– Вши. Придется сжечь одежду. И натереть его керосином. Так их убьет. Наверное. Надо их убить.
Она тычет Петера в шею, дергает себя за подбородок, не в силах успокоить руки.
– У меня есть чуток керосина. Натрешь им малыша и девочку. А вещи я сожгу.
Приносит керосин и лохань, ищет костлявыми пальцами у них в головах. Лору бросает в дрожь, когда она обломанными ногтями карябает макушку Петера.
– У тебя и мальчиков ничего нет. Но одежду вам все равно надо пропитать. И всем вам помыться, всем.
– Да. Спасибо.
– Керосин у меня не дармовой.
И прижимает бутыль к себе. Лора готова заплакать. Петер кричит и извивается у Лизель на руках.
– Извини, но я не могу отдать тебе его просто так. У тебя что-нибудь есть?
Лора отворачивается и поднимает фартук. Проковыряв дырку в носовом платке, достает мамину серебряную цепочку.
– Но она стоит дороже, чем керосин.
Старуха отвечает, что дать ничего не может, может только предложить остаться у нее еще на одну ночь.
Они раздеваются перед домом, там, где с улицы их загораживают деревья. Старуха поддевает палкой одежду Лизель и Петера и, отнеся в дом, бросает ее в печь. Оставшиеся вещи Лора замачивает в лохани с керосином. Чтобы не разреветься, кусает губы. Лизель, присев на корточки, держит Петера. Мальчики притихли. Лора натирает всем руки, ноги, грудь и волосы керосином. Петер визжит, кожа красная. От керосина у Лоры щиплет потрескавшиеся пальцы, трещинки вокруг рта и носа.
Близнецы старательно полощут одежду, но без мыла керосин не смывается. Старуха носит из кухни ведра с горячей водой. Потом приносит ножницы. Кидает их Лоре под ноги в траву и говорит, отводя взгляд:
– Состриги девочке волосы, и малышу тоже. Под корень.
– Но ведь вы сказали, что они умрут. От керосина.
Старуха – на ее шее уже висит мамина цепочка – пожимает плечами. Тогда Лора тоже отводит глаза, и та уходит в дом. Лизель подбирает ножницы и режет себе косы. Садится перед Лорой, пообещав, что плакать не будет. У стены стоят близнецы, смотрят, как тупые ножницы подбираются все ближе и ближе к сестриной голове.
У Петера локоны длинные, мягонькие. Лезвия ножниц кажутся слишком огромными для него, к тому же он все время вертит головой. Как Лора хотела бы сохранить эти локоны! Послать их мутти. Только не знает Лора, где сейчас их мама. Плача, она сгребает в кучу волосы брата и сестры и сжигает их в печи. Дом старухи наполняется горьким запахом. Она во дворе втирает остатки керосина в «ежик» на сестриной голове.
Близнецы сушат на солнце свои штанишки и рубашки с майками. Лора натягивает непросушенные вещи и идет в деревню, чтобы раздобыть еду и одежду для Лизель и Петера. Неизвестно, надолго ли теперь хватит драгоценностей мутти, если никто не захочет брать деньги. Лору терзают злость и страх.
Навстречу по дороге катится повозка, фермер приподнимает шляпу. Позади него, на баулах, едут седоки. А на краю повозки, свесив ноги за борт, сидит тот молодой человек из лавки, в черном костюме. Среди тряпья и узлов с одеждой подпрыгивают огромные на тощих ногах сапоги. Встретившись глазами с Лорой, узнав ее, он подается назад, загораживает лицо руками. Лора, скованная ужасом, тоже отводит взгляд.
Лора оборачивается вслед повозке. Молодой человек сидит и смотрит на нее. Приподнимает руку и едва заметно ей машет. Помахав в ответ, Лора прибавляет шаг. И краснеет за свое мокрое, воняющее керосином платье.
* * *
На следующий вечер молодого человека замечает Юри: тот стоит позади них в очереди за бесплатным супом.
– Он был тогда в том магазине, да?
– Да. Не кричи.
– А почему хозяин лавки отдал еду нам?
– Потому что мы пришли первыми.
Мужчина их тоже узнал. Лора просит добавки для Петера и чувствует, что тот человек на нее смотрит. Они отходят к краю площади и садятся есть. Суп – одна вода, но на дне все же плавают кусочки мяса. Выловив из дымящейся жидкости два-три кусочка, она остужает их, чтобы разжевать для Петера. От горячего сводит желудок. Они зачерпывают жир руками и поливают хлеб. Мужчина сидит посреди площади, прислонившись спиной к одному из мешков с песком, которые окружают статую, и посматривает на них, отхлебывая суп прямо из миски. Он ест быстро, жадно. Лора чувствует его взгляд. Она пытается смазать Петеру жиром воспаленные уголки рта, но тот постоянно слизывает капли.
Юри отрезает себе еще кусок хлеба, но Лора его не одергивает. Она отрезает кусок и себе. Юри поднимается и, держа перед собой ломоть хлеба с накапанным на него жиром, идет через площадь. Протягивает хлеб тому мужчине. Лора видит, как тот берет хлеб и тут же запихивает его в рот. Мгновение Юри наблюдает, потом бегом бежит к Лоре. Быстро приседает, будто прячется, и шепчет:
– Он его взял.
Юри смотрит на Лору, протягивая ей пустую, сальную ладонь. В удивленных глазах блестят слезы.
– Он мне ничего не сказал.
А сам утирает глаза рукавом.
– Ну и пусть.
Оставшийся хлеб Лора делит поровну. Юри свою порцию отдает Йохану. Она смотрит в сторону фонтана, но молодой человек уже на другом конце площади. Вскоре он вовсе скрывается из виду.
* * *
Долгая прямая дорога. Липкая желто-коричневая глина. По обе стороны дороги простираются набухшие от воды поля. Дорога проходит вдоль невысокого хребта, и вид открывается на много километров: впереди – бесконечный путь, позади – тот мужчина. Он идет за ними с рассвета – не отставая и не поднимая головы. Лора несет Петера и узел, детей пустила вперед: первыми идут близнецы, а посередине – Лизель с сумкой. Почти все утро мальчики о чем-то шушукались, но сейчас молчат. Уже час моросит дождь, капли падают на лицо, на руки, просачиваются в чулки. Лора заворачивает Петера в плащ, чтобы он не замерз. И каждый раз, когда она вытирает платком ему лицо, он улыбается. По Лориным подсчетам, они идут уже часа три. Через час-другой пора будет сделать привал. Она отмечает дерево на горизонте, загадав дойти до него еще до обеда. Еды нет.
Лора улавливает невнятный шум. Он идет то ли слева, то ли справа. Толком не разобрать. У Лоры в сапогах тепло и сыро, и Петер снова улыбается, когда она обтирает ему лицо. И давно возник этот звук? Она оглядывается, но кроме мужчины, на дороге никого нет. Перед глазами только дерево, их цель, и тяжеленная сумка, привязанная к худенькой Лизель. Пока все идет по плану. Так они без труда могут идти еще час или два: дерево, близнецы, Лизель, улыбающийся Петер и Лора и мужчина позади них. И шум.
Теперь Лора начинает кое-что различать. Плоскую черную тень слева, которая движется параллельно горизонту, примерно посередине поля. Наверное, это джип. Колес за склоном не видно. Автомобиль пока еще далеко. Метров пятьсот. А может, и меньше. Лора вытирает Петеру лицо, но тот спит и на этот раз ей не улыбается. Она оглядывается на мужчину, но он держится на прежнем расстоянии – ни ближе, ни дальше. Она переводит взгляд на дерево, веху их голодного обеда, но оно, кажется, все так же далеко. Джип, поднимая пыль, стремительно мчится по сонным окрестностям. Петер спит.
Наверное, надо бежать. Лора не знает, где они сейчас находятся. Чьи эти поля. Может, они вообще уже не в Германии. Надо бежать.
– Сворачиваем на поле.
Она дергает узел и пытается его снять, берет Петера в другую руку, чтобы не трясти ребенка. Тот не просыпается. Размотавшиеся на ногах одеяла мокнут под дождем. Лора хватает свесившиеся концы и заталкивает под плащ.
– На поле. Вон на то.
Петер все спит. Дети смотрят, как сестра возится с одеялами, и не могут поверить, что после долгих часов пути они наконец остановились.
Лора смотрит назад, на мужчину. Тот, заметив джип, тоже прибавил шаг, поднял голову. Лицо под черной шляпой словно белое пятно. Поднял руку, будто указывая на что-то в небе, но смотрит вперед, на них, и то идет шагом, то переходит на бег.
Спящий Петер повис у Лоры на шее. Она больше не ощущает сквозь плащ его тепла. Как будто она держит на руках мешок.
– Йохан, возьми узел, мы должны бежать.
– Сейчас?
Краем глаза Лора видит джип и понимает, что бежать поздно. Лоре уже все равно, что с тем человеком. Она промешкала, и опасность теперь слишком близко.
– Да, давайте.
Она подталкивает Лизель к кювету. Йохан хватается за узел, но с места не трогается. Юри на попе съезжает с поросшего травой склона. Лизель протягивает руки за Петером, но тут возле нее тормозит джип. Двигатель тарахтит в холодном сыром воздухе.
Лора оборачивается на человека в черном. Он всего в ста метрах от них. Он пытается их нагнать, то и дело переходя с шага на бег.
