– Так вот что важно, – ещё раз усмехнулась и отвела разочарованный взгляд в сторону. – Я не жертва. Жертва – этот придурок.
– Вы не должны так говорить, – прошипел Вонг, озираясь. – Это рискованно. Ребята слишком популярны, вы ведь не хотите ощутить на себе ярость их разгневанных фанаток.
– Да плевать. Пусть идут в…
– Тейт, – новый терпеливый вздох Вонга, – прошу вас, подумайте хорошенько. Вы прошли в следующий тур, хоть и не без… прецедента. Но всё же прошли. R.Q. Entertainment возместит все ущербы, главный менеджер FB настаивал на личной встрече с вами, чтобы сообщить это, но я решил, что лучше вам будет поговорить со мной. Поверьте, Тейт, я на вашей стороне.
Заглянула в светлые глаза мистера Вонга:
– С чего бы это?
Вонг снова огляделся:
– Я работаю на Victory Records и, по большей части, новоиспечённая группа будет относиться к этой компании, а не к корейскому лейблу, так что… я заинтересован в том, чтобы все конкурсанты чувствовали себя комфортно, находясь в стенах нашей компании. Шейн повёл себя некрасиво.
С отвращением фыркнула.
– Вы имеете полное право отказаться от дальнейшего участия в проекте, Тейт, – продолжал Вонг, глядя мне в глаза, – но лично я и мистер Ларсен очень хотели бы видеть вас на следующем этапе. Ваше мастерство игры на гитаре заслуживает двойной похвалы, раз даже такой непробиваемый критик, как мистер Ларсен отметил ваш потенциал. Не зарывайте талант, Тейт, всего лишь из-за одной малоприятной ситуации. Подумайте как следует и сообщите ваше решение завтра утром, до того, как начнут формировать списки для деления на группы. Денежную компенсацию вы также получите завтра.
– Мне не нужна денежная компенсация.
– Тейт…
– Я не возьму ни копейки от этого недоумка!
Вонг прошептал едва ли не умоляюще:
– Прошу вас, Тейт, тише. Компенсация будет не от Шейна, а от его лейбла.
– Но по его вине! Передайте их менеджеру, мистер Вонг, что я не возьму от них ни копейки.
Потому что Шейн закатит целый праздник с дорогущим шампанским и фейерверками, узнав о ещё одном моём колоссальном унижении. Мне нужны деньги, возможно, я бы даже потратила их на покупку новой гитары, но только представьте, как это втопчет меня в грязь. Окончательно! В другом случае я бы, не задумываясь, приняла компенсацию, чего тут стесняться? Но только не сейчас. Сделай я это, и этот псих одержит победу, а я окончательно превращусь в ничто. Должна же у меня оставаться хоть какая-то гордость. Не на помойке же я росла.
И вот сижу и размышляю. Вернуться в Нью-Йорк завтра или прямо сейчас поехать в аэропорт. С проекта я ухожу. Единственное, что меня тормозит – непреодолимое желание поднагадить Шейну перед отъездом. Никогда не была мстительной, но эта скотина сполна заслужил чего-нибудь эдакого. Кто-то же должен, в конце концов, проучить зажравшегося звёздного мальчика.
И плевала я на его фанаток! Тоже мне – горстка неуравновешенных школьниц.
«Самой не смешно? И как ты планируешь это сделать, Тейт?.. У тебя нет ни записи, ни доказательств его поганого нутра… Да и кто вообще воспримет тебя всерьёз?..»
Надо прямо сейчас улетать в Нью-Йорк, и точка! Вернусь на работу, накоплю денег на новую гитару, жизнь на этом не заканчивается! Гибсон был мне верным другом, но надо двигаться дальше. Не прыгать ведь с крыши небоскрёба из-за кретина, возомнившего себя центром вселенной!
На тяжёлом шумном выдохе плюхнулась на спину. В тот же момент входная дверь распахнулась, и в комнату ворвался голос:
– Ну, привет, принцесса.
Сердце будто за верёвочку кто-то дернул, и оно подпрыгнуло до самого горла. Пытаясь подняться как можно быстрее, я перевалилась на бок и, не рассчитав траекторию, животом плюхнулась на цветастый ковёр.
Громко выругалась, злобно поглядывая на хихикающую от нелепого зрелища темнокожую соседку по комнате.
– Да кланяться, в общем-то, и необязательно.
– Всего хорошего, – кисло отозвалась я и вернулась на кровать, отвернувшись лицом к стенке.
Послышались её неторопливые шаги, а затем голос – совсем близко, прямо над самым ухом:
– Куда-то собралась?
На раздражённом вдохе я резко села, подобрав под себя ноги, и злобным взглядом уставилась на свой пухлый рюкзак:
– Домой.
– Серьёзно? – громко пискнула соседка, оторопев от неожиданности.
Взглянула на неё с издёвкой:
– Так это не шутка? Мы теперь разговариваем?
Девушка, скрестила на груди руки и, поглядев поверх моей головы, почти беззвучно промямлила:
– Прости, Тейт…
– Чего-чего?
Соседка стрельнула в меня тёмными глазами:
– Я сказала: прости, Тейт! И если надо повторить ещё раз, то пошла ты к чёрту.
– О-о-о, ты даже имя моё знаешь? – усмехнулась я.
Девушка шумно вздохнула, наградив меня тяжёлым взглядом, и вяло пробормотала:
– Я дала себе слово, что пока не пройду в третий тур никаких знакомств заводить не буду. Это, знаешь ли, мешает сосредоточиться. А так, я ничего против тебя не имею, ясно?!
– Оуч. А прозвучало так, будто у тебя в рукаве нож припрятан.
Соседка раздражённо закатила глаза и провела ладонями по рукавам:
– Чёрт, да где же он? Кажется, вывалился где-то.
– Опять бесишься? Разве ты теперь не добряшка?
Глаза девушки сузились:
– Я бешусь? Ты себя вообще видела?
Я вздохнула, отведя тяжёлый взгляд в сторону. Щепки, в которые превратился мой Гибсон, до сих пор стояли перед глазами.
Девушка помедлила, а затем протянула руку:
– Николь.
– Тейт. Хотя ты вроде в курсе, – коротко ответила на рукопожатие. – Приятно познакомиться и прощай, Николь.
Николь издала хрюкающий звук, лишь слегка напоминающий смех:
– Слушай, с кем не бывает! Тоже мне… нашла повод давать заднюю.
– С кем не бывает? – звонко усмехнулась я, глядя, как Николь опускается в кресло напротив. – Я не в курсе, или кого-то ещё из дверей второго тура под руки выводила охрана?! Если так, то давай, поделись, – возможно, мне и станет чуточку легче!
Николь выдержала многозначительную паузу и посмотрела на меня, поджав пухлые губы. Затем громко фыркнула:
– Да все мы нервничали, Тейт! Ну и что, что у тебя нервишки не такие крепкие! Подумаешь, сорвалась. Главное, что дальше прошла! А внезапный приступ паники – п-ф-ф, фигня какая…
Так. А вот об этом поподробнее.
– «Внезапный приступ паники?» – невесело усмехнулась я, высоко вздёрнув брови. – Так вот что со мной было! А я-то, идиотка, – не сообразила!
Николь вообще ничего не поняла, лишь пожала плечами:
– Так сказали организаторы. Только глухой не слышал, как ты там орёшь. Это было… – Николь опустила уголки губ вниз и медленно закивала, – мощно!
– Чтоб мне сдохнуть, как это было мощно, – я устало помотала головой и плюхнулась спиной на кровать.
– Одним конкурсантом меньше будет, – усмехнулась Николь.
Я повернула к ней голову:
– И как меня теперь называют?..
– По-разному. Ненормальная, больная, истеричка…
– Мило.
– Лохушка.
– Перебор.
– Согласна. Но что поделаешь? Ты вроде как лоханулась перед всеми.
Я почти не слышала Николь. Мысленно представляла лицо Шейна и то, как клещами выдёргиваю ему зубы, один за одним!
– Эй, Земля вызывает Тейт, как слышно?
– Связь не работает, – я вновь отвернулась лицом к стенке и закрыла глаза.
Какое-то время номер наполнял лишь звук работающей пилочки для ногтей. Что начинало раздражать.
– Так почему ты уходишь? – наконец произнесла соседка.
Картинки в голове: чёрные глаза, гадкая улыбка, разбитый Гибсон.
«Это всего лишь неодушевлённый предмет!»
Резко села и больше не смогла держать это в себе:
– Потому что Шейн разбил мою гитару!!! Скотина!
– Что-о-о?! – карие глаза Николь чуть не выскочили из орбит. – Кто, что сделал?! Шейн?! Тот самый, который… Шейн?! Да ладно-о-о…
– Представь себе! – прорычала я, – А ещё я не имела права тебе об этом говорить! Для тебя я просто лохушка, не справившаяся со стрессом.
– Ну да будет тебе известно – трепаться я не умею, – заверила Николь.
– Да плевать мне, – я взглянула на девушку и поправилась: – В смысле, плевать, даже если весь мир узнает.
– Вот дела… – Пилочка Николь со звонким стуком упала на стеклянный столик.
С опасением взглянула на соседку:
– Ты ведь не расцарапаешь мне лицо за то, что я назвала всеми любимого идола скотиной? Потому что у меня для него ещё много слов припасено и затыкаться я не собираюсь.
Николь весело фыркнула:
– Шутишь? Мне почти двадцать три, девочка, и фанаткой FB я себя не объявляла! Да и не собираюсь пока. – Николь задумчиво посмотрела в потолок, проводя пальцами, как расчёской, по длинным чёрным волосам: – Нет, музыка у них, конечно, ничего, но рисовать сердечки на плакатах и вскрывать себе вены, из-за того, что ни один из этих красавчиков никогда не возьмёт меня в жёны, немного не в моём стиле, если честно… Так что? Он реально разбил твою гитару? За что?
