не возникло никаких сомнений в том, что надо следовать за ней.
Постепенно уровень ила понижался, обнажая каменную кладку стен, и они опускались вместе с ним, чтобы не цеплять баллонами за уходящий вверх потолок. Поэтому, оказавшись в узком, сводчатом коридоре, когда ил полностью исчез, они не сразу поняли, что угол наклона медленно меняется. Только после того, как луч фонаря Дианы пробил поверхность воды, стало очевидно, что коридор ведет вверх. Вскоре стал слышен шум лопающихся пузырей выдыхаемого воздуха. А еще через некоторое время они встали на дно, где потолок был в полуметре над головой, а вода едва доходила до груди. Отсюда уже было видно место, где вода заканчивалась вообще. Дальше, куда не достигали лучи фонарей, плавал мрак.
