— Опять нет Леоновой, — заметила она, заглянув в журнал, — и куда только бабушка ее смотрит, — она нарисовала жирную букву «н» напротив Ларисиной фамилии и кашлянула для важности.
— Ну что, ублюдочки мои, — обратилась она к классу почти с материнской нежностью, — кто хочет пойти к доске и написать небольшой словарный диктант? Притихли… — она покатилась в своем обычном, пыльном гулком смехе, — ха-ха-ха.
Все молчали и не шевелились, старательно пряча глаза в пол, потому что находиться под ударом, когда Елена Львовна обнаружит ожидающую ее на доске «суровую правду» никому не хотелось.
— Вы чего оробели? — спросила Елена Львовна, она начинала закипать, — писать разучились? Вот недоумки! — снова «ха-ха-ха».
К доске вышел Саша и уверенно взял в руки мел. Лицо его выглядело очень живописно, украшенное большой синей кляксой фингала и расползавшейся от подбородка к правой щеке гематомой.
— Ты что, камаз головой тормозил? — осведомилась Елена Львовна, глядя ему в глаза, а потом перевела глаза на доску. Все. Наступило затишье, которое могло говорить только об одном. Сейчас произойдет что-то страшное.
Все уже заранее вжали головы в плечи, готовясь к неистовому крику громогласной классной руководительницы, но этого не случилось.
— Кто это написал? — обратилась Елена Львовна к классу, и голос ее был крепче бетона.
Тишина.
— Если умник не сознается, то весь класс сейчас получит двойки, — предупредила Елена Львовна, она то знала, что сейчас Маша Волкова сломается и ей все расскажет. Не может девочка, идущая на золотую медаль позволить себе пострадать из-за чужой глупой выходки. Время шло и все ждали, когда же она встанет и заложит Диму. Глаза девушки забегали, она стала комкать край своей клетчатой юбки и облизывать пересохшие губы. Расскажет, куда она денется. Это знал каждый. Ее же еще и по головке за это погладят за доносы товарищу «ген. секретарю».
Маша неторопливо, как в замедленной съемке, поднялась, отодвинула стул, открыла рот и тут Саша сказал:
— Это я написал.
— Ты? — Елена Львовна скептически скривилась и ее лицо стало похоже на большую протухшую грушу, разумеется фрукт, — ты сдурел, что ли?
Она встала и решительно двинулась к нему. Все ждали, когда у Саши на лице появится новый фингал. А рука у учительницы была крепкая, как у мужика, как будто она специально дома поднимала штанги и гири. Елена Львовна замахнулась и схватила Сашу за ухо, очень больно, но он не подал и виду, только и ухо и щека у него сделались красные-красные.
— Лживый дурень, — изрекла она и обернулась к классу, — Якушев, встань.
Дима повиновался.
— Это же ты написал, — обратилась к Диме Елена Львовна, и не думая отпускать Сашу, — а молчишь, чтобы за тебя другие отвечали. Нехорошо, — она скривила губы в какую-то немыслимую трубочку и сжала зубы, они даже хрустнули, — Волкова. Это Якушев?
— Якушев, — обреченно подтвердила Маша и сидевшая сзади Соня пнула ее стул. К Диме никаких теплых чувств девушка не питала, но стукачей ненавидела больше всего на свете.
Елена Львовна протащила Сашу к двери и кивком приказала Диме тоже собраться и подойти к ней. Наконец-то она отпустила несчастное Сашино ухо, и теперь он старательно тер его ладонью и морщился.
— На моих уроках можете больше не появляться, если вы такого мнения, — заявила она и распахнула дверь, чтобы вытолкнуть их туда, но была вынуждена остановиться. За дверью стояла Лариса. Что-то в ней стало совсем другим, но сложно было уловить эту перемену на первый взгляд. Разве что — вместо мешковатых свитера и джинсов на ней было одето красивое, но строгое черное платье, с приколотой к нему искусственной красной розой, а глаза были подчеркнуты черным карандашом, отчего девушка казалась на несколько лет старше. Она как будто за эти две недели своего отсутствия вдруг стала совсем взрослой.
— Извините за опоздание, — проговорила Лариса и прошла мимо Саши и Димы, даже на них не взглянув. Она села рядом с Мишей, который остался один. А следом за ней в класс ворвался пряный аромат хороших духов.
Оля наклонилась к Рите и тихо-тихо прошептала:
— Посмотри, как людей меняет приобретение богатого любовника, — и противно захихикала. Рите было совсем не смешно, она разглядывала свои ногти, стараясь сделать вид, что они волнуют ее куда сильнее, чем личная жизнь ее одноклассницы, всех ее одноклассников вместе взятых или выходка Якушева, королева была не в духе.
— Угу. Надеюсь, что он не мой папаша, — процедила сквозь зубы она.
Елена Львовна тем временем вытолкала за дверь Сашу и Диму и вздохнула облегченно.
— Авдеева, сотри с доски, — распорядилась она, шествуя к своему месту, — и приготовься писать словарный диктант, — проходя мимо Ларисы она остановилась и презрительно посмотрела на девушку, — у тебя есть справка от врача?
— Какого врача? — подняла тонкие брови Лариса.
— О причине твоего двухнедельного отсутствия. Где записка от родителей? Бабушка вообще знает о твоих подвигах?
— Моя бабушка в больнице и ей не до написания записок для вас, — холодно сказала Лариса, чувствуя себя победительницей. Она бросила короткий взгляд на Кешу, не отрывавшего от нее глаз, и осталась довольна.
— Хамство свое оставь за дверью! — гаркнула на девушку Елена Львовна и оставила ее в покое. Даша, которая слышала, что сказала фрейлина своей королеве и сидела оттого хмурая, не сдержалась и все-таки написала Ларисе послание. Девушка прочитала ее даже не моргнув, начеркала там пару слов и вернула листок бумаги Даше.
«Он тебе просто друг, конечно.
Завидуешь?»
— Эй! Леонова!!! — оказывается Даша и Соня были не единственными, кто собирался поговорить с Ларисой. В дверях школы они столкнулись с Кешей, который выглядел потерянным и злым. Конечно же, Лариса не торопилась их ждать для серьезных разговоров, она на ходу накинула короткое полупальто и уже спускалась вниз по ступенькам. Подруги опередили ее и преградили дорогу, Кеша поспел следом.
— Что случилось? — с неподдельным недоумением осведомилась Лариса, выглядела она немного раздраженной.
— Куда ты? — нашлась Соня, потому что она понимала, как обидно прозвучат сейчас другие вопросы.
— К бабушке, в больницу, — ответила Лариса и даже выдавила из себя улыбку, но предназначалась она только Соне. Дашу и Кешу ей видеть совсем не хотелось.
— Можно мы с тобой? — робко предложила Соня, но Лариса покачала головой и нежно, как-то по-матерински потрепала подругу по растрепанным рыжим волосам.
— Нельзя, — сказала она и обошла их, чтобы идти своей дорогой. Даша посмотрела на Соню, вид у которой был жалкий и очень грустный. Когда Лариса отошла на привычное расстояние, и можно было бы говорить так, чтобы она не слышала, Соня вздохнула:
— Мы не можем ни в чем обвинять ее.
— Почему? — напала на нее Даша, — ее спасать нужно, связалась с каким-то!
— А ты бы так не поступила, если бы тебе нужно было бы спасти близкого тебе человека? — осадила ее Соня.
Кеша догнал Ларису и схватил ее за руку, но она вырвалась. Ветер развивал полы ее не застёгнутого полупальто и чуть расклешенный край платья. Она показалась Кеше такой красивой, как никогда в жизни и такой сильной, что он ощущал себя рядом с ней глупым мальчишкой. Как глупо, глупо он себя вел! Только у мальчишки, в которого он в момент превратился, не было сил, чтобы попросить прощения. Это всегда самое сложное. Нужно иметь мужество, чтобы сказать такое, казалось бы, простое слово «извини».
— Чего ты хочешь?! — грубо проговорила Лариса. Она мысленно умоляла Кешу о том, чтобы он поскорее исчез, исчез навсегда из ее жизни, никогда больше не появлялся ей на глаза, не разговаривал с ней. Как будто на ее душе при одном только его появлении появлялась старая рана, которая только покрылась пленочкой, но все еще продолжала болеть.
— Скажи, ты сделала это!? — вместо извинений спросил Кеша, отчего-то ему было грустно и противно думать о том, что произошло между ней и ее неизвестным благодетелем.
— Это? — Лариса рассмеялась, глухо, гортанно. Да это роковая женщина, а не одноклассница, которая всегда смущалась, разговаривая с ним, и заливалась краской до кончиков ушей! Кешу как будто ударили.
— Ты спала с ним? — по слогам произнес парень и отступил назад. Он мучительно пытался понять почему это так задевает его. Он же не любит ее! Или любит?! Кеша сам запутался в своих чувствах и злился на себя, но недовольство собой почему-то выливалось в недовольство Ларисой.
Чуть поодаль от школьных ворот, у высокого старого вяза на обочине примостилось такси. Судя по всему, дожидалось оно именно Ларису.
— Ты так спрашиваешь, будто ты мой муж, — заметила девушка, и губы ее дрогнули, как будто за презрительностью она пыталась скрыть обиду. У нее слишком хорошо получалось. И почему только Рита Польских не приметила ее в свою свиту? Побоялась достойной соперницы? В это мгновение Кеша ненавидел их обеих одинаково сильно, потому что чувствовал, что при всех их различиях, они удивительно похожи.
