– Вот я и думаю, что мне лучше остаться здесь на год. Может, тем временем он поймет, что учиться в университете – это классно. Может, он поступит в мой универ. – Грейс сердито тряхнула головой. – Никто не понимает тех, кто любит по-настоящему. Все думают, что любовь – это далеко не самое важное в жизни. А я не собираюсь от него отказываться, «ставить себе другие приоритеты». Вы меня понимаете?
Я ее прекрасно понимала и поэтому не знала, как ей объяснить, что любовь… это далеко не самое важное в жизни. С другой стороны, откуда мне знать? У нас с Мэттом ничего не вышло не потому, что я его любила так сильно. Просто он почему-то меня разлюбил. Ну и что с того? Совсем необязательно было рвать отношения из-за его равнодушия. Можно было жить так и дальше. Я бросила Мэтта, потому что боялась, что дальше будет только хуже. Я не хотела, чтобы наша жизнь стала лишь жалким напоминанием о том, что было. И что я получила? Я сама стала тенью, жалким напоминанием о той, кем я была.
Видя, что я молчу, Грейс спросила:
– А у вас в школе были серьезные отношения? – и принялась поливать водой Сэма, чтобы ему стало прохладней.
– Не совсем.
Она удивленно на меня посмотрела.
– Как это?
– Не совсем в школе. Когда мы встретились, он уже учился в Нью-Йорке. Впрочем, история долгая.
– И чем все закончилось?
Не успела я и рта раскрыть, как Грейс нервно нахмурилась. Теперь она думала не обо мне и Мэтте, а беспокоилась, как избежать повторения такого финала у себя.
– Вы по нему скучаете? – прошептала она.
«Каждый день», – хотелось мне ответить.
– Знаешь, я не думаю, что у нас было то же самое, – сказала я. – У вас все иначе и будет иначе. Я просто хотела, чтобы ему было хорошо.
– О боже. – Грейс облизнула пересохшие губы и усмехнулась. – Я что, попалась на ту же удочку?
– Да нет. Может, именно у вас все получится. Ведь никто на самом деле не знает, как сложатся отношения. Может, именно у вас все будет замечательно. Может, вы еще отметите золотую свадьбу, прямо здесь, у озера. Так бывает, и тогда неважно кто что сделал, а что не сделал – такая пара все равно в итоге живет долго и счастливо.
– Так бывает… А хотите, я вас познакомлю? Их магазин совсем недалеко. Мы можем к ним заехать, или давайте я попрошу его заглянуть к нам. Он будет рад познакомиться с сестрой Джоша…
Джош. Где он? Я совсем о нем забыла. Как я могла? Сейчас решается его будущее, и я поняла это только здесь, сейчас. Я посмотрела на часы. Почти два. Если мы выедем прямо сейчас, успеем домой тютелька в тютельку, хватит времени переодеться к приему. Если, конечно, Джош захочет вернуться. Если захочет, нужно выезжать прямо сейчас.
– Ой, извините, – сказала Грейс. – Сейчас, наверное, не самое лучшее время.
– Нет, это ты меня извини. Я была бы очень рада познакомиться с твоим парнем, но я не знаю, какие планы у Джоша.
– А кто их знает? – пожала она плечами и вытерла мокрые руки о джинсы. – Ну ничего. И правда, разве можно по-настоящему узнать человека, только познакомившись? Например, что вы могли понять про мою маму? Я знаю, вас это не обрадует, но мне хочется кое-что вам рассказать. Вас не стошнит, если я заявлю, что у Джоша с моей мамой любовь, то же самое, что у меня?
– Нет, не стошнит, – улыбнулась я.
– Точно?
– Точно.
– Тогда слушайте. Когда они думали, что я уже сплю, они спускались сюда, к озеру – и танцевали. Без музыки. Ни плеера, ни радио, только они одни на берегу ночного озера. Я знаю, у них все сложно, Джош давно встречается с другой и не может ее бросить. Я знаю, что он нечестно поступил с моей мамой. Я все это прекрасно понимаю, но они так танцевали… Не просто красиво, а так, будто слышали одну и ту же мелодию.
У меня было ощущение, что мой привычный мир очень далеко, что его нет. Только озеро и этот дом казались настоящими. Я уже начала кое-что понимать про свое прошлое, однако старалась об этом не думать, чтобы не испортить прекрасные мгновения, чтобы они остались в памяти как есть и не показались потом фальшивыми.
– Если у них в голове звучит одна и та же мелодия, – продолжала Грейс, – разве это не любовь? Если нет, то что? Почему они слышат одно и то же?
Мы вернулись на кухню. Через пару минут пришли Джош и Элизабет. Она вошла первой, Джош за ней. Он был без трикотажного джемпера, только в футболке. Они не смотрели друг на друга и не разговаривали, но каким-то образом я почувствовала, что они не в ссоре. Не складывалось впечатления, что они расстаются навсегда.
– Ну, как вы провели время? – бодро спросил Джош с порога и присел на корточки рядом с Грейс.
Мне он улыбнулся, и я ответила ему такой же вымученной улыбкой.
– Наша Ганя атаковала Эмми, – заявила Грейс. Джош вопросительно посмотрел на меня, а Элизабет кинулась проверить ранку.
– Да ничего страшного, – стала оправдываться я. – Просто царапина.
Следа укуса даже не было видно. Элизабет внимательно посмотрела на дочь.
– Грейс, это не смешно.
Грейс скорчила недовольную рожицу и обратилась к Джошу:
– А по-моему, смешно. Капельку. Правда, Джош?
– Ага.
Джош взял ее стул за задние ножки и пододвинулся поближе. У меня появилось ощущение дежавю. Через секунду я вспомнила, что отец делал так же, когда хотел объяснить нам что-то важное, как в тот раз, когда я потрогала раскаленный гриль и целый день прятала ожог от родителей, думая, что меня накажут. Для таких бесед отец тоже садился на корточки и смотрел нам в глаза немного снизу, и мы чувствовали, что он все равно нас любит, что бы он сейчас ни сказал.
Грейс внимательно слушала и кивала. У меня потеплело на душе, и я поняла (правда, мне стоило большого труда признать это), что сегодня главное – не с кем останется Джош, а каким он будет рядом с этой женщиной. Если он останется таким Джошем, то я была бы только рада.
Элизабет понаблюдала за ними и вышла. Я не знала, как поступить, и последовала за ней. Я нашла ее в гостиной на диване и присела рядом, на самый краешек. Джош нас даже толком не познакомил. Сейчас было неподходящее время для формальностей, мы могли бы так и сидеть рядом молча, и не было бы чувства неловкости – с ее стороны, а мне все-таки было немного не по себе, поэтому я заговорила.
– У тебя просто замечательная дочь. Конечно же: она твоя дочь. Ты и сама это знаешь. В смысле, мы все знаем, что она – твоя дочь, но ты еще знаешь, какая она замечательная…
– Ты ей тоже нравишься. Это видно.
– Правда? Мне очень приятно.
Мне действительно было очень приятно и немного странно, что человек, о существовании которого я не знала еще утром, вдруг стал для меня важным и родным – роднее, чем многие другие. Как в теории Джоша про первые пять минут знакомства. Чтобы по-настоящему узнать человека, много времени не требуется. Даже спустя годы знакомства многие люди так и остаются чужими, и только некоторые сразу становятся своими.
Я нервно расправила мятый сарафан. Элизабет повернулась ко мне.
– Джош говорит, ты снимаешь фильм о женах рыбаков?
– Да.
– Он говорит, у тебя сложности с завершением фильма.
Я заставила себя посмотреть ей в глаза и «ассертивно» заявила:
– Пожалуй.
– Вчера вечером мы с Грейс ели китайское печенье, и ей попалось: «Если взялся не за свое дело, то не жди удачного завершения». Она так испугалась, что пришлось нам поменяться предсказаниями и еще долго придумывать ситуации, в которых это утверждение было бы неверным. Мы нашли сотни примеров по работе, из области личных отношений и даже случаи, когда мы не стали досматривать кино до конца. Обычно я не верю предсказаниям, но это попало в самую точку, сколько мы ни пытались его опровергнуть.
Я промолчала, хотя внутри зашевелилось недовольство – вот, вот повод ее возненавидеть, разве я не этого хотела? Не успели мы познакомиться, а она уже лезет с нотациями!.. Правда, глядя на Элизабет, верилось, что она не поучает, а искренне хочет помочь, подсказать выход.
– Ты много материала отсняла?
Я прикинула и неохотно произнесла:
– Слишком мало, чтобы понять, зачем я все это делаю, но слишком много, чтобы просто взять и все бросить.
Элизабет мягко улыбнулась мне, как старой знакомой: она оценила мою откровенность.
– Так дело не в фильме? Зачем же ты живешь в Наррагансетте?
Я не стала отнекиваться, потому что она говорила без осуждения, однако я не знала, что сказать, и лишь снова поправила подол сарафана. Я могла бы ответить, что живу в Наррагансетте, потому что там красиво. Для нее такая причина была бы понятна: она сама живет в красивом месте. Только я не хотела лукавить.
– Не знаю, – признала я.
Элизабет молча посмотрела на меня, и я почувствовала, что с ней мне не нужно защищаться, она меня понимает и принимает такой, как есть. Мне стало легче. Наверное, меня здесь любили уже оттого, что я сестра Джоша. Может, и мне хотелось видеть в Элизабет хорошее, потому что она так сильно любила моего брата.
