Праздновали мы в баре «Йоги», и она привела туда своего бойфренда. Все остальные пришли сами по себе, в том числе и профессор Джейкобс – старый седой дядька с пивным пузом. Для него это был последний семестр, он уходил на пенсию.
Англичанин мне не понравился. Он много болтал, и улыбался и гримасничал. Джейн тоже улыбалась, прислушиваясь к каждому его слову. Видно было, что она понимает не все из того, что он говорил.
– Как ты думаешь, что держит их вместе? – спросил я сидевшую рядом со мной Джуди.
– Секс, – ответила она и похабно улыбнулась.
Прислушавшись к ее разговору со Стивом – он сидел с другой стороны – я понял, что она пытается раскрутить его на поход в стрип-бар. Перед этим Стив рассказал, как он однажды, готовясь к экзамену, для эксперимента выжрал полную бутылку вина.
– Я хотел убедиться, что смогу ответить экзамен в любом состоянии, – самодовольно разглагольствовал Стив.
Более скучного и унылого типа, чем он, не было во всем университете. Он всегда выполнял все задания в классе, ни разу за семестр не пропустил занятия, засыпал бедного Джейкобса идиотскими вопросами и никогда не шутил и не смеялся.
Когда Джуди предложила купить еще кувшин пива, все начали придумывать отмазки, в том числе Стив, и остались только я, она и Джейкобс – этот никуда не спешил: он был старый холостяк.
Мы быстро разделались с кувшином и пошли с Джуди играть в бильярд два на два против пьяных в дупель юных американок. Играли все одинаково плохо и вообще больше хохотали с того, какие делали друг другу подставы, чем играли. Я пытался клеиться к обеим, но они, как и большинство американок, меня игнорировали.
Игра закончилась – мы с Джуди выиграли и взяли по этому случаю еще кувшин пива и вернулись к столику. Джейкобс болтал с каким-то пареньком, наверное, бывшим своим студентом. Мы налили ему пива и стали медленно допивать остальное.
В баре шумели толпы студентов, как и мы празднующих конец семестра. Для Джуди это был последний семестр, через несколько дней она должна была получить диплом магистра.
– Ты остаешься на церемонию? – спросил я.
– Нет. Я завтра еду в Кливленд.
– А что в Кливленде?
– Бойфренд.
– Понятно.
Я разлил из пиво из кувшина в наши с ней бокалы. У Джейкобса был еще полный – он так и не притронулся к пиву, все что-то обсуждал с тем пареньком.
– Ты предлагала Стиву поехать с стрип-бар?
– Да. Я люблю праздновать по-настоящему, а не так, чтобы выпить по стакану пива – и по домам. А Стив – слишком уж консервативный.
– Да, точно.
– А хочешь, я с тобой поеду в стрип-бар?
– Давай.
* * *
Стриптизерша, которая терлась об меня, танцевала сейчас перед мужиком, сидящим рядом с Джуди, а ко мне уже подошла следующая. Эта не предложила потереться о меня, только покрутила бедрами и спросила про чаевые. Я сунул ей в трусы доллар – хватит с нее. Минуты через две после нее появилась следующая.
– Пошли отсюда, мне надоело, – сказала Джуди.
– Окей.
Я одним глотком допил пиво и поднялся.
– Давай сделаем секс в машине, – сказал я, когда мы вышли на улицу.
– Не надо. Поехали лучше ко мне домой – это недалеко.
Она завела мотор и начала разворачиваться.
– А что будет, если тебя остановит коп?
– Я сделаю с ним секс.
– А если это будет женщина-коп?
– Тогда я сделаю с ней секс.
– Ты же сказала, что ты – не лесбиянка.
Она не ответила.
Мы выехали на дорогу и довольно медленно покатили по ней.
– У тебя есть дети? – вдруг спросила Джуди.
– Нет. А у тебя?
– Ну, своих у меня нет, а у моего бойфренда их двое.
– Но это же не твои дети.
– Ну, вообще, да.
Мы остановились возле Джудиного дома, вылезли из трака, она открыла ключом дверь. Квартира у нее была маленькая – студио-эпартмент, кухня не отделена от комнаты. По всем углам стояли коробки и сумки с упакованными в них вещами. Кровати не было, на полу валялся тюфяк.
– Я свой футон уже продала. Придется спать на полу.
– Хорошо.
Она сняла штаны и осталась в красных трусах.
– Выключи свет, – попросил я.
– Хорошо.
Я разделся и лег на тюфяк. Она сходила в туалет и вернулась уже без трусов и вообще без ничего. Мне больше всего хотелось лечь и вырубиться, но я все же попытался потрогать ее отвислые груди и конскую задницу – безрезультатно, хуй не стоял.
– Извиняюсь, – сказал я.
– Ничего страшного, все в порядке. Я понимаю, ты сегодня много выпил. После трех пинт пива мужчина уже не может это делать. Если хочешь, могу отвезти тебя домой. Или оставайся и переночуй здесь, а утром я тебя отвезу. Ты ведь живешь в Редбад Эпартментс, да?
– Да. Спасибо. Я останусь.
Я лег и тут же вырубился. Когда проснулся, была еще ночь. Джуди негромко храпела рядом. Я почувствовал, что хуй встает, и начал трясти ее за плечо. Она открыла глаза.
– Давай поебемся, – сказал я.
– Хорошо. У тебя есть резинка?
– Нету.
– Ничего страшного, у меня есть.
Она дотянулась до своей сумки, покопалась в ней, достала презерватив и дала мне. Я разорвал упаковку и надел его на хуй. Он тут же лег. Я попробовал дрочить, но это не помогло. Я сказал:
– Отсоси у меня.
– Окей.
Я стащил презерватив и отбросил в сторону. Она наклонилась и начала сосать. Я кончил секунд через тридцать и тут же вырубился.
Утром меня разбудила Джуди. За окном было серо, шел дождь. У меня был жуткий бодун, и про секс даже и мыслей не было, тем более с Джуди. Я оделся. Она натянула на себя без трусов серые спортивные штаны с растянутыми коленями и надела красную куртку. Мы вышли из дома и сели в ее трак.
– Давай остановимся у магазина на заправке, купим томатного сока. Он хорошо помогает от похмелья, – сказала Джуди.
– Хорошо.
Я не выходил из машины, и она принесла две бутылочки сока – одну мне, одну себе.
Она отпила из своей и завела мотор. Мы ехали по пустым мокрым улицам – было еще, наверное, часов семь утра.
– Владимир, а ты уверен, что ты ночью в меня не кончил? – спросила Джуди.
– Мы же не ебались, ты только делала мне блоу-джоб.
– Ну, все равно. Мы были такие пьяные. – Она заулыбалась.
– Нет, я уверен, ничего такого не было.
– Когда ты возвращаешься в Россию?
– Через год.
– Значит, тебе еще можно будет писать на университетский имэйл?
– Да.
– Напиши мне его, ладно?
– Хорошо.
Я вырвал из блокнота бумажку и написал на ней свой имэйл.
– Я практически уверена, что не буду беременна, но если что, я тебя проинформирую. Хорошо?
– Хорошо.
Мы въехали в ограду Редбад Эпартментс.
– Куда теперь?
– Вон к тому подъезду.
Джуди остановила трак.
– Спасибо, что подвезла. Счастливо.
– Пока.
Я выпрыгнул на дождь и захлопнул дверь.
– Дохлый, а ты знаешь, что Ленка Кокорина с этой четверти будет опять у нас учиться? – спрашивает Кузя и мерзко лыбится.
– Заливай больше – сегодня первое апреля.
– Нет, по натуре – слово пацана. Она теперь с мамашей у бабы будет жить, ее мамаша с папашей развелись. Ты за ней бегал в первом классе, ага? Но не сцы, она щас такая деловая стала, что ты в пролете, понял?
Мы с Ленкой сидели за одной партой больше года – с начала первого класса. Оба отличники, оба примерные – нас всегда тыкали другим: смотрите, мол, как надо. А во втором, когда рассадили к двоечникам, чтобы мы на них положительно влияли, мы даже обиделись на учительницу, и по классу пошли слухи, что это, типа, любовь, и нас потом постоянно подкалывали. А Шеремет из четвертого класса – он рядом с Ленкой жил и бегал за ней, а сейчас уже полгода, как в спецучилище по хулиганке – поймал меня после уроков и бил по яйцам, и в «солнышко» и в нос, и я потом долго лежал на куче сухих листьев и не мог подняться. Но я про это никому не рассказал, потому что из-за Ленки.
У Ленки была родинка возле уголка рта – маленькая, почти незаметная. А еще она зимой в первом классе, когда все остальные девки надевали под платье уродливые шерстяные штаны, всегда приходила в класс в колготках. Я еще думал: неужели ей не холодно? А потом заметил случайно, что она снимает свои шерстяные штаны в гардеробе и кладет в сумку со «сменкой».
Ленка ушла от нас во втором классе, после второй четверти – родители получили квартиру на микрорайоне, и она перешла в тридцать вторую. Здесь у Ленки осталась баба, и она к ней иногда приезжает, но я ее редко вижу – последний раз, может, года два назад видел, но мы даже не поздоровались – типа не узнали друг друга.
* * *
Второго утром Ленка заходит в класс. Я бы ее никогда не узнал, если б не Кузя. Мелирование, в левом ухе три сережки, платье короткое – почти мини. У нас в классе никто так не ходит.
Смотрит на всех, кивает – типа, здравствуйте, – и идет ко мне: я сижу один.
– Привет. Ты меня помнишь?
– Ага.
– У тебя свободно?
