Она вынимает из печки чан с водой и дает им чистые тряпки, чтобы вытереться, просит прощения, что нет ни кусочка мыла. Лора трет близнецам шеи и расчесывает волосы Лизель. Женщина берет Петера на руки и купает со своим сыном. Когда на улице темнеет, она, отпросившись, берет коляску и говорит, что вернется примерно через час.
– У нас здесь комендантский час, знаете? Из дома никуда не ходите.
Близнецы все еще сердятся на Лору за то, что она так надолго оставила их одних. Смотрят злыми глазами, а Лизель, подойдя ближе и дергая себя за косички, шепчет:
– Почему мы не можем пойти к мутти и жить с нею в лагере?
Хозяйский сынишка глядит на них безмятежно и застенчиво. Лора, испугавшись, что он их услышал, набрасывается на Лизель. Оттаскивает сестру к окну и шипит:
– Не заикайся об этом. Сама знаешь почему. Еще раз такое повторится, получишь от меня, ясно?
Лизель морщит личико, и Петер, когда Лора берет его на руки, начинает кричать.
Возвращается женщина, еда спрятана в коляске. Лоре кажется, что ее слишком уж мало, под матрацем вся умещается. У нее сводит живот.
– Мамино кольцо было золотое.
Женщина пожимает плечами. И, помедлив, говорит, что ей жаль, но так получилось. Она готовит ужин и ест вместе с детьми, ее сын, пережевывая пищу, молча смотрит на Лизель с близнецами. Когда он доедает, женщина переливает ему оставшийся суп из своей миски, а когда сын съедает и это, сажает его на колени. Тихонько напевает себе под нос, глядя на прильнувшую к руке головку.
Лора устала. Она закрывает глаза и ест медленнее, держит пищу на языке, перед тем как проглотить. Ей хочется спросить о фотографиях на дереве. Если эта женщина знает, где взять еды, то, наверное, она знает и о том, что случилось с теми людьми. Но едва Лора раскрывает рот, женщина, улыбнувшись, прикладывает палец к губам и показывает на спящего сына.
Пока Лора убирает со стола, женщина расстилает на кухонном полу одеяла и, забрав сына, уходит. Ее долго нет, и Лора решает, что уже поздно, и предлагает детям лечь спать.
Лора складывает на кухонном столе жалкую кучку еды. Оставляет полбуханки хлеба на утро, оставляет мешочек с мукой для хозяйки. Подумав, она решает еще отдать ей немного мяса. Женщина ведь была так добра к ним, не задавала вопросов, поделилась с ней молоком, которое, наверное, берегла для сына. Оставшиеся продукты Лора раскладывает по трем узлам и, пока дети спят, делит их за столом на порции. Если рассчитать все строго, продуктов хватит на три дня.
Она задувает свечу и засыпает прямо за столом. Ей снова снятся американцы. Она видит, как солдаты съедают весь хлеб, остальное бросают в джип. На этот раз Петера они не трогают, но ей нечем его кормить. Он худенький, аж светится у нее на руках. Она осторожно кладет его на землю, рядом с другими детьми. Все они почему-то голые. Кости хрупкие, как птичьи крылья.
* * *
Дети бредут устало и покорно. Лоре приходится решать, в какую сторону им идти с утра, куда сворачивать на развилке, где ночевать, когда есть. Пока Лора думает, дети стоят и молча ждут. Идут вперед, когда Лора им скажет, останавливаются тоже, когда она скажет. Один только Петер плачет и смеется, когда ему вздумается.
Где только им не приходится спать. И в амбарах, и в пристройках, и на сеновалах. Когда с разрешения хозяев, а когда и так. Лора пытается следить за чистотой: оттирает травой грязь с ботинок, стирает без мыла одежду в холодной воде, лечит мозоли, подкладывает листья в ботинки, заглушает боль бодрыми песнями. Всякий раз, когда они останавливаются, Лора перебирает вещи: по-новому распределяет вес, одежду и все остальное. В пути то и дело щупает карман на фартуке, проверяет, целы ли деньги, на месте ли мамины драгоценности.
* * *
Уже вечер. Весь день близнецы расспрашивали Лору о войне. Правда, что она кончилась? Нас правда победили? Почему? Лора пробует объяснить, но ее недомолвки лишь порождают новые вопросы, и вконец измученной Лоре приходится угомонить детей. Лизель плачет, братья тоже устали, Йохан хмурится, а Юри зевает.
– Лора, у нас есть еще еда? Мы голодные.
– Есть хлеб, но это на утро.
– Ну пожалуйста!
– Нет.
Лизель спрашивает, где сейчас фати, и Лора ей говорит, что фати едет в Гамбург. Когда они туда доберутся, он будет уже у ома. Лора лжет, не задумываясь, и сама себе поражается. Мальчики ложатся, сворачиваются под одеялами, но Лизель теперь не до сна. Слезы у нее уже высохли, и она повеселела. Теперь осаждает Лору вопросами о фати.
– Ложись, Лизель.
– Лора!
– Лизель, я устала. Я не шучу.
Сестра снова плачет, но Лора не обращает на нее внимания. Лизель скоро засыпает, накрывшись с головой одеялом; мальчики, прижавшись друг к другу, закутались в пальто; Петер затих в коляске.
Лора просыпается, потому что ей снится мутти. Обручальное кольцо лежит на дне речки, и мать не желает на нее смотреть. Она плачет, надевает пальто и уходит, хлопая дверью. Лора зарывается в жесткие складки плаща, но глаза не слушаются ее, и сон не идет, в животе все оцепенело. Она не может дать ответ на все вопросы, но и молчать тоже больше не может.
* * *
Днем Лизель тошнит три или четыре раза. Всякий раз они останавливаются передохнуть и напоить ее водой. Вперед они двигаются медленно. Минуют какую-то деревню. Церковный шпиль еще виднеется за Лориным плечом. А Лизель становится совсем плохо. Она дрожит и, несмотря на припекающее солнце, жалуется, что холодно. Впереди лес. Лора решает сделать привал.
У опушки близнецы находят полянку. Дети расстилают свои плащи и выбирают место для костра, Лора укутывает Лизель в одеяла, и та забывается сном. Близнецы приносят дрова на растопку, но никак не могут развести огонь. Лора раздает всем оставшиеся с завтрака яблоки. Сегодня их ужин – сырая картошка. Лизель просыпается в сумерках и начинает плакать, что не хочет оставаться на ночь в лесу. Петер тоже плачет и выплевывает куски картошки, разжеванные для него Лорой. Йохан наблюдает за ней в полутьме.
– Мы можем вернуться в ту деревню.
– И остановиться в гостинице?
– А мы попросим. Постучимся с дверь и попросим ночлега.
– У тебя в фартуке есть деньги, Лора.
– Они нам нужны на еду.
– Но ведь ты говорила, что мутти оставила нам деньги на билеты на поезд. А раз мы идем пешком, то должны же остаться деньги.
– Это же час пути! Идти назад – глупо.
– Пожалуйста, Лора.
В синих вечерних сумерках шуршит их шепот. Вековые деревья безмолвно высятся над их головами. Йохан и Юри помогают Лоре сворачивать плащи и складывать вещи в коляску.
Деревенские улочки пусты. Каждая из них ведет к своему дому. В этой компании слишком много ртов. Какой-то старик угощает их кислым молоком и выменивает у них картошку на яйца. На главной площади, возле церкви, Лизель снова разревелась. Юри приносит ей воды из колодца, а Йохан обнаруживает, что церковь открыта.
Внутри просторно и сумрачно, пахнет сыростью и пылью. Пока Лора выкладывает сумки, ребята ищут место, где можно получше устроиться.
– Тут везде только жесткие скамейки.
– К тому же они совсем узкие.
Лора катит коляску вдоль скамей, останавливается перед алтарем. На полке в темных потеках воска догорают две или три свечи. Над ними возвышается облаченная в одеяния статуя. Разостлав с Лизель на полу плащи, близнецы приносят под голову подушечки со скамей. Лизель, зевая, садится с Петером у подножия статуи. Они не разговаривают, но от любого движения под высоким каменным куполом разносится гулкое эхо. Лора переливает половину молока в кружку для Петера и протягивает бутылку Лизель. Ей самой и близнецам достается по сырому яйцу. Мальчики хихикают, на их мокрых подбородках блестит яичный белок.
В коляске Петер не засыпает, и Лоре приходится уложить его с собой на подушечку. Лизель спит, близнецы шушукаются, а Лора заново перекладывает сумки. Сворачивает и аккуратно связывает вещи, раскладывает их рядом с собой, на утро. Задувает свечи и ложится спать.
Ночью Лизель снова тошнит, и Лоре приходится чистить ее перепачканную блузку. Лизель говорит, что ей уже намного лучше, Лора гладит сестренку по голове, говорит: «Ты у нас храбрая». Лизель еще ни разу не просилась к мутти, и Лора благодарна за это сестре. Уж Лора-то знает, как это нелегко. Все пятеро спят до позднего утра. А проснувшись, обнаруживают пропажу – нет Петеровой коляски, а вместе с ней и сменной обуви.
* * *
Следующие несколько дней проходят в дороге. Время от времени они кого-нибудь встречают, но Лора предпочитает держаться от людей подальше. Они больше не останавливают повозок, часто отдыхают, обходят города стороной. Лора покупает масло, чтобы смазывать всем потрескавшиеся губы. Они копают на полях репу и по пути покупают у местных жителей хлеб. Лорин мешочек с монетами становится все легче.
