Я узнал низкий тембр голоса Джанет. Джанет Деверо, отныне Бун. Я знал, чего Джанет от меня хотела. При иных обстоятельствах я был бы рад вновь увидеть ее. Но сейчас мне требовалось переварить эти чертовские новости и привести свои мысли в порядок. Я оглядел гостиную: окно рядом с телевизором было открыто. И тогда я снова подумал о человеке из экстренного выпуска, о его умении влезать в чужие дома с ловкостью вора.
Не знаю, что в этот момент на меня нашло, но я выпрыгнул в окно.
XI
Опасаясь, что Джанет меня увидит, я сиганул напрямик через газон. Гнилые листья стелились коричневым губчатым ковром, несколько раз я поскользнулся и чуть не упал. Джанет, наверное, нетерпеливо дожидалась в прихожей. Я выскочил за чугунную ограду и добежал до телефонной кабины на углу Монк-стрит. Позвонил Нарциссу. Мне действительно требовалась помощь. Трубку сняли. Я услышал игравший под сурдинку оркестр Эллингтона: Нарцисс уже вернулся. Предваряя духовые, Дюк задавал такт несколькими фортепианными аккордами. Компаньонка Нарцисса произнесла нежным голосом:
— «Роуз энд Линдо», я вас слушаю.
— Кармен, здравствуйте еще раз.
Я все никак не мог отдышаться.
— Это опять вы, Фрэнк? Скажите, вы бежали, чтобы успеть на самолет?
— Типа того.
— Не улетайте далеко. Вы позвонили вовремя. Я передаю вам мистера Роуза, он как раз хотел…
Кармен не успела закончить фразу, как Нарцисс выхватил у нее трубку.
— Фрэнк, нам нужно срочно увидеться. Не в офисе. В каком-нибудь общественном и вместе с тем укромном месте.
— Чапмэн-парк? — предложил я.
— Нет. Идет дождь, мой новый костюм намокнет. Скажем, в «Гранд Эквариэм». Через час, у зоны акул.
Я отправился туда пешком.
Идти было недалеко, к тому же я боялся, что полиция уже раздобыла номера всех наших машин, от «меркюри» до «линкольна». У платанов, на фоне гризайли, проявилась желтуха. Машины медленно дефилировали в осеннем балете. Левую руку тянуло. Я все еще чувствовал осколки, которые ее рассекли. В ярости обломал несколько низко растущих ветвей и, просто сжав пальцы, стер их в труху.
Учитывая «жару» в сорок пять градусов по Фаренгейту, океанарий был почти пуст. Не считая его обитателей, плавающих в тишине под соразмерной толщей вод. Нарцисс правильно выбрал место встречи. Из аквариума для пресноводных на меня равнодушно взирал своими большими круглыми глазами сом длиной футов в пять. Я медленно направился к нижнему этажу и дошел до зоны акул. Там пара катранообразных, совершая что-то вроде брачного танца, кружилась в бешеном па-де-де. Наблюдая за ними, я спросил себя, мог бы такой танец понравиться Салли. Почувствовав прикосновение к плечу, я вздрогнул.
— Они влюблены, — просто сказал прикоснувшийся.
— Черт возьми, Нарцисс! Ты меня напугал.
Он вырядился в костюм-тройку пылающего розового цвета, дополнительного к окружающей нас водной бирюзе, и ярко-фиолетовый сикхский тюрбан. В таком виде я, конечно, мог его и не заметить.
— Ты видел? С ума сойти! — невозмутимо спросил Нарцисс.
— Ты о чем?
— Вчера, на последней минуте матча, «Кливленд Браунс» заработала touchdown {81} и выиграла у «Лос-Анджелес Рэме». Неплохо для их первого сезона в Национальной лиге!
Я вытаращил глаза, как семафор на железнодорожном переезде.
— Я пошутил, Фрэнк. Как ты понимаешь, я пришел, чтобы поговорить с тобой не об этом. Видишь ли, вчера я наблюдал, как ты вошел в лавку сестер Грасс и сразу же оттуда вышел. Почему ты туда поехал, не предупредив меня? Ты же, наверное, предполагал, что я буду следить за объектами? Я работаю чисто. Отец Эллен Брейстер платит довольно много.
Я начал искать благовидный предлог. Но не нашел. И решил, что проще всего рассказать ему все. Я сказал, что, распрощавшись с ним, вдруг вспомнил о Вики Вилбэри. Девушке, которую забыл включить в список… Разумеется, не специально. Я рассказал о своей поездке на ранчо, об ужасной находке, открытых глазах и стеке на земле, о сбежавшем убийце, своем собственном бегстве и неудавшейся попытке предупредить сестер Грасс. В этом правдивом изложении я позволил себе лишь несколько незначительных вольностей. Воцарилось молчание.
— Не подозреваешь же ты меня? — добавил я.
Нарцисс поморщился.
— Расскажи о себе и сестрах Грасс.
Самец акулы открыл пасть, демонстрируя прекрасные челюсти, результат работы настоящего мастера ортодонтии.
— Ну? — произнес Нарцисс сухим тоном, явно контрастирующим с окружающей нас водной стихией.
— В химчистку, которой они заведовали, я отдавал свои костюмы. Однажды я потерял квитанцию. И пошел искать свои брюки с одной из сестер в подсобку, с какой из них именно, так и не понял. Тогда-то все и началось. И длилось несколько недель. Я уезжал под ручку с Эстер. Или с Джудит. Я их здорово позабавил, это уж точно. Думаю, они сменялись через ночь. До того вечера, когда я прихватил их обеих сразу.
— Они мертвы, — прервал меня Нарцисс. — Их нашли слипшимися в сушильном аппарате.
— Знаю. Я смотрел новости.
— Но в новостях никто не сказал, что когда их разлепили, то у каждой рот, груди и низ живота были выжжены утюгом. Это уже мания. Совершенно очевидно, что по поводу этого психа следует обратиться к славному доктору Фрейду. Он убивает и увечит твоих бывших любовниц. Объясни, как это получается?
— Подожди, Нарцисс, хочу тебе напомнить, что я сам пришел к тебе. И потом, у тебя же была версия скопцов?
Нарцисс пожал плечами.
— Скопцы никогда никого не сжигали.
— А наш другой подозреваемый, поэт, француз?
— По поводу француза. Я представил эту версию отцу Эллен и Джанет Бун. ФБР тут же ее отработало. Сожалею, Фрэнк, но твой приятель стал врачом, руководил сетью Сопротивления во время войны, а после освобождения мужественный доктор Поль Морис Гилен был назначен директором системы лионских больниц. Прекрасная карьера. И последние пять лет он не выезжал из Франции.
Это был сокрушительный удар. Мой мозг закипал. Вокруг нас в адском вальсе кружились акулы. Кто мог знать имена моих бывших подруг? И тут меня озарило.
— Нарцисс, в юности я вел дневник! И отмечал в нем все свои связи.
— Ты ставил им оценки? А сколько ты поставил Джанет Бун?
— Не передергивай… В любом случае, я уже давно перестал в него что-либо записывать.
— И где же он, этот пресловутый дневник?
— В ящике моей прикроватной тумбочки. Там есть двойное дно. Я могу попросить Салли привести его нам, мы с ней очень близки.
— Надеюсь, что не слишком! — припечатал Нарцисс. И добавил: — Я предпочитаю обойтись без помощи Салли.
Он был прав. Некоторые вещи лучше не вверять в женские руки. Не то чтобы содержание дневника могло покоробить мою невестку, вряд ли что-то могло бы ее шокировать. Но, господи, всякий человек имеет право на свой тайный сад, и если этот сад размером со стадион «Янки», то это уже его дело, не правда ли? Я вызвался съездить за дневником сам.
— Не сейчас, — сказал Нарцисс. — Если копы тебя застанут, то заберут. Тебе лучше спать в моем кабинете. А к тебе домой съездим завтра утром. И только после этого я нанесу визит Джанет Бун.
— Ты меня выдашь?
— Я сообщу ей как можно меньше. Но я не могу скрыть от нее то, что ты мне только что рассказал.
Акулы перестали кружиться. Любовь, как и жизнь, длится недолго.
XII
На улице было хмуро и пустынно. Ночь уступала место серому рассвету, дождливая морось привносила в пейзаж какую-то липкость, приклеивала к земле дома и фонари. По утрам в Блэк-Ривере скомпрометировать себя очень трудно. Я мог не опасаться, что встречу кого-нибудь. За час до этого Нарцисс разбудил меня и сунул в руки чашку с черноватой жидкостью. Он был бодр, уже успел себя облагородить панамой цвета пармской фиалки и туалетной водой от «Фиор» {82}, которая плохо сочеталась с кофейным запахом. У меня во рту было вязко и мерзко, словно там, внутри, сдох хомяк.
