Финал становился для нее самой важной частью любого произведения. Счастливый конец должен был дать читателю надежду на справедливость и веру в жизнь. Она не признавала «открытые концы» или недосказанность в финале. История должна была остаться завершенной, остаться прошлым, чем-то пережитым.
Написать трагический финал труда не составило бы. Но когда время остановилось, сдвинуть с места его мог даже не финал, а лишь неожиданный бурлеск, цирковой парад-алле всех героев персонажей.
И мало кто понимал, каких усилий стоило помочь героям выстоять и дойти до своего счастливого конца. За каждый такой финал ей приходилось расплачиваться какими-то своими надеждами, мечтами и желаниями, чтобы сбылись надежды читателей.
«Да, всегда подменяется лишь конец!» — думала она про себя, вновь испытав тянущую тоску от самой мысли, сколько подмененных концов историй ей придется заново дописать.
— Мам, а почему у тебя в холодильнике коньяк киснет? — однажды подозрительно поинтересовалась у нее младшая дочь. — Коньяк же не охлаждают! Ты его в качестве прохладительного напитка стала употреблять? Ну, ты даешь!
Наверно, это вообще не соответствовало никаким представлениям о норме, но аждый вечер, стоило зазвонить скайпу, она брала заветную рюмку конька и, согревая его в своих ладонях, медленно отхлебывала янтарную жидкость, глядя на монитор, где светились четыре окошка со скульптурными аллегориями четырех старших муз: Каллиопы, Клио, Урании и Эвтерпы. Кроме скрывавшихся за этими никами подруг, с которыми она познакомилась в своем блоге, никому из знакомых в ее реальной жизни она не смогла бы рассказать даже о рюмке коньяка, не говоря уж о требовании некой Атропос посреди Вселенной. Она с трудом заставила себя сказать об этом Анне, когда они в очередной раз брели с ней после суда домой.
— А я вам верю! — неожиданно заявила Анна. — Мне вот тоже не хочется, чтобы подумали, будто я сама такая же ненормальная, но я точно эти часы во сне видела! У меня все кольца из этого сна! Я и блог ваш нашла, потому что хозяйка у этих часов мне сказала, будто я тоже настоящая муза по имени Клио.
— Мы такое не будем дома и в суде говорить, там же все подслушивают, — испугалась Каллиопа. — Нам теперь надо подумать, как найти Уранию и Евтерпу.
— Мы такое, конечно, в суде не скажем, — согласилась Клио. — Но раз нам такое условие поставили… куда деваться? Надо собирать круг старших муз! Только это уже часть вторая нашей уголовной статьи, это уже будет «создание экстремистского сообщества».
— Может, тогда не надо? — заволновалась Каллиопа. — В суде и так на тебя все волками смотрят… В особенности, когда ты доказала им, что экстремизмом без государственной поддержки заниматься нельзя.
— Да они же очень нормальные! — с раздражением заметила Клио. — Такие нормальные, что единственное, что им придет в голову после моего доказательства — выгнать вас с работы. Вы видели их крысиные личики? Вы такой же стать хотите? А я хочу радости и счастья! И не думаю, что мое желание является уголовной мотивацией, если для этого мне совершенно не надо никого уничтожать. Поэтому двух таких же ненормальных мы найти сможем.
— И что мы им скажем? — растерялась Каллиопа.
— В духе времени! Скажем, приезжайте к нам на огуречные чтения, у нас коньяка — море разливанное! Я в прошлый раз воронку купила, у вас воронки в доме нет. Потом из вашей рюмки коньяк в бутылку выливала.
— И что? — заинтересовалась Каллиопа.
— Экстермент… тьфу! Эксперимент дал положительные результаты, — подмигнула ей Клио. — Коньяк даже утром никуда не исчез! Вам с такой рюмкой целый митинг собрать можно. Революции только так и устраивают, между прочим. Вначале грабят спиртовые склады, а потом происходит политическое озарение масс.
Ты меня достала уже своими историческими аналогиями! Не нужна мне революция! — возмутилась Каллиопа. — Ты посмотри, во что превратилась литература советского периода, когда там революция представлялась счастливым концом. Или вообще… началом.
— Согласна, нам ведь кто нужен? Самые ненормальные! — ответили Клио. — Я по комментариям в блоге пройдусь, отмечу тех, кому ваши рассуждения кажутся наиболее близкими, а вы каждой напишите самое ненормальное письмо. Если приедут — она наши!
Лариса Петровна и Вероника Евгеньевна восприняли их предложение с абсолютно ненормальной готовностью, будто именно такого поворота сюжета они и ждали всю жизнь. После встречи на чтениях все четверо завели себе дополнительный аккаунд в скайпе. Все же сны оставались снами, а рюмка коньяка, кольца и мексиканская шляпа Жоры, решившего тоже посвятить часть своей жизни искусству, в реальной жизни плохо настраивали на древнегреческий лад, а переход к античному антуражу сеанса связи отчего-то даже заставлял иногда говорить белыми стихами. К тому же Каллиопа рассказывала, как ей не понравилось, когда она однажды увидела своего знакомого в офлайн, точно зная, что его не может быть на месте. Она поняла, что кто-то на работе проверял его контакты, надеясь, что она вступит в переписку. Они договорились связываться по скайпу исключительно со своего компьютера и в отдельном аккаунде, каждый раз выходя из программы после окончания сеанса связи. Интерес к вечерним посиделкам явно превышал их терпение, поэтому они решили не рисковать. И теперь каждая, видя на экране копии античных скульптур, тут же проникалась особой атмосферой их вечерних посиделок, до которых с трудом дотягивала Каллиопа. Первым делом, зажигая свечи рядом с собой, кто-то из них обязательно интересовался, сколько раз зажигала свечу днем сама Каллиопа. И по тому, как часто она зажигала свечу, они понимали, насколько трудный день ей удавалось преодолеть. Все четверо знали, насколько важно помочь Каллиопе дописать счастливый конец, хотя начавшая против нее очередная кампания совершенно не располагала к мечтам о безоблачном счастье. И часто, когда все они собирались за скайпом после работы, она признавалась, что сама не верит в то, что сможет пережить самое темное время года до зимнего солнцестояния.
— Девочки, я хочу, что вся мерзость жизни тех, кто ворует не просто деньги, а саму чужую жизнь, крадет веру в справедливость бытия, вышла наружу, взорвала слабую оболочку внешней пристойности, — сказала Каллиопа безжизненным голосом.
— Присоединяюсь к справедливому требованию сестры! — серьезно поддержала ее Клио. — И раз уж они так настроены против того, чтобы она преподавала, пусть сами, своим примером преподают всем уроки жизни! Пусть дадут такие уроки, чтоб они навсегда остались в истории!
— А я хочу, чтобы они начали грызть друг друга за «неприкрытые» бюджетные деньги, а чтобы деньги обрели свою волю и вырвались из их власти! — вдруг набралась смелости Урания.
— Девочки, а можно я скажу? А мне можно? — пропищала Эвтерпа. — Я хочу, чтобы пока они поражали всех своими «педагогическими способностями», мы бы вызвали у всех интерес к классическим искусствам и сумели бы… немножко помочь младшим сестрам…
— Ты чего? — откровенно враждебно поинтересовалась Клио. — Ясно же, что мы должны всех заставить читать Каллиопу! Мы должны помочь ей преодолеть трудные времена!
— Постой! — задумчиво сказала Каллиопа. — Какой смысл все усилия направлять на участок фронта, по которому бьют прямой наводкой, где меня разбивали не раз и не два-с? И блог этот… Я публикую там мысли и материалы, после их извращают, растаскивают для своих статеек и заявлений «прогрессивные деятели» и журналисты всех мастей без ссылок. Не помните, как этого профессионального игрока в викторины на кармане ловили? Причем, дожидался, когда я за три года основные постулаты всем доказала, собрав все шишки, — и вышел мой труд присваивать! Потом заявил, что у нас — «единомыслие без плагиата»! Сколько можно их кормить собой? Тем более, что моя задача — писать романы, а не публицистические статьи. Только в образах, которые пройдут испытание эстетической триадой «автор-образ-читатель» я смогу изменить этот мир к лучшему. И для закрепления этой триады нам всего надо пять человек, которые у нас всегда найдутся!
— Тогда я предлагаю придется запустить на огуречном портале новостную ленту, отмечая наиболее важные события, смещая акценты к общечеловеческим ценностям — в новости науки и культуры, — предложила Клио. — Надо отслеживать действительность, но выбирать из нее наиболее ценное и существенное. Кстати, отчего-то уверена, что все нами упомянутое как-то начнет срабатывать. Ведь свой урок эти господа решили преподнести именно мне.
— Давайте! — подхватила Эвтерпа. — Мне наша новостная лента совершенно не нравится. Уже многое поменяется само собой, если мы будем отмечать то, что считаем важным. А то, что нам навязывают в качестве самого важного — будет отправлять в игнор.
