– Что тебе от меня надо, а? Что ты хочешь? Я тебе русским языком говорю: я не люблю ебаться, мне это не нравится, ты понял? Хули вы все ко мне лезете, а?
Она сбрасывает со столов еще несколько стульев, потом садится на пол и плачет. Я не знаю, что делать – подойти ближе или нет. Платье у нее задралось, еще чуть-чуть – и были бы видны трусы. Она замечает, куда я смотрю и рукой сама задирает платье – открываются трусы под черными капроновыми колготками.
– Видел? Больше не увидишь. – Она резко поправляет платье. – Ну что стоишь? Давай убирать дальше, а?
Она появилась в фирме обычным безрадостным осенним днем. Алексей поднял глаза от компьютера и отметил, что в бухгалтерии новая сотрудница. По работе он никак не сталкивался с бухгалтерией, заходя туда раз в месяц – получить зарплату у Веры Ивановны – средних лет полной тетки с крашеными волосами и множеством золотых колец и сережек. Там работали еще две или три тетки подобного вида. Ушла ли одна из них или начальство решило расширить штат, он не знал, да особенно этим и не интересовался.
Она стала мелькать в офисе, проходя иногда через комнату, в которой сидел Алексей. Он обратил внимание на то, что у нее много шмоток, не то, чтобы дорогих, но и не дешевого вида. Он подумал, что, наверное, она немалую часть своей зарплаты тратит на одежду, хотя это его, конечно, никак не касалось.
Скоро Алексей заметил, что рассматривает ее всякий раз, когда она проходит мимо. Здороваться они не здоровались, порядка такого не было: фирма большая, и не все друг друга знали или как-то пересекались. До этого он ни на кого из офисных девушек внимания не обращал.
На работе все общались, в основном, внутри узких группок, интересы которых не пересекались, и контакта с ней возникнуть у него не могло. А подойти и познакомиться было бы все равно, что подойти и познакомится на улице.
Существовали, конечно, варианты. Например, можно было случайно оказаться в одном вагоне метро по дороге на работу и пройти вместе пять минут до офиса и о чем-то поговорить, «лучше узнать друг друга», и это было бы вовсе не «знакомство», а так, общение двух, можно сказать, коллег.
Но такой возможности не предоставлялось, приходили и уходили они в разное время. А просто подойти и заговорить о чем-нибудь, показать свой интерес, Алексей не хотел, но не потому, что боялся слухов и сплетен, – на это было наплевать, – а потому, что не знал, что дальше. Вдруг у них не окажется ничего общего, и, значит, все надежды сразу разрушатся?
Наблюдая за ней, Алексей понимал, что она не такая уж красивая, хотя, пожалуй, и привлекательная. Многие девушки, на которых он обращал внимание в метро, были красивее и ярче, но не запоминались, не привлекали и не притягивали его. Алексей понимал, что все происходящее – случайность, что на ее месте могла оказаться другая девушка, и она так же заинтересовала бы его, причем без каких-либо оснований, просто из-за того, что попадала бы в поле зрения слишком часто. Девушки из метро мелькали и исчезали, и каждая была нереализованным шансом, уникальным, но ничем не примечательным, и он упускал их без сожаления.
А потом она исчезла. И он, получая зарплату, спросил у Веры Ивановны:
– Что, поредели ваши ряды?
– Да, ушла Оля, предложили в полтора раза большую зарплату, и к дому ближе. Молодые – у них как-то проще получается. Пришла, два месяца поработала – и на новое место. Это нам, старикам, трудно так вот все бросить и уйти…
Через неделю Алексей про нее забыл. «Странно, неужели она мне нравилась?» – думал он. – «А вот нет ее – и все: «out of sight, out of mind», как пели Shocking Blue. А странно вышло – я так ничего про нее не узнал. Если бы познакомился, могло оказаться, что она – хорошая девчонка, вдруг и получилось бы чего. Или наоборот. А теперь вот никогда уже не узнаю. Прикольно.»
* * *
Прошло полгода, и я увидел ее в метро. Два месяца перед этим я встречался с Илоной, а потом мы разругались, обозвали друг друга всякими последними словами и чуть не подрались. Мне потом стыдно было – цивилизованные люди так не поступают, только алкаши какие-нибудь или бомжи.
– Привет. Ты меня не помнишь? Ты ведь работала прошлой осенью в «СТМ»?
– Да, работала. И тебя припоминаю. Ты все там же?
– Там, где мне еще быть? А ты?
– Пока нигде. Временно не работаю. Отдыхаю от трудовой жизни.
На ней было светлое коротенькое платье и босоножки-шлепанцы. На плече – миниатюрная сумка.
– Как насчет того, чтобы пойти поесть мороженого?
– Можно, вообще. А где?
– Сейчас будет Павелецкая, там есть Баскин и Робинс.
– Окей, пошли. Люблю Баскин энд Робинс.
* * *
В кафе было почти пусто, сидела только семья: мама, папа и двое детей, все жевали мороженое. Мы ели молча.
– Поехали ко мне, – вдруг сказала она.
– Поехали.
Внезапность приглашения меня не смутила. К ней, так к ней. Это еще ничего не значит, хотя всякое может быть.
По дороге Оля рассказывала о себе. Любит фильмы «Pulp Fiction» и «Кислотный дом», музыку Guano Apes и Verve и последний альбом Red Hot Chili Peppers. В прошлом году читала «Поколение П» Пелевина и «Голубое сало» Сорокина, а в этом году не прочла еще не одной книжки. Живет в Алтуфьево и ни разу не выезжала из Москвы за все 23 года жизни.
Возле ее дома зашли в палатку и купили бутылку «Арбатского» и торт.
Она открыла ключом дверь. Квартира выглядела обычно: две комнаты, общая и ее.
– А где родители?
– На даче.
Выпили вино, съели полторта. Пришла подруга-соседка, Верка, принесла бутылку шампанского – ее тут же выпили и начали мазать друг друга остатками торта. Я подумал, что скоро начнется оргия, только вот придется еще сходить в магазин за алкоголем.
Потом мы сидели с Олей на диване, почти обнявшись, а Верка вышла из комнаты, вернулась, что-то ударило меня по голове, и я вырубился.
Я очнулся привязанным к стулу. Дико болела голова. На диване сидели и смотрели на меня Оля и Верка.
– Вы что, ебанулись? Что вам от меня надо?
– А тебе что от меня было надо? На фига поехал домой к не знакомой практически девушке? Потрахаться на халяву захотелось? Готовься, сейчас все наоборот будет. Теперь мы тебя трахнем.
Верка захохотала.
– Нет, вы что – серьезно? – Мои слова прозвучали по-дурацки и испуганно, как будто я говорил со здоровыми парнями в темном переулке.
– Серьезнее некуда, – сказала Оля. – Ты ведь любишь Тарантино?
– Люблю.
– А как ты думаешь, что я Верке сказала по телефону, когда приглашала ее?
– Я не слышал, как ты ее приглашала. Я думал, она сама пришла.
– Правильно, не слышал, ты был в туалете, дрочил, наверное, готовился к оргии. А я сказала ей, что поймала муху. А теперь мы с тобой поиграем в «Бешенных псов». Как насчет отрезать ухо? И она взяла со стола нож, вымазанный кремом с торта.
– Нет, девчонки, вы что?
– А что?
– Нет, ну я же вас знаю, ну, тебя, по крайней мере. Работали когда-то вместе.
– Ну и что, что работали? Мы даже не разговаривали ни разу.
– Но ты мне все равно нравилась.
– Неужели?
– Ладно, пора затыкать ему рот – надоел уже, – сказала Верка.
– Ну, вот ты и заткни.
– И заткну.
Она, не задирая платья, сняла трусы, скомкала и засунула мне в рот, вытащила из кармана носовой платок и затянула вокруг головы, чтобы я не выплюнул кляп. Потом Верка посмотрела на меня, улыбнулась и ударила кулаком в нос. Потекла кровь. Она повернулась к Оле.
– Ну, что? Теперь самое время для «Криминального чтива». Чем мы его трахнем? Бутылкой из-под шампанского или бутылкой из-под вина?
– Ты шутишь?
– Да нет, серьезно. Ты ж сама предложила.
– Да, но как-то…
Я подумал, что это какой-то сумасшедший сон. Болела голова, кровь из носа текла по подбородку, от трусов во рту хотелось блевать.
– Ну что, будем отрезать чуваку ухо? – спросила Верка.
– Нет, ты, что? Он же нас сдаст потом.
– Не сдаст. Мы ему сначала ухо, а потом и самого – на кусочки. И выкинем на помойку.
– Ты что, с ума сошла? У меня в квартире?
– Не ссы, шучу. Мы его только немного поучим. Покажем кое-что. А то думает, что познакомился с девушкой – и сразу в постель. Нет, парень. Ничего подобного.
Она опять ударила меня кулаком в нос. Я вместе со стулом полетел на пол, но, падая, успел втянуть голову в плечи.
Оля и Верка подскочили и начали бить ногами. Я мычал и ныл.
– Теперь поссы на него, Верка, – сказала Оля.
Верка встала надо мной, расставив ноги. Я закрыл глаза. Моча полилась на волосы, защипала разбитую губу и нос.
– Ну что, вкусно? – комментировала Оля. – Ну, наверное, хватит с него. А что теперь?
– Убьем, – весело ответила Верка.
– Ладно, давай серьезно.
– А что тут серьезно? Отпустим – и все, – Верка содрала с меня платок, вытащила изо рта мокрые от слюны трусы и бросила на пол.
– Нет, отпускать так просто нельзя, – сказала Оля. – Он на нас тут же кинется. Давай лучше его вырубим сначала, а потом вынесем из квартиры.
